Алексей Лебедев - Рассказы

— Жаль, — сказал высокий гость.

Когда спектакль закончился, и дверь за старым лжецом закрылась, Ивин перевел дух и улыбнулся. Но это не была та светлая благость, которую привыкли видеть Шторм и Хилл, это было нечто совсем другое. Во всяком случае, врагам Льва Ивина эта улыбка не предвещала ничего хорошего. Если они думали, что оставили его безоружным, то сильно ошибались: было еще кое-что, и это кое-что можно было уничтожить только вместе с самим Львом Ивиным. Правда, не следовало спешить пускать это в ход.

Ближе к вечеру был дан ужин в честь гостей. Присутствовал чуть ли не весь двор. Церемонимейстер выкликал имена одно за другим; Ивин боялся, что церемония будет нарушена отсутствием у него и его спутников каких бы то ни было титулов, однако слова «странствующий детектив» и «капитан звездолета» произвели необычайное впечатление, а «техник» прозвучало почти как «волшебник».

За столом председательствовал лорд Ашер. Он был в состоянии какого-то лихорадочного веселья — такой перепад настроений Ивину совсем не понравился. Джон Ашер провозглашал тосты, острил, а под конец стал рассказывать о своих совместных с Ивиным приключениях в бытность их студентами. Рассказы эти абсолютному большинству слушателей были совершенно непонятны, но, по всей видимости, придавали Ивину и его команде дополнительные очки.

Странствующий детектив между тем изучал публику. Прямо напротив него, по правую руку от Ашера, сидел Донован. С лица его не сходила ироническая ухмылка, глаза не выражали ничего, но каждый раз, когда их с Ивиным взгляды встречались, обоих словно било током. Остальные придворные выглядели так, как и положено выглядеть придворным. Правда, некоторые быстро отводили глаза, а дамы закрывались веерами.

В самый разгар веселья невзрачный человек в серой форме подошел к Доновану и что-то зашептал ему на ухо. Тот в свою очередь наклонился к Ашеру, и лицо лорда помрачнело.

— Плохие новости, Лев. Сейчас передали по радио: с гор сошла лавина и задела космодром. Ангар поврежден. Видимо, твоим людям придется отправиться туда — посмотреть, что с кораблем.

Лицо Ивина стало задумчивым.

— Да, пожалуй. Но это не мои проблемы: я плачу, чтоб все было в порядке. Шторм, вы отправитесь туда утром.

— Слушаюсь, сэр.

Лев Ивин лежал на подушках и невидящими глазами смотрел в потолок. Было уже темно, горели свечи, язычки пламени трепетали от еле заметного сквозняка. В дверь постучали, Ивин сел на кровати.

— Войдите.

Вошел сухонький старичок, одетый в белую с узорами мантию.

Это был Либих, придворный лекарь. В нем не было заметно хитрости или коварства. Пожалуй, главной его чертой была самоуверенность.

— Простите, молодой человек, но мне надо поговорить с вами об очень важном деле.

— Пожалуйста.

— Речь идет о весьма печальном обстоятельстве: болезни вашего друга и нашего лорда, сэра Джона Ашера.

— А он болен?

— Да, я смею утверждать это. Это наследственный недуг.

Поверьте, мои выводы основаны на изучении исторических документов за пятьсот лет. Имеются три стадии в развитии этого безумия: сначала бред реформаторства…

— Вы считаете реформаторство бредом?

— Эх, молодой человек! Я тоже слышал о «прогрессе» и «вечном поиске», но согласитесь, пусть ищет тот, кто не нашел — мы же нашли. У Лигейи свой путь.

— Вы говорите как политик, а не как врач.

— Я прежде всего патриот!

На это Ивин не нашел, что ответить, и Либих продолжал:

— Вторая фаза переходная: чувство вины и воля к смерти сопровождаются галлюцинациями, связанными с эротической сферой.

Ивин кивнул.

— И наконец, последняя стадия — паранойя, мания преследования. Это, безусловно, самое опасное. И в этом все дело. Я вполне понимаю ваши чувства, господин Ивин, и ваше желание помочь другу, но если вы и дальше будете внушать лорду мысли о каких-то заговорах, о врагах, желающих убить его или свергнуть с престола, то, боюсь, это весьма гибельно скажется на его психике. Как вы думаете?

— Я думаю, — сказал Ивин, вежливо улыбаясь, — что медицина Теплых Земель отстала на пятьсот лет, а то и на всю тысячу.

По-моему, стоило бы пригласить на консилиум врача из Центра.

— Не возражаю, — тряхнул головой лекарь. — Пусть прилетает.

Только такие вещи полагается согласовывать.

— С советником Донованом?

— А? И с ним тоже. А я не возражаю! — и Либих удалился.

«Откуда он, черт побери, узнал? — подумал сыщик, оставшись один. — Да здесь, пожалуй, стоит следить за своими словами!

Может быть, у меня тоже паранойя, ну да береженого Бог бережет.»

И он незаметно щелкнул пальцами.

Человек спускался по винтовой лестнице, освещая себе дорогу свечой. Путь его привел к обитой мятым железом двери, которая с омерзительным скрипом раскрылась и обнаружила за собой маленькую комнатку, освещенную неверным светом монитора.

— А, это ты. Фил, — человек на табуретке повернулся к вошедшему. — Молодец, что пришел сменить. Я уж тут все глаза проглядел на этого умника. — Он ткнул пальцем в черно-белое изображение великого сыщика. — Зачем это надо, и так все на ленту пишется.

— Не выступай, Крис. Главному виднее.

— Оно так. А только зря он тормозит.

Крис встал с сиденья, уступая место Филу, и в этот момент экран покрылся серой непроницаемой рябью.

— Вот черт!

— Перегорело.

— Это не здесь, а там.

— Да ясно. Проклятое старье… Пойдем, скажем.

Вторым гостем Ивина в этот вечер был Хилл. Техник был навеселе и чрезвычайно словоохотлив.

— Слушай, я там пообщался с ребятами из обслуги — парни свои в доску, а Глен совсем не виноват, это все спецстража, контора у них такая…

— Ясно. Еще узнал что-нибудь?

— Ага. Про этих… уу! Про руулов. Они тут вроде чертей, про них страшные истории рассказывают, я тут наслушался — на триллер наберется.

— Что это за истории? Люди видели живых руулов?

— Нет, в живых они не верят, только в мертвых. Они, понимаешь, с того света являются и мстят.

— Как они хоть выглядят?

— Ну… Вроде как дерево корявое или пень. И еще они кричат страшно!

— Ладно, иди. Спокойной ночи, — Ивин выставил техника за дверь, и замок огласил вопль пьяного руула.

Последним гостем был сам лорд Ашер. На него было страшно смотреть. Лицо было измазано слезами.

— Я не хочу идти спать туда. Там голоса…

— Ровена?

— Нет, голоса призраков. Они являются каждый третий день.

Сегодня как раз.

— Что они говорят?

— Многое. Я всего не помню. А потом все колышется, и багровое от крови…

— Это я уже слышал. Так что ты хочешь?

— Хочу остаться у тебя. Спаси меня. Лев.

— Ты представляешь, что о нас подумают?!

— Мне все равно.

Было без десяти двенадцать, когда Ивин осторожно поднялся с кровати, прислушиваясь к сопению Ашера, неслышно оделся и выскользнул в коридор: следовало разобраться с голосами.