Роберт Янг - Эридан - Научно-фантастический роман, рассказы

— Похоже, вы забыли самую важную часть моего рассказа о Сэме: он умеет прыгать во времени.

Скип сразу просиял, а Дейдре даже удостоила Карпентера взглядом. Он ухмыльнулся:

— Давайте, приканчивайте бутерброды, и выше нос!

Дейдре что-то прошептала на ухо Скипу, после чего тотсказал:

— Дейдре предлагает перескочить на пять дней назад. Тогда похитители нас ни за что не найдут, потому как их здесьеще не было.

— И вас обоих — тоже. Мы вроде как поставим время в тупик. Мелкие парадоксы оно еще терпит, но если подкинуть такой, то, чего доброго, вычеркнет из памяти не только вас, детишки, но и меня, потому что пять дней назад я тут тоже еще не появился. К тому же на прыжки тратится уйма энергии, и автономная машина времени вроде Сэма посадит все батареи, если перескочит в прошлое дальше, чем на четыре дня. Так что ограничимся-ка мы одним часом.

Чем меньше временная дистанция, тем сложнее расчеты для прыжка. Карпентер перевел Сэма на автопилот, доверив автоматике самостоятельно выбирать дорогу. Деревья по-прежнему росли густо: пока никакой опасности, что ящероход заметят похитители. В приборную панель был встроен компактный калькулятор, и Карпентер стал вбивать в него арифметические головоломки.

Скип подался вперед, следя за вычислениями на экране.

— Ваши цифры почти как наши, мистер Карпентер, — заметил он. — Если надо, сестра может умножать такое в уме. Дейдре, сколько будет 828 464 280 на 4 692 438 921?

— 3 887 518 032 130 241 880, - тут же последовал ответ.

— Пожалуй, стоит пересчитать, — сухо заметил Карпентер и нажал на кнопку. На экране загорелось 3 887 518 032 130 241 880. Он не поверил своим глазам.

— Дейдре у нас математический гений, — пояснил Скип. — А я сам больше по части механизмов. Ученые из Королевской академии наук говорят, что принцы и принцессы редко бывают гениями. По их словам члены королевской семьи обычно балбесы, хотя, конечно, это слово ученые не используют. Их небось чуть инфаркт не хватил, когда нас с Дейдре похитили.

— Думаю, вашим родителям пришлось еще тяжелее.

— Ну, в некотором роде. Если нас не вернут, придется искать нового наследника, то есть подпустить к трону кого-то из наших кузенов, что родителям совсем не понравится.

— Я имел в виду не поиски нового наследника, а то, что вы, ребята, в опасности.

— Вряд ли их это сильно заботит. Мы им, можно сказать, чужие. Даже живем в другой части дворца, и они видят нас разве что во время публичных церемоний или королевских свадеб, где должна присутствовать вся семья.

— Знаешь, — сказал Карпентер, — в ту сказку, что ты мне рассказал, и без того не верится, поэтому не делай ее еще несусветнее. Каждый заботится о своих детях, даже короли и королевы.

— Возможно, так и есть на Земле будущего, но не на нынешнем Марсе. Там никому нет дела до своих детей. Наверное, вам это кажется странным, ведь я еще не рассказал о десентиментализации. У нас в тринадцать лет всех десентиментализируют. Простейшая операция на мозге, ее способен выполнить почти каждый хирург. Ученые давным-давно выяснили, что чувства — главная причина нестабильности, и цивилизацию штормит куда меньше без всяких там сантиментов вроде любви, привязанности и сострадания, которые сбивают людей с толку. Если все это убрать, человек начинает принимать спокойные, взвешенные решения, им движет только логика. Выплески ненависти время от времени случаются, но, как правило, после десентиментализации люди выбирают оптимальный путь к успеху и богатству и спокойно следуют ему. Конечно, нашим родителям не приходится думать о деньгах, но на жизнь они смотрят так же беспристрастно, как и все прочие марсиане. Они просто не способны сильно беспокоиться обо мне и Дейдре. Наше отсутствие их, ясное дело, встревожило, но чувства тут ни при чем.

Карпентер вгляделся в серьезное лицо Скипа и строгий профиль Дейдре.

— Вот оно что. Ясно.

— Это похищение больше касается правительства, чем наших родителей. Король с королевой и преемственность трона — традиция. Нельзя сказать, что королевская семья играет большую роль в управлении государством, просто так заведено. На заре нашей истории короли держали страну в кулаке, теперь же власть перешла к народу, во всяком случае, народ так считает. Просто все привыкли к королевскому дому, нужно же смотреть на кого-то снизу вверх.

— У нас на Земле есть похожее правительство, но без всякой десентиментализации.

— Она никак не влияет на потребность в королевской семье. Это своего рода идеал, символ богатства и высокого положения.

Карпентер вдруг осознал, что общается с мальчиком так, будто они с сестрой действительно марсиане. Сомнения рассеялись, сменившись полным доверием. Ясные голубые глаза Скипа не лгали, и, не мешай здравый смысл, Карпентер поверил бы его словам с самого начала.

Иногда здравый смысл может стать худшим врагом. Здравый смысл навеял Птолемею его абсурдные геоцентрические представления о Вселенной. Тот же здравый смысл руководил средневековыми врачами, когда те пускали кровь своим пациентам. И он же подкинул Колумбу идею обозвать население Сан-Сальвадора индейцами.

Итак, детишки с Марса — принц и принцесса. Их похитили, они сбежали. Что ж, так тому и быть.

Карпентер закончил подсчеты и дернул рубильник временного скачка.

— Ну, ребята, поехали!

Трицератанк на миг окутался мерцанием и чуть заметно вздрогнул. Переход произошел так плавно, что Сэм даже не сбился с шага.

Карпентер перевел время на наручных часах с без шести минут шесть на без шести минут пять и, отключив поиск оптимального маршрута, перешел на ручное управление. Часы на приборной панели переустановились сами. Деревья кончились, и ящероход выехал на солнечный свет.

— Ну-ка, ребята, взгляните вверх — есть там еще эти фальшивые птеранодоны?

Ребята вгляделись сквозь лобовое стекло, Скип даже нагнулся, чтобы лучше видеть небо над лесом.

— Ни единого, мистер Карпентер!

Карпентер прибавил скорость:

— Нам лучше убраться задолго до того, как они здесь появятся. И лучше не оставлять следов.

Давно не знавшая дождей земля была плотной. Тицератанк двигался зигзагами, тщательно избегая буйной зелени, которую могли раздавить его гусеницы, и коварных, совсем лысых мест. В основном же растительный покров равнины хорошо пружинил и сразу за ящероходом принимал прежнюю форму. Добравшись до ручья, Карпентер около мили вел Сэма по его руслу.

Дейдре что-то прошептала Скипу на ухо, и тот спросил:

— Сестра хочет знать, как далеко может Сэм прыгнуть в будущее, если убрать ограничитель на светодиффузионной установке.

— Скорее всего, не дальше, чем в прошлое. Максимум на четыре с половиной дня, иначе накроются батареи. Но если я его заведу в фотонное поле своей точки выхода и за дело возьмется большая машина времени Ллонки из лаборатории Бюро, возможности расширятся до 74 051 622 лет и трех с половиной месяцев, плюс те семь или восемь часов, что я провел здесь. Однако для меня это будет настоящее, а не будущее, как для вас. Реальные прыжки в будущее запрещены во избежание всяких осложнений. Да и жить спокойнее, когда не знаешь, что сулит завтрашний день.