В Барсуков - Ярчук — собака-духовидец [Книга о ярчуках]

Коли хочеш завести ярчуків, то треба сучку, як ощениться, вбить і цуценят всіх перебить, оставить одну тіки сучечку, та так аж до девъяти поколіній, а тоді вже девъята сучечка і наведе ярчуків. От відьма й буде приходить їх викрадать, так треба сховать в такий погріб, шоб в один день був викопан, і накрить бороною осиковою, шоб тож була в той день зроблена, і набить в борону девъять зубків, та девъятий і залить воском. От вона як прийде, та зараз зачне зубъя лічить: один, два…. сім, вісім, а девъятого не скаже, бо воском залитий, та упъять — один, два… та так аж поки півні заспівають. І так треба їх ховать, аж поки загавкають, а тоді вже, яв вона почує їх глас, буде чор зна куди обминать той двір. [17] Если хочешь завести ярчуков, то нужно сучку, как ощенится, убить и щенят всех перебить, оставить одну только сучечку, и так аж до девяти поколений, а тогда уже девятая сучечка и принесет ярчуков. Вот ведьма и будет приходить их красть, так нужно спрятать в такой погреб, чтобы в один день был выкопан, и накрыть осиновой бороной, чтоб тоже была в тот день сделана, и набить в борону девять зубцов, а девятый и залить воском. Вот она как придет, и сразу начнет зубья считать: один, два… семь, восемь, а девятого не скажет, потому что воском залит, и опять — один, два… и так аж пока петухи не запоют. И так нужно их прятать, пока не начнут лаять, а тогда уже, как она услышит их голос, будет черт знает где обходить тот двор. Здесь и далее перев. составителей.

(Ср. Чуб. І, 53).

М. П. Драгоманов. Малорусские народные предания и рассказы. Киев, 1876.

С первого помета никогда щенки не вырастут. Говорю вам, господин, ведьма, подлая бестия, всегда их изничтожит.

У малой Цыганки были по весне пятеро щенков в первом помете; хотел утопить, чтобы не кормить зазря, но о. Метелицкий: «Оставь, говорит, Савицкий, не верь глупостям…» (наш господин Северин, когда в добром духе, говорит «Кароль», а когда в дурном, «Савицкий!..»), я и оставил.

Щенки уже подросли, вдруг слышу ночью лай собак во дворе, а сука Цыганка аж скулит и бросается; подумал, что зверь подошел. Я вышел в дверь: ша!.. ша!.. что-то мелькнуло перед глазами, как пробежало в потемках… а потом собаки и притихли…

Вышел я утром, смотрю, у одного щенка все четыре ноги сломаны, у другого крестец перебит и стонет, еле живой. Я сразу понял, что это значит… Не иначе как старая шельма, Шалабайка, это сделала… Сколько я ни сторожил потом, она не пришла. Трое, что еще остались, и те жить не будут: не побьет, так потравит, а всяко смерть им причинит.

В девятом поколении щенки, выращенные из первого помета, всюду ведьму почуют и найдут: нигде она от них не спрячется. Идешь с такой собакой по улицей, и хоть бы она в хате сидела, сейчас же скакнет под окно и рычит… Можешь идти в хату и смело бить бабу — ведьма она. Такая собака зовется «ярчук», я выращивал себе такую до восьмого помета, но шельмы дождались-таки случая и потравили.

A. Podbereski: Materyjały do Demonologii ludu ukraińskiego. Z opowiadań ludowych w powiecie Czehryńskim // Zbiór wiadomości do antropologii krajowe. T. IV. Kraków, 1880.

Відьма не ходить туди, де єсть домовник; він іі зараз укладе. Ще вона боітця собак-ярчуків; тим-то як народятся ярчуки цуценята, так вона іх знайде да й позадавлюе волосом. Хиба накриешь осиковою бороною, або осиковими трісками, то будуть живі, бо вона того дерева боітця. [18] Ведьма не ходит туда, где есть домовой: он ее сразу уложит. Еще она боится собак-ярчуков; потому-то, как родятся ярчуки щенки, так она их найдет и задушит волосами. Если накроешь осиновой бороной или осиновой щепой, то останутся живы, потому что она этого дерева страшится.

Записки о Южной Руси. Издал П. Кулиш. Том II. СПб., 1857.

<���…> Другие говорят, что для защиты двора от ведьмы следует держать особых собак, так называемых ярчуков. Этих собак достать трудно; нужно поступить так: когда в первый раз ощенится сука и первого щенка выведет тоже суку, то его нужно беречь, пока от него появятся щенки, и если первый щенок тоже будет сука, то и ее беречь, пока ощенится. Тогда первый щенок от этого третьего поколения суки, будет ли он кобель или сука, и есть ярчук. Когда ярчук вырастет, то он может кусать ведьм, чего обыкновенные собаки не смеют делать; многие из них даже не лают на ведьм. Ярчук не только лает, но может даже и загрызть ведьму, почему последняя старается задушить его, пока он еще мал. Поэтому-то ярчука следует тщательно оберегать от ведьмы, чтобы она не убила его, пока он щенок. В хате не спрячешь, так как ведьмы являются для этого и в хату, а нужно выкопать во дворе яму, посадить туда щенка и накрыть яму бороною, тогда уж ни одна ведьма не посмеет его тронуть, потому что она боится бороны. Вот по-тому-то, чтобы подстеречь и изловить ведьму, ходящую доить корову, садятся за бороною, вооружившись прытыкою [19] Здесь: кол. ( Здесь и далее прим. сост .). , и тогда уже ведьма ничего не может «поробыты тому чоловикови» (сл. Араповка).

<���…> Верующие в существование ведьм крестьяне прибегают к разным исстари известным средствам для охраны коров от ведьм, при недействительности этих средств обращаются к местным знахарям и держат у себя во дворе, между прочим, собаку-ярчука.

«— Пойихав я раз в Лыман Узюмского въйзду до свого брата в гости. Прыйхав, посыдилы трохе, погомонилы, а дали брат и каже: „От, брате, мини горе: як тоби звисно, у мене ё собака ярчук, така собака, шо й видьми іи боятця, и вовкы: у ней вовчи зубы. Так от, як ця сучка ощеныця, то видьма визьме вночи та й подаве цуцынят. Шо мини й робыты — я й сам не знаю“. „А ось шо, — я кажу ему, — як будуть цуцынята, то ты скажы мини, так я іи зараз изведу“.

„Та ни“, — каже брат. — „Вирно, — кажу, — шо зведу“. Тико це мы перебалакали, аж ось входе ёго жинка знадвору та й каже: „А наша ярчучка, чоловиче, ощенылась“. — „Ага, — кажу я, — тепер я покажу, як з нею управлятьця“. Дождалы мы вечера, узяв я голый быч з цыпа, пишов до клуни, сив у таке мисце, шоб іи можно було ударяты навидли (наотмашь), як вона выйде з клуни. Ось чую, крычать цуценята. Ну, думаю, ось я ж тоби дам, проклята видьма, цуцынят! Тико я це передумав, дывлюсь — йде з клуни здоровьюща била собака. Я як двыну іи со всёго маху навидли бычем по морди, так вона и перекынулась. Тоди взялы мы з братом цю собаку, отволочылы в садок и бросылы, а коло ней положылы быч. Уранци пишлы мы подывытысь на ней — вона як щезла: ныма. Колы чуем — у сусида вмерла баба: ни горила, ни болила, звечера була здорова, а вранци бачуть — лежит мертва». [20] Поехал я раз в Лиман Узюмского уезда к своему брату в гости. Приехал, посидели чуток, побалакали, а дальше брат и говорит: «Вот, брат, горе у меня: как ты знаешь, есть у меня собака ярчук, такая собака, что и ведьмы ее боятся, и волки: у ней волчьи зубы. Так вот, когда эта сучка ощенится, то ведьма возьмет и ночью задавит щенят. Что мне делать — я и сам не знаю». «А вот что, — говорю я ему, — как будут щенята, то ты мне скажи, так я ее сразу и изведу». «Да нет», — говорит брат. — «Точно, — говорю, — что изведу». Только это мы поговорили, как входит тут со двора его жена и говорит: «А наша ярчучка, муж, ощенилась». — «Ага, — говорю я, — теперь я покажу, как с ней управляться». Дождались мы вечера, взял я голый бич с цепа (Бич — здесь: короткая рабочая часть цепа, соединенная ремнем с рукояткой.), пошел к клуне, сел в такое место, чтоб ее можно было ударить наотмашь, когда она выйдет из клуни. Вот слышу, кричат щенята. Ну, думаю, вот я тебе покажу щенят, проклятая ведьма! Только я это подумал, гляжу — идет из клуни здоровенная белая собака. Я как двинул ей со всего маху наотмашь бичом по морде, так она и с ног свалилась. Тогда взяли мы с братом эту собаку, отволокли в сад и бросили, а рядом с ней положили бич. Утром пошли мы посмотреть на нее — она как исчезла: нету. Потом слышим — у соседа померла баба: ни хворали, ни болела, вечером была здорова, а с утра видят — лежит мертвая.