Оксана Демченко - ХЗ. характер землянина [Litres, СИ]

– Противно, – в точности копируя тон, буркнул Альг. Поморщился и напевно выговорил на одном дыхании: – Интмайр Амана Харра Линль Доанрда Ти Оха Юма Иглиа О Лоль Танга Игиолф.

– Девятый, – из вредности подсказал Саид. – Даже я ни разу не считал его имен до конца. Что за традиция, давать детям по двенадцать имен?

– Никто не дочитывал, – Игль старательно изобразил улыбку, чтобы не показывать, как ему тошно. – К тому же во всех моих данных имя уже сокращено. Кроме записи о рождении, а она изъята из архивов общего доступа в пользу семьи. Саид, отправь ей письмо. Меня не уволят со службы, если я не выведу ри тэя из Симиного черного списка контактов. Понимаешь, он уважает Симу и его не честно винить за дела, не им начатые. Саид, я буду считать тебя взрослым, я полечу и напьюсь хоть в системе Зу, хоть в габе Уги. Я…

– Я… Бывший я, всегда я, – передразнил Альг.

– Уволюсь, – Игль сел совсем прямо и взгляд его стал прозрачен от прилива искренности. – Оказывается, не всем можно пожертвовать ради дела. Такой вывод уничтожает мою карьеру в корпусе. К тому же теперь, когда они все знают мое имя и то, что я наследник.

– Твой предусмотрительный дед обстряпал дельце впрок, – одобрил Саид. – Я считал, у вас полпланеты в косвенной родне с семьей Офраж. Но после создания Интры от Игиолфа сознательно отвернулись и имя перестали использовать. Если б не твой дед, правило в завещании не сработало бы должным образом. У Симы на последнем этапе пути к залу оказалось бы в сто раз больше проблем. Ты пожертвовал собой. Ты ее спасал, хотя и не знал, что ее. Значит, я твой должник и напишу письмо.

Игиолф Девятый вспыхнул наивной улыбкой семейного типа. Посопел и стал навязчиво думать о «Харлее» для Билли. Он остро нуждался в стимулах, способных склонить друга к весомой услуге. Он мечтал наладить прямой контакт с Оггой, это даже не для корпуса – это воистину идея всей жизни…

– Почти верю, – зевнул Альг.

– Ни на ноготь, – отрезал Саид. Встал, потянулся и небольно пнул Игля в бок. – Ладно. Я выбрал. Напиваться не будем, летим на Онтиод. Игры уже во всю идут, но мы еще успеем поболеть за камарргов до звона в ушах и срыва горла.

– За камарргов, – передразнил Игль. – С тебя какой спрос. Но мне впадать в детство как-то…

Он оборвал фразу и по мере сил приватно умолчал о прочем, трудно переводимом в слова. О том, что второй раз отдыхает в нумерованном раю, что его сын на вид чуть старше Саида, что сам он слишком давно копается в мозгах. Червивых, гнилых, переполненных тем, что не выберется наружу, но и такое, подспудное, открыто телепату. Конечно, он знал, чем обернется внедрение в Интру. Телепат принимает мысли и значит, подвержен влиянию. Это знали все заговорщики. Но телепат, даже находясь до самого дна сознания под контролем, неизбежно и сам влияет – это известно далеко не каждому. Он помогал переоценивать силы, упиваться триумфом и пренебрегать опытом врагов. Он был виновен более, чем кто либо во вселенной в нападении на габ Уги – ведь именно его «накачка» позволила заговорщикам обнаглеть до безрассудства и проявить себя безобразно, дико и – преждевременно. Ровно по той же причине он в праве счесть себя заказчиком убийства Игиолфа Седьмого, ведь он был под влиянием и однажды сам назвал полное свое имя, сделав хозяина Интры лишним в большой игре.

– Осторожнее, – сухо предупредил Альг.

– Да, сейчас он начнет качать мои эмоции от жалости к отвращению и обратно, – согласился Саид. – Он научился у идян худшему… но бесполезному. Я тоже научился у них. Лучшему. Игиолф полагал, что логика и интуиция враги, непримиримые даже в одном человеке, тем более – в цивилизации. Он ставил то на одного бойца, то на второго и к старости выше ценил интуитов. Мне мир видится совсем иным. Ика прав. Баланс.

Саид сменил позу, с долей комичного сверхусердия подражая медитативному самопогружению идян. Открыл левый глаз и подмигнул Иглю.

– Мне было откровение, точно летим на Онтиод! При моей живучести люди в многоборье скучны, – Саид теперь старался не молчать, не давать повода усомниться в спонтанности, дурашливости идеи. – За дрюккелей я не болею, они повели себя некрасиво в отношении мурвров. Сафары так и так продуют в этом сезоне, у них нервы слишком нежные. Энгоны каждый раз спонтанны и великолепны, но до финиша не дойдут, ведь они не могут долго следовать правилам. За кого еще болеть? Грисхши пока вне расчетов.

– И то, – согласился Игль. – Моя просьба в силе, условия ты выбрал.

Тон был слаще меда. Сун тэй щурился и, пожалуй, уже осязал полировку на крыле настоящего «Харлея». Альг хмыкнул и тоже встал. С отвращением повернулся спиной к морю, пассиву и самой идее дожития.

Катер принял курс и некоторое время боролся со слишком упрямым навигатором, предлагая Саиду добраться быстрее, стандартнее и меньшим числом прыжков. Но это бы не позволило набрать на трассе три аномалии типа «линза двойная». Наконец, катер прыгнул изящнейшей кривой трассой, достойной зависти Гюль.

На подступах к зоне вселенских спортивных игр оказались забиты даже внесистемные пирсы с локальными портаторами средней дальности. Но Рыг, как и обещал, все предусмотрел и уладил, катер приняли на закрытый орбитальный габ-причал для особо важных гостей.

– Нас обманули, – заподозрил Игль, щупая пропуск для прямого просмотра финала. – Но в чем именно?

– Он азартный болельщик и его надо экранировать при таком накале эмоций толпы, – предположил Альг. Покосился на молчаливого доу. – Или нас обманули сильнее, чем ты предполагаешь.

– Списки команд, – Рыг пожал руку каждому гостю, сливая данные по финалу игр. – Я вызвал наших и попросил помощи у камарргов. Ваши места держат. Но там жарко, так что бегом и без трепа.

На себя последнее правило мурвр не распространял. Прыгая в пораторы, предъявляя приоритеты на контроле и распихивая охрану, Рыг говорил и говорил. Он успел рассказать, что сафары прибежали последними, как и ожидалось. Люди тоже не блеснули, взяв в команду энгона на этап логических лабиринтов. Он прошел первым с огромным отрывом, но у самого выхода хлопнул себя по лбу, сказал «а тут кое-что можно доработать» – и с тем удалился обратно в лабиринт, где еще долго и успешно прятался и тренера и группы судий на трассе. Грисхши так и не поняли правил, хотя им втолковывали все по очереди, а они в ответ кивали. Затем вышли на трассу этапа – чтобы мгновение спустя от старта невозмутимо вынырнуть из поверхности строго за финишной чертой… Похоже, взаимопонимание с загадочной расой хранителей собственных шкур куда призрачнее, чем казалось… Сейчас взбешенные хозяева игр – дрюккели – во все лапы разыскивают Серафиму Жук, которая одна и умеет ненаучно, абсурдно и по-детски, но – договариваться с грисхшами.