Александр Лучанинов - Где они все? (СИ)

— Какие тесты ты проводил? — перебил Симпсон, а затем показал Чипу на тарелку. — Угощайся.

Мальчик тут же схватил крайний бутерброд и жадно откусил от него почти половину.

— IQ и общий осмотр, — продолжил Литтл, — но там и так все понятно…

— Ты всегда был неучем, — снова перебил его Симпсон, достал из нагрудного кармана очки и, поднеся их к глазам, снова посмотрел на мальчика.

В этот момент Чип понял, что странный, испытывающий взгляд бородача — это вовсе не угроза, или попытка бесцеремонно влезть в его сознание, а всего лишь признак плохого зрения, и это понимание заставило его улыбнуться.

— Чип, — Симпсон вытянул вперед руку и оттопырил указательный палец, — смотри, что это у меня тут?

Мальчик невольно посмотрел на кончик пальца, и бородач тут же отвел руку влево, потом вправо, вверх и вниз. Все это время взгляд Чипа был сконцентрирован и неотрывен.

— Внимание в порядке, — буркнул Симпсон и неожиданно щелкнул паренька по носу, — скорость реакции — тоже. Хм… — он встал, снял с плиты все еще горячий чайник и, зайдя Литтлу за спину, занес его над головой ничего не подозревающего психолога. Спустя секунду он вернул чайник на место, а сам, молча вышел из кухни.

— У тебя нужно отобрать диплом, — Симпсон появился на пороге, раскуривая трубку. — Парень не аутист.

— Что? — в лице Литтла читалось явное недоверие.

Симпсон спрятал спички в карман шерстяных брюк и выпустил густой клуб дыма.

— Пацан, говорю, не аутист. Ты ошибся с диагнозом.

— Но ведь симптоматика… — начал было протестовать психолог, но его опять перебили.

— Я не говорил, что он нормален. У него определенно есть отклонения, но это не аутизм. Когда я хотел вылить на тебя кипяток, у него расширились зрачки. Что это значит?

— Эмпатия? — неуверенно ответил Литтл.

— Верно, — Симпсон сел за стол и отхлебнул немного из своей чашки, — а у аутистов с ней проблемы. Так что твой вариант отпадает. Теперь вернемся к самому главному. Ты сказал, пацан укокошил своего папашу. Я вижу синяк на шее и порванные штаны, тут все понятно, домашнее насилие. Мне непонятно, какого черта ты его прячешь от полиции, да еще и ко мне притащил?

Предвидя очень долгий разговор, Литтл тяжело вздохнул, он совершенно не представлял, как можно словами описать увиденное в доме Дугласов. Пытаясь уснуть в придорожном мотеле, он в голове репетировал свой рассказ, подбирал нужные эпитеты, заготавливал красочные фразы, но, сейчас все они казались ему совершенно неуместными и глупыми.

— Мальчик, — задумчиво начал Кори, — может делать странные вещи.

— Например? — уже скучающе, спросил Симпсон. После такой очевидной ошибки в диагнозе он больше ни на что не рассчитывал.

— Например, он вмуровал отца в стену.

После этих слов бородач заметно оживился и запыхтел трубкой в два раза интенсивнее.

— Вернее, это я так думаю. Сложно сказать наверняка, ведь он так ничего мне и не рассказал о том вечере. Зато показал кое-что любопытное. Чип, — Литтл обратился к мальчику, — ты сможешь повторить тот трюк, когда мы были в машине?

Чип, не отрываясь от поглощения третьего бутерброда, кивнул и положил руку на плечо бородача.

— Советую не шевелиться, — только и успел сказать Литтл, как раздался резкий хлопок, и школьный психолог остался на кухне один.

Прошло семь мучительно долгих минут ожидания, прежде чем Кори начал волноваться. Он нервно вертел в руках чашку и смотрел на два пустых стула. В его голову то и дело закрадывались тревожащие мысли о том, что на этот раз Чип допустил какую-то роковую ошибку, и они с Джереми застряли там, где бы это ТАМ ни было, навсегда. Но как только психолог сделал последний глоток ромашкового чая и поставил чашку на стол, снова раздался хлопок, и волна воздуха смела и чашки, и тарелку с бутербродами на пол.

Благополучно выдернув бородача из трехмерности, Чип не переставал жевать. Его необычная способность обеспечивала возможность переходить от одной мерности к другой с такой легкостью, что ему даже не требовалось отвлекаться от поедания бутерброда, чтобы направлять эту импровизированную экскурсию в недра бытия. Помня об оплошности своего отца, он крепко держал Симпсона и уверенно вел его через дебри многомерных завихрений и петель. Вел, естественно, в переносном смысле, ведь, по сути, они даже не двигались, в привычном понимании этого слова.

На удивление, Симпсон не оказывал никакого сопротивления. В отличие от двух предыдущих «туристов», которым Чип показывал свой талант, он не вырывался и не пытался кричать. Бородач покорно двигался за своим провожатым и с жадностью ученого вертел головой, запоминая как можно больше. Его мозг сейчас был не в силах понять те секреты мироздания, которые так бесцеремонно вывалил на него паренек, но он старался сохранить в памяти хоть что-то, что можно было бы потом анализировать и систематизировать.

Тянуть спокойного человека было настолько просто, что Чип решил дать бородачу немного времени как следует осмотреться и насладится неприкрытой наготой вселенной. Это была своеобразная благодарность за вкусную еду и гостеприимство. Мальчик плавно замедлялся пока стремительный полет сквозь хаос измерений не сошел на нет.

Симпсон почувствовал остановку, но не мог до конца быть в этом уверен, ведь визуально пространство вокруг продолжало сжиматься и деформироваться с неимоверной скоростью, выдавая такие калейдоскопические и фрактальные рисунки, которые не снились даже самым заядлым наркоманам. В том месте, где Чип устроил привал, не было ни света, ни тьмы, так привычных человеческому глазу, а то многообразие геометрических фигур и цветовых оттенков, которые видел и пытался понять бородач, были всего лишь тенью незнакомого излучения. Оно, попадая в пузырь родной физики, окружавший двух путников, и сохранявший их тела в целостности, преобразовывалось в свет, за неимением других аналогов.

Спокойно закончив свою скромную трапезу, Чип решил, что пора закругляться, ведь он до конца не был уверен, на сколько может хватить защитного пузыря, прежде чем в него начнут проникать законы этого слоя реальности, внося хаос и неразбериху в пока еще стройные кристаллические решетки. Покрепче сжав плечо бородача, он убедился, что тот все еще в сознании, и взял курс на родную гавань.

— Долго же вы, — выдохнул с облегчением Литтл, — я уже начал волноваться.

Симпсон ничего не ответил. Он продолжал неподвижно сидеть на месте, несмотря на то, что остатки ромашкового чая начали капать ему на штаны, а трубка выпала из открытого рта на пол, при этом обильно рассыпая вокруг себя пепел и недогоревшие остатки табака.

— Джереми, ты в порядке? — поинтересовался психолог, собирая с пола осколки посуды.