Изяслав Кацман - Я, Великий И Ужасный [СИ]

"Запомните, отродья шелудивой крысы" — подытоживая сотворённое мною колдовство, произнёс я — "Вы умрёте. С этим вы бессильны что-либо сделать. Но вы можете выбрать, будут ли жить ваши дети, братья с сёстрами, жёны, и прочие родственники, или же они все умрут, и прервётся род ваш, и не останется никого, кто будет помнить вас и ваши дела. В ближайшее время вас отправят на север Пеу, в Талу, землю холода и тумана. Кано, уведи их, и пусть они на деле познают, что такое — гнев Солнцеликой и Духами Хранимой". Сказав это, я повернулся и медленно побрёл в сторону зрителей сегодняшнего представления. Вымотало оно меня, кстати, словно действительно колдовал и тратил свою джедайскую силу.

На следующий день наша армия вошла в Мар-Хон. Ожидающих своей гибели тинса сразу же погнали дальше на север, к малахитовым ямам Верхнего Талу. Кано спокойно выслушал мои напоминания насчёт того, что мятежников необходимо раскидать по бригадам рудокопов и вспомогательных рабочих да носильщиков, дабы нигде не было их больше двух-трёх одновременно. Думал сын Темануя, небось, что-то нелицеприятное о дураках-начальниках, которые по пять раз повторяют очевидные истины. Но вслух он только коротко пообещал исполнить всё в точности. После чего направился со своими людьми заниматься горными разработками, прерванными путчем "крысоудых" и восстанием тинса-бунса. Остальных же ждало неизбежное пиршество по поводу славной победы над изменниками и мятежниками.

В хижине кроме меня и тенхорабитского Вестника с Сектантом никого не было. А Тагор должен был позаботиться, чтобы никто ненароком не подслушал нашу беседу снаружи.

— Тунаки, то, о чём я буду говорить с Шонеком с твоей помощью, не должно выйти за эти стены — сказал я пожилому вохейцу — Не забудь об этом.

— Хорошо — послушно ответил Сектант.

И от этой покорности в его голосе стало в очередной раз некомфортно: после своего "косяка" вохеец ходил постоянно какой-то пришибленный, чувствуя свою вину и предо мною, и перед своими единоверцами. По большому счёту я уже давно не держал на Сектанта зла: как из-за того, что его вскрывшаяся ложь обернулась новыми возможностями, о которых даже и не мечталось; так и потому, что долго обижаться на этого пожилого дядьку не получалось — был он, конечно, не великого ума, но честный и добрый. В конечном счёте, даже враньём занялся совершенно бескорыстно, чтобы помочь собратьям по вере — сто процентов, если бы опасность грозила не Вестнику, а рядовым тенхорабитам, Тунаки бы поступил точно также. Но, несмотря на всё это, мне приходилось изображать в отношении Сектанта презрительную холодность: человек Сонаваралинга мог бы простить, но Сонаваралингатаки, пану олени братства "пану макаки" такой роскоши себе позволить не мог.

По-хорошему, я не должен был делать и то, о чём намеревался сейчас говорить с Шонеком.

"Скажи Вестнику, что духи говорили со мной и запретили убивать изменников-тинса" — начал я. Удобно всё сваливать на потусторонние силы. "Но и оставлять их безнаказанными их нельзя. Ибо они будут дурным примером для остальных жителей болот". Я замолчал ненадолго, давая Сектанту возможность перевести. Дождавшись, когда тот перетолмачит, продолжил: "У чужеземцев принято пленных передавать от одного хозяина другому в обмен на ракушки или иные вещи, как свиней. Я хочу, чтобы с этими тинса поступили так же. Когда по окончании штормов приплывут вохейцы, ты, Шонек, поможешь договориться с Вигу-Пахи, Куму-Тикой, Буту-Микой и прочими, дабы они взяли изменников и отправили их в Вохе. А там пусть они будут пленниками твоих друзей, которые идут Путём Истины и Света. Мне за это дадите половину от того количества ракушек, которое дают обычно за пленников за морем".

Пожилой вохеец принялся добросовестно переводить Вестнику моё предложение. Шонек, выслушав, посмотрел на меня несколько озадаченно. После короткого перекидывания фразами на вохейском Сектант, тщательно подбирая слова, спросил: "Вестник Шонек интересуется, Сонаваралинга хочет, чтобы с пленными тинса поступили так же, как с Ньёнгно, который ухаживает за цхвитукхами ?"

Непонятно, что имеет в виду Шонек, если, конечно, Тунаки правильно перевёл: то ли то, что тагирийца купили и привезли, как раба, то ли то, что на новом месте к тому относятся как к человеку. Мне, в принципе, нужны оба условия. Потому я ответил: "Да, изменников-тинса надо увести за море. И надо, чтобы у них там оказались хорошие хозяева, которые не будут сильно злиться на их бестолковость в незнакомом месте".

Я употребил слово "хозяева", применяемое в туземном языке к владельцу неодушевлённой вещи или домашнего животного. Не знаю, нужно ли употреблять специальное слово для обозначения рабовладельца (если оно вообще есть в вохейском), или прокатывает, как и в русском, один и тот же термин, но чужеземцы меня поняли.

— Зачем тебе нужно, чтобы с ними обходились хорошо? — перевёл Сектант вопрос Вестника — Продать их — он не стал переводить вохейское слово, зная, что я и так пойму — Это ещё понятно. Ты любишь из всего извлекать выгоду и хочешь получить дополнительные ракушки для своих целей. Но зачем тебе дальше беспокоиться о судьбе этих людей?

— Они храбрые воины. Они встали за своих соплеменников — ответил я — И заслуживают уважения. Хотя и воевали против меня. Для спокойствия Пеу их следовало бы убить. Но сыновья и младшие братья этих изменников находятся в заложниках: кто давно, в Тенуке, кто несколько дней, из числа тех, кого мы захватили, проходя по Тинсоку и Бунсану. Если на мне будет кровь отцов этих мальчиков, в их сердцах поселится ненависть. А духи сказали, как можно использовать этих юных тинса и бунса с пользой для власти типулу-таками и величия Пеу.

Некоторое время пожилой вохеец переводил. Потом Шонек переваривал услышанное.

— Вестник спрашивает, для чего тебе понадобились несчастные дети, оторванные от родных — несколько неуверенно нарушил молчание Тунаки.

— Вы уже знаете, что типулу-таками повелела собрать в Тенуке отпрысков лучших семейств со всего острова — охотно пояснил я — Они будут учиться в новом Мужском доме. Встав взрослыми, воспитанники "Обители Сынов Достойных Отцов" займут со временем места своих родителей и будут править в своих землях на благо народа, выполняя веления нашей Солнцеликой и Духами Хранимой правительницы. Но новым "сильным мужам" нужны помощники, мыслящие и действующие одинаково со своими предводителями. Таких помощников и будем воспитывать из юных тинса-бунса. А иные из них станут со временем управлять и своими соплеменниками: и будут они своими среди жителей болот и верными типулу-таками и её наследникам.

Сектант бодро переводил, его пастырь внимательно слушал, буравя меня своими глазами-рентгенами. И сразу же, как только я замолчал, разразился ответной речью.