Валентина Журавлева - Летящие по Вселенной (сборник)

Это торпедообразное пятно света не было похоже ни на одно из известных мне небесных тел… Оно казалось твердым, и потому многие наблюдатели считали, что это «метеор» — не в старом, расплывчатом смысле этого слова, просто предполагающем появление какого-то тела в земной атмосфере, а в смысле твердого космического вещества, которое, двигаясь по орбите, проникло в атмосферу Земли… У меня лично создалось впечатление, что скорее это напоминало свет прожектора, упирающегося в облако и скользящего по его поверхности». [14] Д. Мензел, О «летающих тарелках», Москва, 1962, стр. 100–101.

Через 11 лет и 8 месяцев — 26 августа 1894 года — необычное оптическое явление повторилось.

Мензел приводит описание, сделанное опытным наблюдателем: «Глядя в сторону созвездия Кассиопеи, я вдруг увидел, к своему изумлению, как белое светящееся пятно, расположенное возле двух звезд первой величины этого созвездия, внезапно вспыхнуло ярким блеском и тут же превратилось в четко очерченный диск, диаметр которого приблизительно в три раза превышал диаметр Юпитера…» [15] Д. Мензел, стр. 107. Сравните это с тем, как описывает И. Шкловский впечатление от наблюдения космического лазерного луча: «…вспышка света от лазера будет видна как исключительно яркая звезда 7-й величины, т. е. примерно в 10 раз ярче, чем Венера на небосклоне Земли» (стр. 191

Это показание имеет особую ценность — в нем говорится, откуда шел луч. Значит, можно еще раз проверить наши выводы. Ведь луч мог идти из точки неба, далекой от 61-й Лебедя. Однако две наиболее яркие звезды созвездия Кассиопеи обращены как раз в сторону созвездия Лебедь. Больше того, именно в этой обращенной к Кассиопее части созвездия Лебедь и находится 61-я!

Надо отметить, что во всех трех «сигналах» (1882, 1894 и 1908 гг.) лучи были почти одинаково окрашены: наблюдатели говорят о «беловатой», «голубоватой» и «зеленоватой» окраске. В 1908 году «сигнал» имел больший накал («беловатая» окраска) и, будучи более узким световым пучком, находился в поле зрения очень недолго. Два других «сигнала» имели менее «накаленную» окраску, то есть представляли собой менее концентрированный луч. Поэтому они были видны в течение 2–5 минут.

Все три «сигнала» наблюдались приблизительно на одной широте.

Наконец промежуток между сигналами — примерно 11–12 лет — совпадает с тем временем, в течение которого свет преодолевает расстояние между Солнцем и 61-й Лебедя. Не исключено, что интервал между сигналами содержит информацию — указывает расстояние, с которого посланы сигналы.

Следы «инозвездного разума» надо, думается нам, искать не в библии и не в наскальных изображениях. Эти следы должны быть в звездных спектрограммах.

Нужно заново изучить спектрограммы ближайших к Земле звезд. Нужно использовать новейшую современную аппаратуру для получения новых спектрограмм — в первую очередь с 61-й Лебедя. Колебания интенсивности спектральных линий, которые раньше приписывались различным случайным причинам, теперь могут быть расшифрованы как оптические сигналы инозвездной цивилизации.

Полеты на межзвездные расстояния сложны даже для высокоразвитых цивилизаций. Такие полеты будут продолжаться десятки, возможно сотни, лет. Чтобы летать от одной звезды к другой, нужно знать, куда и зачем летишь. Поэтому прилету межзвездных кораблей обязательно должна предшествовать лучевая разведка. Маршруты будут проложены туда, где есть разумная жизнь.

Итак, сначала лучевая разведка, потом лучевые переговоры и только после этого полет сквозь межзвездную бездну.

До сих пор была предпринята лишь одна попытка поймать сигналы инозвездных цивилизаций: радиопоиск по так называемому проекту «ОЗМА». В основу проекта положена идея американских астрономов Г. Коккони и Ф. Моррисона, высказанная ими в статье «Проблемы межзвездной связи» (1959 г.).

«Поиски слабого сигнала в широком диапазоне на неизвестной частоте трудны, — пишут Г. Коккони и Ф. Моррисон, — но в радиодиапазоне имеется частота, которая должна быть известна всем, кто изучает вселенную: это линия излучения нейтрального водорода 1420 Мгц (X = 21 см). Вполне допустимо предположить, что чувствительный приемник на эту частоту может быть сделан на ранней ступени развития радиоастрономии. Состояние наших земных инструментов действительно оправдывает такое предположение, поэтому мы считаем, что поиски следует вести в области 1 420 Мгц». [16] Г. Коккони, Ф. Моррисон, Проблемы межзвездной связи. Сборник «Космос». Издательство АН СССР, 1963, стр. 79.

1 420 Мгц — частота излучения рассеянного в космосе водорода. В этом и состоит «изюминка» идеи Г. Коккони и Ф. Моррисона: разумные существа, посылающие радиосигналы, не могут не знать этой «стандартной» частоты.

Осенью 1960 года по проекту «ОЗМА» началось прослушивание космоса на волне в 21 см. Астрономы использовали 27-метровый радиотелескоп обсерватории Грин Бэнк (Западная Виргиния). Наблюдения велись в течение нескольких месяцев… и не дали результатов.

Нам представляется, что неудача была закономерной. В самом деле, почему для прослушивания выбрана длина волны в 21 см? Это стандартная длина излучения рассеянного в космосе водорода, и следовательно, участок постоянных естественных помех. Конечно, первые сигналы, которые принимают, когда создана радиоаппаратура, всегда имеют естественное происхождение. Так было с обычным «земным» радио: первый аппарат А. С. Попова (грозоотметчик) принимал сигналы, «посланные» грозой. Так работают и современные радиотелескопы, ловящие голоса космических «гроз». Но почему искусственные сигналы надо искать там, где есть естественные помехи?! 21 см — это как раз самая малоподходящая длина волны для искусственных сигналов.

Г. Коккони и Ф. Моррисон пишут: «Первые попытки следует направить на обследование ближайших звезд. Среди звезд, расположенных на расстоянии 15 световых лет, семь имеют светимость и время жизни, сходные с нашим Солнцем. Четыре из них лежат в направлении низкого фона. Это τ Кита, Оа Эридана, κ Эридана, ε Инди… Три другие — Центавра, 70 Змееносца и 61 Лебедя — лежат вблизи галактической плоскости, и потому будут наблюдаться на сильном фоне» [17] Сборник «Космос». Издательство АН СССР, 1963, стр. 81. . Таким образом, авторы проекта сами говорят о неприменимости своей идеи к трем звездам из семи.

Идея Т. Коккони и Ф. Моррисона методологически ошибочна. Она основывается на том, что «сигналить» должны крайне несовершенной аппаратурой. Наша радиоастрономия — действительно наука молодая, ей всего лишь несколько десятилетий. Наши радиотелескопы подобны первому грозоотметчику.

Думается, «сигнальная» цивилизация должна обладать значительно более развитой техникой. Поэтому исходный пункт для логических построений иной: «сигнальная» цивилизация пошлет сигналы, рассчитывая не на наши слабые приборы, а на нас самих.