Эдгар Берроуз - Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса

Турид и ферны не могли отправиться в эту сторону. А я лишь потерял время и след, а они остались в выигрыше, и теперь мне грозила перспектива нагнать их, когда будет уже слишком поздно, – если вообще удастся их найти.

Понадобилось несколько часов, чтобы подняться сюда против сильного течения, драгоценные часы уйдут и на обратную дорогу, хотя теперь, конечно, я буду плыть гораздо быстрее.

Вздохнув, я развернул свое суденышко и, несколько раз взмахнув веслами, с опасной скоростью понесся сквозь тьму, пока не прибыл туда, где река разделялась на три потока.

Мне предстояло выбрать один из двух тоннелей, но как определить, какой именно приведет меня к заговорщикам?

Никогда в жизни, насколько могу припомнить, я не страдал так от нерешительности. От правильности выбора зависело слишком многое, равно как и от излишней поспешности.

Время, что я потерял, могло решить судьбу несравненной Деи Торис, если она не была уже мертва… А пустая трата часов, а возможно, и дней на безрезультатное исследование очередного тупика грозила стать фатальной.

Я несколько раз заглядывал в правый проток лишь для того, чтобы вернуться обратно из-за странного интуитивного ощущения, что это не та дорога. Наконец, убежденный этим повторяющимся феноменом, я сделал ставку на левый рукав реки; и все равно сомнения не покидали меня при взгляде на бурный поток, темный и грозный, что вырывался из низкой щели справа.

Но тут из непроглядной тьмы правого рукава, подпрыгивая на волнах, вылетела скорлупа от огромного сочного плода дерева сорапус.

Я едва сдержал крик облегчения при виде этого молчаливого и бесчувственного посланца, проплывшего мимо меня к реке Исс и морю Корус, – он сообщил мне, что марсиане находятся именно в этом протоке.

Они съели прекрасный фрукт, заключенный в твердую ореховую скорлупу, и швырнули ее за борт. Никто другой не мог этого сделать, кроме тех, кого я искал.

Я тут же отбросил все мысли о левом течении и через мгновение уже повернул направо. Поток вскоре расширился, а камни стали светиться ярче, указывая мне дорогу.

Я быстро преодолевал расстояние. По моим представлениям, с начала погони прошли почти сутки. Ни Вула, ни я ничего не ели со вчерашнего дня, хотя для пса это не имело большого значения, поскольку практически все звери, живущие на дне мертвых марсианских морей, способны удивительно долго продержаться без пищи.

Да я и сам не особенно страдал от голода, изредка зачерпывая ладонью холодную и приятную на вкус воду. Река была чистой в отличие от Исс, загрязненной разлагающимися трупами, а что касается еды, так одна лишь мысль о том, что я приближаюсь к моей возлюбленной принцессе, возвышала мой дух надо всем материальным.

По мере продвижения вперед русло становилось все у́же, а течение быстрее, – вообще-то, оно было настолько сильным, что я с большим трудом заставлял свое суденышко двигаться вверх, одолевая едва ли сотню ярдов в час. И вдруг за очередным поворотом передо мной вырос ряд порогов, через которые вода, пенясь, летела с ревом.

У меня упало сердце. Скорлупа плода сорапуса оказалась ложным знаком, в конце концов моя интуиция меня не подвела – нужно было поворачивать в левый рукав.

Будь я женщиной, я бы разрыдался. Справа от меня глубоко под скальным выступом виднелась большая заводь, в которой медленно кружил водоворот, – и я, чтобы дать отдых измученным мышцам перед обратной дорогой, направил туда мою лодку.

Я почти лишился сил от разочарования. Ведь все это значило, что я терял еще половину дня на возвращение, а потом мне предстояло углубиться в единственный проход, оставшийся неисследованным. Что за дьявольская судьба заставила меня выбрать из трех возможных путей два неверных?

Суденышко лениво кружилось в водовороте по краю заводи и уже дважды касалось каменного берега реки в темной глубине под выступом. Потом лодка ударилась и в третий раз, так же легко, как и прежде, но при этом раздался совершенно другой звук – древесина задела древесину.

Я тотчас же сосредоточился, потому что в подземной реке не могло быть дерева, кроме того, что доставили сюда люди. И почти одновременно с тем, как я услышал этот звук, моя рука скользнула по борту лодки, а еще секунду спустя мои пальцы вцепились в планшир другого судна.

Словно окаменев, я сидел в настороженном молчании и, напрягая глаза, всматривался в непроницаемую тьму, стараясь понять, есть ли кто в той лодке.

Ведь было вполне возможно, что там находились люди, которые еще не обнаружили моего присутствия, – их лодка легонько царапала одним бортом камни, и едва заметное прикосновение моего суденышка могло остаться незамеченным.

Изо всех сил вглядываясь в темноту, я все же не мог ничего разобрать и потому стал так же пристально прислушиваться, опасаясь уловить чье-то дыхание, но, кроме шума водоворота, скрежета лодки о камни и плеска воды под ней, ничего не услыхал. И, как обычно, сразу же принял решение.

На дне моего судна лежала свернутая веревка. Я очень осторожно поднял ее и, привязав один ее конец к бронзовому кольцу на носу, перешагнул на чужую лодку. Одной рукой я держался за веревку, второй сжимал мой острый длинный меч.

Наверное, я замер на целую минуту, очутившись на незнакомом судне. Оно слегка покачнулось под моим весом, и удар борта о борт наверняка насторожил бы людей, если бы они там были.

Но я ничего не услышал и через мгновение уже ощупывал лодку от носа до кормы, убеждаясь, что в ней действительно никого нет.

Затем, проведя ладонями по поверхности скалы, возле которой была пришвартована лодка, я нашел узкий выступ. Должно быть, именно здесь высадились те, кто причалил сюда раньше. А это мог быть только Турид со своим отрядом, в чем убедили меня размеры найденного судна.

Велев Вуле следовать за мной, я шагнул на выступ. Огромный свирепый зверь, гибкий, как кошка, полз позади.

Когда пес перебирался через лодку, в которой плыли Турид и ферны, он издал короткий низкий рык, а когда очутился рядом со мной, я положил ладонь на его шею и почувствовал, что его жесткая грива встала дыбом от ярости. Думаю, он телепатически уловил недавнее присутствие какого-то врага; я ведь не потрудился мысленно разъяснить ему, за кем мы гонимся и с какой целью.

Эту оплошность я поспешил исправить и тем же способом, каким зеленые марсиане общались со своими животными, дал ему знать – частично с помощью странной марсианской телепатии, частично просто словами, – что мы должны последовать за теми, кто приплыл на чужой лодке.

Вула негромко замурлыкал, словно кошка, выражая понимание, и я, велев ему идти следом, повернул направо по выступу, но не успел сделать и шага, как могучие клыки потянули меня за ремни перевязи.