Эдгар Берроуз - Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса

Лорквас Птомел и его воины сидели молча, пристально глядя на молодую женщину еще несколько мгновений после того, как она умолкла. Что происходило в их умах, никому не ведомо, но я искренне уверен: их задела речь девушки, и если бы стоявший у власти человек оказался достаточно силен, чтобы подняться над нравами, этот момент мог бы стать началом новой прекрасной эры на Марсе. Вот Тарс Таркас встал для ответного слова, и на его лице было такое выражение, какого я никогда не видел на лицах зеленых воинов. Оно говорило о сильной внутренней борьбе с самим собой, с наследием, с вековыми обычаями, и, когда Тарс Таркас открыл рот, его злобные и отталкивающие черты на короткое время будто озарились светом доброты и благородства.

Но слова, готовые сорваться с его губ, так и не были произнесены, потому что какой-то молодой воин, явно ощутив рассеянность мыслей старших, внезапно спрыгнул со ступени помоста и с силой ударил хрупкую пленницу по лицу. Та упала на пол, а он поставил ногу на ее распростертое тело и, обернувшись к совету, разразился чудовищным, безжалостным смехом.

На секунду мне показалось, что Тарс Таркас сейчас убьет его, но в следующую секунду старшие воины опомнились и улыбнулись. Однако то, что они не засмеялись вслух, говорило о многом, хотя подобная жестокая выходка должна была вызвать громовой хохот с точки зрения марсианского юмора.

Должен заметить: описание этого удара вовсе не значит, что я оставался бездеятельным столь долгое время. Я, должно быть, почувствовал назревание конфликта, потому что вдруг пригнулся, как для прыжка, еле осознав свое движение, и, прежде чем увидел кулак, устремившийся к прекрасному умоляющему лицу, оказался на середине зала.

Молодой воин едва успел рассмеяться, как я уже очутился рядом. Дикарь был ростом в двенадцать футов и вооружен до зубов, но я уверен, что мог бы раскидать целую толпу в приступе безудержного гнева. Подпрыгнув, я издал предупреждающий крик и, как только марсианин обернулся, изо всех сил ударил его в лицо, а когда он выхватил меч, снова подскочил и одной ногой оперся о висевший на его поясе пистолет.

Затем, вцепившись левой рукой в огромный клык воина, правой принялся колотить его в грудь.

Он не мог воспользоваться своим коротким мечом, потому что я был слишком близко, и не мог вытащить пистолет, хотя и попытался это сделать вопреки местному обычаю, согласно которому в поединке нельзя применять оружие, какого нет у противника. По сути, марсианину оставалось лишь яростно вертеться в бесплодных попытках сбросить врага. При огромных размерах тела зеленый воин вряд ли был сильнее меня, и понадобилась всего пара мгновений, чтобы он, окровавленный и бесчувственный, опустился на пол.

Дея Торис приподнялась на локте и наблюдала за схваткой расширенными изумленными глазами. Утвердившись на ногах, я подхватил ее и отнес к одной из скамей, что стояли у стен зала.

И снова никто из марсиан не помешал мне, так что я, оторвав полосу от своего шелкового плаща, попытался остановить кровь, лившуюся из носа пленницы. Вскоре мне это удалось, и оказалось, что, кроме кровотечения из носа, никаких особых повреждений девушка не получила. Когда Дея наконец смогла говорить, она положила ладонь на мою руку и, заглянув мне в глаза, сказала:

– Почему ты это сделал? Ты, который отказался даже дружески кивнуть мне в первый час моего плена? А теперь рискнул жизнью и ради меня убил одного из своих товарищей. Я не понимаю… Как странно, ты живешь среди зеленого народа, хотя у тебя тело как у людей моей расы, вот только цвет кожи другой, чуть темнее, чем у белых обезьян… Скажи, ты человек или ты больше, чем человек?

– Моя история поразительна, – ответил я, – однако она слишком длинная, чтобы рассказывать ее прямо сейчас. Более того, я сам в ней сомневаюсь и очень боюсь, что другие мне не поверят. Пока удовлетворись этим и учти, что в данный момент я тебе друг, а если наши захватчики позволят, то еще и твой защитник, и твой слуга.

– Так ты тоже пленник? Но тогда почему у тебя оружие и знаки вождей Тарка? Как тебя зовут? Из какой ты страны?

– Да, Дея Торис, я тоже пленник, а зовут меня Джон Картер, и я из Виргинии, одного из американских восточных штатов, там мой дом; но почему мне разрешили носить оружие, я и сам не знаю, к тому же понятия не имел, что эти украшения принадлежат вождю.

Тут нас прервал подошедший воин, он держал в руках оружие, личное снаряжение и украшения, и я сразу же получил ответ на один из вопросов девушки – все части головоломки встали на свои места. Я увидел, что с тела моего противника все сняли, и во взгляде того, кто принес мне эти трофеи, прочел угрозу и уважение. То же самое произошло, когда я впервые надел марсианские знаки различия, и только сейчас мне стало ясно, что причиной тому явились мой удар, моя первая битва в приемном зале и смерть моего врага.

Да, теперь было понятно отношение марсиан к моей персоне. Я, так сказать, завоевал свои шпоры, и мне, согласно примитивному правосудию, чем всегда руководствовался зеленый народ (и что, среди прочего, побудило меня назвать Марс планетой парадоксов), были оказаны почести как победителю – вещи убитого и его статус перешли ко мне, то есть я стал одним из вождей. Именно поэтому мне впоследствии предоставили достаточно большую свободу и даже позволили находиться в зале приемов.

Я повернулся, чтобы принять амуницию поверженного воина, и заметил, что Тарс Таркас и еще несколько зеленых марсиан двинулись к нам. Взгляд Тарса Таркаса был насмешлив. Наконец он обратился ко мне:

– Ты говоришь на языке барсумиан слишком хорошо для того, кто всего несколько дней назад был глух и нем для нас. Где это ты научился, Джон Картер?

– Ты сам тому причиной, Тарс Таркас, – ответил я, – потому что дал мне наставницу, которая обладает выдающимися способностями; я должен поблагодарить за науку Солу.

– Она хорошо потрудилась, – кивнул Тарс Таркас, – но твое образование во всех других отношениях нуждается в шлифовке. Знаешь, чего бы стоила тебе твоя беспримерная опрометчивость, если бы ты не убил тех двух вождей, чьи регалии теперь носишь?

– Предполагаю, что тот, кого я не смог бы победить, расправился бы со мной, – с улыбкой ответил я.

– Нет, ты ошибаешься. Только в случае крайней необходимости, при самозащите, воин может убить пленника; нам хочется приберечь пленных для других целей, – сказал он, и на его лице отразились такие перспективы, о которых лучше было не думать. – Но кое-что может спасти тебя, – продолжил Тарс. – Если, учитывая твою доблесть, ярость и отвагу, Тал Хаджус сочтет тебя достойным служить ему, ты будешь принят в общину и станешь полноправным таркианином. Лорквас Птомел велит, чтобы к тебе проявляли заслуженное уважение, пока мы не добрались до главного жилища Тала Хаджуса. К тебе будут относиться как к вождю таркиан, но не забывай, что каждый равный тебе по положению отвечает за то, чтобы тебя благополучно доставили к нашему самому могучему и свирепому правителю. Я все сказал.