Роза Сергазиева - 2012. Точка возврата

— Погоди, при чем здесь я?, — Егор недовольно надул щеки: ему совсем не хотелось превращаться в подопытного кролика. Одно дело наблюдать, как шапочку с проводами надевают на голову Андрея, и совсем другое — спать под контролем посторонних людей самому. — Даже если ты не хочешь расширять круг тех, кто узнает об эксперименте, тебе вполне подойдут и Вадим, и Ирма, и Лиля. Им, как и мне, по сороковнику.

— Нет, ты не смеешься, ты издеваешься надо мной!, — прошипела Лена, пожалев, что не может заорать на полную громкость: Юля и Аркадий продолжали перекидываться шуточками у двери. — Как ты себе представляешь в "бункере" Ирму? Электроды на голове и прическа из модного салона не совместимы. Или Вадима, обвешанного тремя сотовыми телефонами? Лилю тоже позвать не могу. Мама с папой категорически запрещают мне ставить эксперименты на себе, что удается тщательно скрывать, а тут я подвергну риску двоюродную сестру?

— А мужа сестры — отца ее ребенка, значит, можно?, — попробовал возмутиться Лукошкин.

— Ты — не только муж, а еще и автор невероятной гипотезы, — решила подсластить пилюлю Лена, почувствовав, что голос Егора дрогнул. — Как не тебе подтверждать ее правдивость?

Так что готовь портфолио. Жду.

И Лена поторопилась выключить видеосвязь.

ДАЛ слабину, не смог проявить жесткость и не поддаться на уговоры Лены? Значит, отправляйся собирать портфолио. Недовольно ворча, Егор полез в книжный шкаф. На самой нижней полке, под завалами из старых журналов по психологии и обрывков забытых рукописей ( вряд ли когда потребуются, но, чтобы выбросить, надо разобрать ) пряталась большая коробка от Зойкиных роликовых коньков. Купив обновку, сестра собиралась картонку выбросить, но Лиля упросила отдать вместительную емкость ей. Мол, у них с Егором скопились фотографии, разбросаны по разным углам, пусть, пока не переедут в альбом, копятся в одном месте. Но, как известно, нет ничего более постоянного, чем временное. Нет, периодически либо он сам, либо Лиля, либо кто-нибудь из родственников дарили Лукошкиным альбомы для фотографий. Толстые фолианты сначала кочевали с полки на полку, а потом исчезали в тайных уголках квартиры: тратить время на нудное раскладывание снимков по прозрачным кармашкам никто желания не изъявлял. Зато после каждой поездки или семейного торжества коробка от роликовых коньков продолжала пополняться. И официально превратилась в место хранения семейной истории. Справедливости ради стоит отметить, что ни в одном знакомом доме альбомы тоже не водились. Люди в лучшем случае оцифровывали старые фотографии и держали их в компьютере вместе с новыми, либо точно так же хранили в пакетах или в картонных ящиках.

Лукошкин дотащил коробку до стола, снял крышку и, подцепив стопку из нескольких десятков снимков, разложил их веером по поверхности. Вереница лиц. Жизнь нескольких поколений. Кидая фотографии в коробку, никто не заботился о соблюдении хронологии. Поэтому снимки перемешались. Портреты родителей, маленького Антона чередовались с фотографиями с выпускного бала Зойки и со свадьбы Егора и Лили. Попался на глаза и выцветший от старости снимок — бабушка Егора, театральная актриса. Мама любила рассказывать истории о бесчисленных поклонниках бабушки Веры. Особенно млела от подобных баек Зойка ( вот вам и подтверждение поговорки про "яблоко от яблони" ). Почитатели забрасывали звезду сцены подарками в виде шоколадных наборов или гранатовых браслетов. Но, уважая чувства очередного мужа ( в этом статусе побывали только двое, ничтожная цифра по сравнению с внучкой ), бабушка Вера непременно возвращала дорогие безделушки обратно, сладости раздавала гардеробщицам, костюмершам и билетершам, оставляя себе только цветы. Егор в отличие от Зойки застал бабушку в живых и помнил длинные белые руки, безупречную осанку, игривость во взгляде. И дурманящий аромат красных роз, которые она любила и которые охапками привозила домой после каждого спектакля.

Фотографий родителей попалось несколько: мама в окружении подружек на работе и папа, выступающий с трибуны на собрании. Снимков самого Егора было больше, практически все, начиная с десятого класса. Фоторепортажи со студенческих вечеринок, они с Вадимом за столом в аудитории. Знаменитый кадр, положивший начало созданию семьи Лукошкиных — Егор, Лиля, Вадим и Ирма на выходе из ночного клуба, в котором они только что перезнакомились. Причем, фотографируясь, они еще не знали о своей дальнейшей судьбе и, тем не менее, расположились "с прицелом на будущее" — Егор рядом с Лилей, а Нелюбин рядом с Ирмой. ( Пятая участница вечеринки — Лена в кадр не попала, ей доверили щелкнуть затвором фотоаппарата ).

Но каких изображений оказалось гигантское количество, так это Антона. Младенец как полагается в голубом конверте: глаза закрыты, щечки надуты. Годовалый бутуз верхом на подаренной бабушками-дедушками деревянной лошадке. Первоклассник с огромным, что и лица не видно, букетом гладиолусов. Рядом с тетей Зоей, еще не ссорящиеся из-за каждого пустяка, в фойе цирка, в обнимку с обезьянкой.

Егор сканировал одну за другой фотографии и перекидывал их в папку на "Рабочем столе". Работа монотонная и долгая. Хорошо хоть, что окружение Лукошкина складывается в основном из близких родственников и немногочисленных знакомых. Никаких сослуживцев. Иначе на оцифровку потребовался бы не один день. Лена правильно определила полезность именно Лукошкина. Его портфолио получилось коротким, значит, на энцефалограмме будет много идентичных фрагментов, что облегчит их расшифровку.

Прокатав последнюю из отобранных фотографий, Егор достал флэшку и скопировал файл на нее. Затем сложил снимки обратно в коробку и впихнул картонку на место, под журналы. Осталось выключить компьютер и можно отправляться спать. Когда экран окончательно погас, Егор нагнулся, чтобы вытащить штепсель из розетки. Вот досада!, — на полу лежала фотография, незамеченно слетевшая со стола. Лукошкин перевернул снимок: он, Лиля и маленький Антошка. Сынишке лет пять, они вместе проводили лето на даче. На велосипедах ездили купаться на дальнее озеро. Егор приделал к раме пару дощечек — одну в качестве сиденья, другую — как подставку для ног, и устраивал малыша впереди себя. Антон крепко держался за руль, Егор фиксировал ребенка локтями. Так и ехали. На фото Лукошкины сидели на песке, за спиной — вповалку велосипеды. Они втроем смеялись в камеру, которую Егор предварительно установил на валуне. Далекий, невероятно солнечный день. Почему такие случаются только в прошлом?

Лукошкин повертел фотографию в руках. Лезть снова за коробкой? Нет уж, увольте. Егор нащупал на столе блокнот, отщелкнул резинку и засунул снимок за последнюю страницу. Потом как-нибудь вернет на место.