Ларри Нивен - Осколок Империи

Мэт наклонился над ней, чтобы закрыть свет своим телом. Наклоняясь, он взглянул вверх. Две выпуклости виднелись на прямом черном силуэте стены. Они двигались. Мэт прошептал:

— Стоп! — Желтый огонь вспыхнул под ним, было уже слишком поздно.

Головы исчезли. Лэйни дернула его за руку.

— Бежим! Вдоль стены! — Он последовал за тянувшей его рукой.

— Теперь ложись! — Он упал рядом с ней на живот. Раздался оглушительный взрыв. Кусочки металла свистели вокруг них и легкими щелчками ударялись о стену.

Что-то задело Мэта по уху, и он хлопнул по нему, как при укусе осы.

У него не было времени выругаться. Подчиняясь толчку Лэйни, он вскочил на ноги, и они побежали назад той дорогой, по которой пришли. На стене вразнобой раздавались крики, Мэт взглянул вверх и встретил взгляд сотни глаз, смотревших вниз. Внезапно все вокруг стало ярким, как в огне.

— Сюда! — Лэйни упала на колени, сжала его руку вокруг своей лодыжки и поползла. Мэт слышал, как усыпляющие пули сыпались у его ног, когда он вползал за ней.

Снаружи отверстие было достаточно широким, чтобы вползти на четвереньках. Взрывная сила, вероятно, была специально рассчитана. Но стена была толстой, и отверстие сужалось внутри. Они выползли на животах, исцарапанные. Здесь тоже было светло, слишком светло, и глаза Мэта сузились. К своему удивлению, они обнаружили ряд ям в грязи вдоль этой стороны стены, и неприятный запах бездымного пороха смешивался с ароматом плодородной влажной свежевырытой земли.

— Бомбы, — сказал он с удивлением. Мины, приведенные в действие взрывом, заготовленные для того, чтобы разорваться под чужаком, упавшим сверху, со стены. — Я польщен, — прошептал он про себя, но это была ложь.

— Заткнись! — Лэйни обернулась, обжигая его взглядом, и в пылающем искусственном свете он увидел, что ее глаза изменились. Она повернулась и побежала. Она была вне досягаемости, прежде чем Мэт успел отреагировать.

Удары ног по земле раздавались вокруг, приближались с максимальной быстротой к отверстию в стене. Они были окружены! Удивительно, что никто не пытался остановить Лэйни. Но он увидел, как кто-то резко остановился, а затем ринулся вслед за ней.

И никто не пытался остановить Мэта. Он был достаточно невидим, но он потерял Лэйни. Без него у нее не было ничего, кроме ружья, а он не знал, как добраться до Полли. Он стоял в растерянности.

Хмурясь, Гарри Кейн рассматривал руки, которые не подходили одна к другой. Он и раньше видел людей после трансплантации, но никогда не видел такого сшитого из лоскутов человека, как Миллард Парлет.

Лидия спросила:

— Они не искусственные, правда?

— Нет. Но это и не обычная трансплантация.

— Он должен прийти в себя.

— Я уже в порядке, — сказал Миллард Парлет.

Гарри вздрогнул:

— Вы можете говорить?

— Да. — Голос Парлета был похож на скрип двери, смешанный с мелодичным акцентом, характерным для речи членов Экипажа, но исковерканным эффектом парализатора. Он сказал медленно, старательно выговаривая слова: — Можно стакан воды?

— Лидия, дай ему воды.

— Вот. — Крепкая, коренастая женщина приподняла рукой голову старика и напоила его водой.

Гарри изучал этого человека. Они посадили его у стены в вестибюле, и с того момента он не шевельнулся, — вероятно, не мог двигаться вообще, но мышцы его лица, ранее безвольно расслабленные, теперь отражали мысль.

— Спасибо, — сказал он окрепшим голосом. — Знаете, вам не нужно было стрелять в меня.

— Вам есть что рассказать нам, мистер Парлет?

— Вы Гарри Кейн. Да, мне есть что рассказать вам. А потом мне хотелось бы договориться с вами.

— Я готов договориться, но о чем?

— Вы поймете, когда я закончу. Можно я начну с груза последнего робота? Это будет кое-что из области техники.

— Лидия, позови Джея.

Лидия Хэнкок бесшумно исчезла.

— Я хочу, чтобы он услышал то, что касается техники. Джей — наш гений.

— Джейхок Худ? Он тоже здесь?

— Я вижу, вы много знаете о нас.

— Да, это так. Я изучаю Детей Земли дольше, чем вы живете на этом свете. У Джейхока Худа аналитический ум. Я не возражаю, давайте подождем его.

— Вы изучаете нас, не так ли? Зачем?

— Я постараюсь объяснить это вам, Кейн. На это потребуется время. Ситуация на Удивительной Горе никогда не казалась вам неестественной, хрупкой?

— Хм. Если бы вы пытались изменить ее столь долго, как я, вы бы не думали так…

— Серьезно, Кейн. Наше общество полностью зависит от своей технологии. Измените технологию, и вы измените общество. Более того, вы измените этику.

— Это нелепо. Этика есть этика.

Рука старика конвульсивно сжалась.

— Дайте мне сказать, Кейн.

Гарри Кейн замолчал.

— Возьмите хлопкоочистительную машину, — сказал Миллард Парлет. — Это изобретение сделало экономически целесообразным выращивание хлопка на юге Соединенных Штатов, но не на севере. Оно дало большое количество рабов одной части этой нации, в то время как в другой части общества рабство как раз исчезло. В результате возникла расовая проблема, которая была актуальной в течение длительного времени. Или возьмите феодальные доспехи. Этика рыцарства базировалась на том факте, что вооружение было полной гарантией от поражения. Длинная тяжелая стрела, а позже порох положили конец рыцарству и сделали неизбежной новую этику… Возьмите теперь войну как орудие дипломатии. — Миллард Парлет остановился, чтобы набрать воздуха. Через секунду он продолжал: — Война имела именно это назначение. Затем появились отравляющий газ, осколочные бомбы, термоядерные бомбы и возможность создания расщепляющейся термоядерно-радиокобальтовой бомбы. Каждое изобретение делало войну все менее пригодной для навязывания с ее помощью чьей-либо воли, все более неуправляемо-разрушительной, до тех пор пока национализм сам не стал слишком опасным, чтобы его терпеть, а Объединенные Нации на Земле стали более могущественной организацией, чем какое-либо другое объединение людей… Возьмите заселение Пояса. Чисто технологический прогресс, — это привело к созданию самого процветающего общества, которому потребовалась абсолютно новая этика, в соответствии с которой глупость автоматически сама себя истребляет. — Старик снова остановился, обессиленный.

— Я не историк, — сказал Гарри. — Но мораль есть мораль. Что неэтично здесь и теперь, неэтично везде и всегда.

— Кейн, вы не правы. Этично ли казнить человека за воровство?

— Конечно.

— А знаете ли вы, что когда-то была тщательно разработанная наука о реабилитации преступников? Она была, естественно, отраслью технологии, но это, несомненно, самая крупная ее отрасль. К середине двадцать первого века почти две трети всех преступников могли быть со временем освобождены как исправившиеся.