Ларри Нивен - Осколок Империи

— Но…

— Это всего лишь стеклянный кинжал. На нем нет никаких заклинаний, и Сотрясатель холмов не мог его обнаружить. Позавчера я попросил своего друга бросить кинжал в этот ров. Глупцы, подобные Сотрясателю, не видят стекла в воде.

— Прости мою несдержанность. Мне не нравятся стеклянные кинжалы. Что теперь?

Труп дракона и его раковина загораживали ворота.

— Если мы попытаемся пролезть сквозь ограду, то можем угодить в ловушку. Давай лучше перемахнем через нее.

— И побыстрее, — крикнул Аран.

— Да, быстрее, но имей в виду: он вездесущ.

Маг вскочил на раковину убитого дракона. Аран поспешно последовал за ним.

В святилище, сказал дракон. Эти слова звучали в ушах Арана, когда он стоял рядом с Магом. Сотрясатель, наверное, спрятался в подвале или в башне, в каком-нибудь укромном месте. Им придется пробиваться к нему, преодолевая всевозможные преграды, а Сотрясатель будет наблюдать за ними, оценивая их шансы. Примерно так, согласно преданиям, происходили схватки между магами…

Аран ощутил волчий аппетит и почувствовал такой прилив энергии, какого не испытывал годами и десятками лет. Ноги, упруго ступая, легко несли его тело. Взобравшись на вершину раковины, он застал Мага в полной растерянности. На них шла толпа вооруженных и закованных в броню скелетов. Их было не менее сотни. Аран закричал и обнажил меч.

Как убить скелет?

Маг тоже прокричал что-то, какие-то странные слова на языке Гильдии Волшебников. Скелеты в ответ завыли, казалось, вихрь подхватил их, приподнял и бросил на землю. Они стали растворяться в воздухе, как кольца дыма. Аран обернулся, чтобы посмотреть, как последний скелет исчезает за спиной Мага.

«Имя мне — легион». Скелетов, должно быть, воодушевлял какой-то демон, а Маг поймал его в ловушку, которая пустовала тридцать лет. Главная ошибка Арана и Мага состояла в том, что они настроились на восприятие многоликого демона. Маг повернулся к Арану спиной, и тот ничем не мог помочь ему. Внизу Аран заметил Сотрясателя Холмов, который стоял в глубине двора и размахивал руками, произнося заклинания. Аран открыл было рот, чтобы предупредить Мага, и тут увидал, что сделали с Магом заклинания Сотрясателя.

Маг превратился в дряхлого старика. От него остались лишь кожа и кости. Обескураженный, он стоял в замешательстве, потом выплюнул на ладонь кучку почерневших камешков — все, что осталось от зубов, и начал оседать.

Аран подхватил его и почувствовал, что держит на руках мешок с костями. Он уложил Мага на большой раковине дракона. Маг тяжело дышал, и по всему было видно, что он долго не протянет.

— Торговец Аран!

Аран посмотрел вниз.

— Что ты с ним сделал? — крикнул он Сотрясателю.

Сотрясатель Холмов был одет как обычно: темное платье, сандалии и островерхая шляпа. На поясе, поддерживаемом наплечной петлей, висел, едва не касаясь земли, меч с длинной рукоятью.

— Именно об этом я хочу поговорить. Я открыл формулу, которая действует так же, как Магический Диск, только правильнее. Ты в этом что-нибудь понимаешь?

— Понимаю.

— Как принято говорить у вас, неспециалистов, я высосал волшебство из твоего Великого Мага, и он стал таким, каким положено быть человеку в двести двадцать шесть лет. Надеюсь, это обеспечило мне окончательную победу. Сейчас я размышляю, стоит ли оставить жизнь тебе, Аран. Ты представляешь, что сделают с тобой мои чары?

Аран представлял, но все же попросил:

— Нет, расскажи. А еще расскажи, как ты узнал обо мне.

— От коллег, конечно, после того как я решил, что ты мой враг. Ты обращался ко многим магам с просьбой извлечь стеклянный кинжал из твоего сердца. Их было больше десятка.

— Да, их было больше десятка. Ну и что?

— Иди с миром и не возвращайся.

— Я должен забрать с собой Мага.

— Он мой враг.

— Он мой союзник. Я не оставлю его здесь.

— Что ж, забирай.

Аран нагнулся. Ему было сорок восемь лет, и он почувствовал, что горечь поражения вытеснила из него волшебный боевой задор. А Маг был не просто мумия. Чтобы спустить его дряхлое хрупкое тело с панциря дракона на землю, нужно было действовать очень осторожно.

В это время Сотрясатель Холмов распевал заклинания. Аран выпрямился и успел заметить лишь заключительные пассы. Затем заклинание поразило его. На мгновение ему показалось, что кинжал в его сердце снова стал видимым. Боль пронзила все его тело, словно тысяча натянутых пружин распрямилась внутри. Он болезненно ощутил, что форма его тела меняется. Его руки и ноги вытянулись вперед, череп стал плоским, глаза перестали различать цвета, нос вытянулся, губы раздвинулись, а зубы обнажились. Никогда еще превращение не происходило так быстро и не было таким полным. Сознание Арана помутилось. Он превратился в волка, беспомощно распластанного на гигантской улиточьей раковине. Лапы свисали во двор замка. Волк тяжело скатился на землю, с трудом встал на лапы, глухо зарычал и скованной походкой направился к Сотрясателю Холмов. Сотрясатель был изумлен. Он принялся повторять заклинание и по мере приближения Арана говорил все быстрее. Он закончил, когда Аран был уже на расстоянии одного прыжка. На этот раз заклинание не произвело никакого эффекта, за исключением того, что Аран прыгнул. Сотрясатель отпрянул назад, но Аран впился ему в горло.

Именно в этот миг для Арана начался настоящий кошмар. Все, что было до сих пор, можно назвать сладкими грезами. Сотрясатель Холмов давно должен был умереть. Кровь фонтаном била из его сонной артерии, из горла вырывались ужасные булькающие звуки, но тем не менее он замахнулся мечом и пошел в атаку.

Волк Аран сделал круг, приблизился к противнику и отпрянул назад, рыча. Меч Сотрясателя прошел через его сердце. Рана тут же зажила, и Аран даже не удивился этому. Он снова прыгал и кружил и кусал врага, и снова меч поражал его, и снова он прыгал…

И так без конца. Сотрясатель Холмов истек кровью, но не умирал. Не уставал и его меч, а может, Арану это только казалось. Аран нападал только наверняка, когда это было для него безопасно, но каждый раз меч настигал его, и каждый раз, когда Аран завершал атаку, его пасть вырывала из тела Сотрясателя кусок плоти.

Он должен был победить, не мог не победить. Раны заживали, как только он их получал, а на теле Сотрясателя раны не заживали. Аран отрывал куски плоти от костей волшебника. Мозг Арана был по-прежнему затуманен. Он подчинялся лишь животным инстинктам. Снова и снова он бросал противника спиной на каменные плиты. Спина волшебника превратилась в кровавое месиво.

Четыре ноги надежнее, чем две. Именно звериный инстинкт подсказывал Арану, что Сотрясателя нельзя выпускать за пределы внутреннего дворика. Сотрясатель же пытался ускользнуть, должно быть, где-то в замке он хранил целительные магические средства. Но Аран не даст ему такой возможности.