Андрей Бельтюков - Мистификация

Уве Ланна перечислил, что считал самым важным. Они узнали, что защита корабля непроницаема для звука, для света, для корпускулярного излучения, но бессильна против гравитационных аппаратов. О ротонных прожекторах пришельцы и представления не имеют. О резонансных механизмах знают, ибо аэроразведчик разрушен у них перед глазами. О разрыве времени на Дилоне не знают. Воевать с нами и покорять нас не намерены, и не только потому, что уступают нам в уровне техники. В отличие от рангунов хрононавигаторы, они же люди, или человеки, патологической воинственностью не заражены.

— Неплохо, — одобрил Рина Ронна. — Тебе, полагаю, поручат первый доклад Старейшинам о пришельцах. Основу доклада ты уже выстроил. Противодоклад сделаю я. После сна люди высаживают десант, мы с тобой поведем этот десант в Ратушу.

— Ты не боишься, что рангуны помешают приему пришельцев?

— Боюсь. Даже очень. На всякий случай на всех маяках, на всех резонансных батареях дежурят полные комплекты операторов.

Киборг Асмодей для первого выхода на планету выбрал свою любимую личину № 17. Он охорашивался, поправлял кудри, складки одежды — высокий, темнолицый, остроглазый, с узенькой бородкой на удлиненном лице, с двумя серебряными рожками, красиво выпирающими из курчавых волос, с жесткими усиками, серпом пересекающими щеки, в богатом костюме средневекового вельможи — камзол, короткие штаны, шелковые чулки, шпага на левом боку, сверкающий бриллиантами пистолет на правом.

Аркадий хохотал:

— Ты похож по одежде на французского маркиза, а усами — на какого-то немецкого монарха. В общем, помесь дьявола с аристократом. А зачем шпага и пистолет? Устраивать дуэли с аборигенами?

Асмодей выхватил шпагу и ткнул в Аркадия. Лезвие при выпаде удлинилось втрое узким снопиком пламени. Выстрел из пистолета прозвучал неслышно, но Аркадий не устоял на ногах. Асмодей еле успел его подхватить.

— Одна сотая мощности, — сообщил он, сияя. — А если на полной силе оружия?

— Но зачем такое театральное оформление? Разве бластер с переключателем мощности хуже?

— Бластер мало отвечает личине номер семнадцать, — объяснил киборг. — Зато в личине пятнадцать, в образе юного звездопроходца, ни шпага, ни пистолет в драгоценных камнях, разумеется, не к лицу. Не годятся они и для личин от номера один до четырнадцатого, копирующих змею, кентавра, волка, сфинкса, корову и прочую живность.

— Аборигенам личина номер семнадцать понравится, — заверил Асмодей. — Вы, люди, мало интересуетесь собственной историей, вы устремлены в будущее. А я без истории не могу. Я еще покажусь тебе в образе грека-рапсода, увенчанного лавровым венком, или старшины гильдии палачей в кроваво-красном плаще, с топором на плече, или казака-разбойника на лихом скакуне, с пикой наперевес. Обалдеешь!

— Расскажи, как тебя наименовали Асмодеем, — сказала Мария.

Асмодей сообщил, что раньше собственного имени не носил и значился в каталоге как «Конструкция опытная многоцелевая на двадцать четыре функции и девятнадцать обликов с обертонами». И вот, прикидывая обертоны к личине № 16, то есть облику трудяги-лаборанта с большим научным будущим, он для забавы добавил себе светящиеся рожки, усы и бородку, длинные когти на мохнатых руках и усилил сверкание глаз до зловещего блеска. И в таком виде вдруг появился перед одной лаборанткой. Та сперва отшатнулась, потом захохотала: «Ах ты, Асмодей!» Так состоялось крещение киборга-универсала бесовским именем Асмодей.

— Бесовскую внешность я тогда придумал сам, — хвастался Асмодей. — Скопировал картинку из книги «Мифические представления древних народов о нечистой силе». Правда, не прирастил себе хвоста. Между прочим, верховных демонов Люцифера и Вельзевула, а также Главного Сатану описывают без хвостов. Хвост — чиновное отличие низших бесов. В низшие бесы мне не захотелось, в верховные дьяволы не пожелал. Стать Люцифером или Главным Сатаной — церемониал, жуткая хлопотня, больше парада, чем дела. А я люблю дело. Оперативность мне по душе, хотя души в меня не встроили. Я спрашивал конструкторов — отвечают: «Не знаем, как душа выглядит в рабочей модели, математической формулы души тоже нет». Научная недоработка, по-моему.

Он завершил объяснение гулким смехом.

Когда киборг, разглагольствуя, закончил туалет, Аркадий попросил разрешения на выход.

— Немного погодим, — ответил Кнудсен. — Меня тревожат новые шары.

Один из шаров недвижно висел над «Гермесом» с того момента, когда корабль опустился на полянку в гуще голубых деревьев. Второй шар улетел за аэроразведчиком. А недавно появились еще два шара. Все три были цельные, без иллюминаторов и люков, по их поверхности пробегали какие-то цветные блики, они казались гигантскими мыльными пузырями, тускло поблескивающими в сиянии двух солнц — одно катилось на закат, другое восходило.

— Что тебя беспокоит? — спросил Аркадий. — Что в каждом шаре сидят аборигены? Нового в этом нет.

— Новое в том, что оба шара появились точно к вашему выходу наружу. Уж не поджидают ли вас?

— Если поджидают, значит, подготовили почетный эскорт.

— Но ведь мы не сообщали, что выходим! Как же они узнали о нашем решении?

— Не рано ли мы приписываем аборигенам умения, превосходящие наши собственные? — возразил Аркадий.

— Во всяком случае, умения, радикально отличающиеся от человеческих, мы допустить вправе. Выводи десантную авиетку.

Когда авиетка вынеслась наружу, два новых шара пристроились к ее бокам. Скоро стало ясно, что они не просто эскортируют авиетку, а задают направление. Аркадий заколебался, куда направиться: вчера аэроразведчик показал несколько мест, заслуживающих изучения. Но оба шара повернули вбок и придвинулись ближе. В авиетке свободно помещались три человека, но она выглядела крохотной рядом с крупными шарами.

— Приглашают на посадку, — сообщил Аркадий на «Гермес». — Я немного покочевряжусь, посмотрю, как они поведут себя.

Оба шара плавно опускались вниз, Аркадий задержал авиетку на высоте. Шары остановились, словно поджидая. Вместо снижения Аркадий пошел на подъем. Авиетка задрожала и закачалась, как на волне. Что-то заблокировало автоматы подъема.

— Потеряли управление, — передал Аркадий.

— Не противодействуйте, — отозвался Кнудсен. — Мы все видим. Будет опасность — применим защиту.

— Нам разрешают лишь те действия, какие им угодны, — прокомментировал положение Аркадий. — Бездействие тоже разрешено. Остается сложить руки на груди и безмятежно ожидать встречи с хозяевами. Думаю, выключение всех двигателей сойдет за сложенные на груди руки.

В нормальных условиях при остановке двигателей авиетка должна камнем рухнуть вниз. Но она с той же плавностью, что и шары, опускалась между ними. Шары одновременно коснулись грунта, за ними мягко опустилась и авиетка. Один шар вдруг распахнулся, и из него вышли двое аборигенов. Они походили и на сутулых людей, и еще больше на вставших на задние лапы крупных собак с непомерно длинными, гибкими передними лапами. Оба неспешно пошли к авиетке. Хронавты выбрались наружу. Аркадий заготовил традиционную фразу знакомства: «Земляне приветствуют вас, друзья!» Затем полагалось приветно поднять руку и присмотреться, кого же зачисляют в друзья людей.