Георгий Гуревич - Тополь стремительный (сборник)

С 1927 года, когда Корниенко поставил всесоюзный рекорд, пробежав сто метров за 10,7 секунды, этот результат держался тринадцать лет, пока Головкин не улучшил его на 0,1 секунды. Мировой рекорд — 10,3 секунды — также держался годами. Десяток спринтеров Америки, Европы и Азии показывали это время и не могли его побить, пока негр Оуэнс не пробежал сто метров за 10,2 секунды. Другой негр, Пикок, один раз в жизни показал время — 10 секунд ровно, но этот результат не засчитали из-за попутного ветра.

Казалось, человеческий организм уперся здесь в какую-то стену, предел физиологических возможностей, если спринтеры всего мира тратили десятки лет, чтобы продвинуться на одну десятую секунды. Но Игорь, уже сломавший столько пределов, с легкостью заявил, что намерен поставить рекорд и на ста метрах.

Он потратил много дней, старательно изучая старт, как отметили корреспонденты в записных книжках, «чемпион чувствует себя очень уверенно, шутит с товарищами и расспрашивает о премьере в Малом театре».

«На старт!» Ветерок треплет высоко поднятый красный флажок. Ветер боковой — Игорю не угрожает судьба Пикока. У соседей лица налиты кровью. Игорь сам волнуется: не прозевать бы… «Внимание! Марш!!» Команда не слышна в звуке выстрела пистолета стартера. Флажок резко обрывается вниз, разгибаются спины, вылетают на дорожку тела. Мелькают кулаки, колени в темпе барабанной дроби. Старт взят правильно. Темп. Темп. Темп. Ленточка финиша.

Игорь приходит третьим, со временем 11,4 секунды. Он два, и три, и четыре раза проходил дистанцию, чего не делает ни один спортсмен, и всякий раз показывал то же время.

Он взял секундометриста из клуба и занимался с ним отдельно. Результат был тот же самый — 11,4. Один только раз получилось 11,2, но, может быть, ветер дул в спину, а может, Игорь сорвал старт…

И тем не менее сегодня Игорь вновь выходит на старт стометровки. Об этом он и звонил Вале.

— Ничего у него не выйдет, — хмуро сказал Казаков. — Он уже третий раз обещает установить мировой рекорд, а бегает по второму разряду.

— Да! — вздохнула Валя. — Он чемпион, а спорта понять не может. Бег на десять тысяч или на сто метров — это же совсем разные вещи. Если он хороший стайер, отсюда уже само собой вытекает, что спринтер он никакой.

— Кажется, на-днях выяснится, что Надеждин и стайер тоже никакой.

— Но ведь он только что поставил рекорд на двадцать километров во Всесоюзном летнем кроссе!

— Как, — воскликнул Казаков, — ты ничего не знаешь? Никакого рекорда не было. Я всегда полагал, что он мошенничает, и наконец-то его поймали. В двух контрольных ящиках не оказалось его листков. Знаешь, зелененьких таких.

— Но как же это может быть?

— Не знаю как. Но я сам был в комиссии и проверял контрольные ящики. Назревает большой скандал, стоит вопрос о дисквалификации.

Валя слушала с широко раскрытыми глазами.

— Но как же, — сказала она наконец, — как он мог вообще миновать два контрольных пункта на дистанции?

— Дело в том, что эти пункты на петле. Я начерчу сейчас.

Коля вытащил из кармана записную книжку, и когда он раскрыл ее, на пол веером разлетелись вложенные в нее рубли и какие-то справки на белой и зеленой бумаге.

Валя ни за что бы не обратила внимания на них, если бы Коля только что не говорил ей о зеленых контрольных листках.

Валя подобрала одну бумажку, подлетевшую к ее ногам. «И. Надеждин. № 24», было написатно на ней.

— Что это? — спросила Валя.

Коля протянул руку.

— Пустяки! — сказал он. — Квитанция какая-то.

Валю взорвало. Она покраснела, закусила, губы.

— Квитанция?! — воскликнула она. — Кому ты говоришь! Это контрольный листок Надеждина! Ты хотел скрыть его и обвинить Игоря в мошенничестве.

— Он зазнался, — сурово сказал Коля. — Его надо поставить на место.

У Вали дух захватило от негодования.

— Игорь — настоящий спортсмен! — закричала она. — А ты… Ты — мелкий жулик! Но ничего не выйдет с этим фокусом. Я всем покажу украденный листок, и тебя не только дисквалифицируют, но…

Коля понял всю серьезность угроз.

— Я пошутил, Валя, — перебил он. — Дай сюда листок…

Валя отрицательно покачала головой.

— Дай листок, Валя! — сказал Казаков. — Ты не имеешь права брать его. Он из моей книжки.

— Тебе никто руки не подаст! — ответила упрямо Валя.

Коля протянул руку, чтобы вырвать листок, но Валя ловко отпрыгнула и загородилась столом.

— Как хочешь! Держи его у себя, — сказал Коля, притворяясь равнодушным. — Я просто так рассказал тебе, для смеха. Никто из нас не собирался подкапываться под Надеждина.

— Я ненатвижу лгунов, — сухо ответила Валя.

Коля перегнулся через стол, чтобы поймать ее, но промахнулся.

Несколько минут они гонялись вокруг стола, и Коля убеждал и упрашивал Валю отдать контрольный листок Игоря. Он грозил и умолял, льстил и ругался. Валя не поддавалась.

Вдруг Коля оперся руками о стол, одним движением перебросил тело и поймал Валю в углу. Вазочка с цветами опрокинулась, зеленоватая вода расплылась по скатерти. Молча боролись они в углу, натыкаясь то на стулья, то на буфет. Внезапно хлопнула дверь, кто-то кашлянул сзади.

— Прошу извинить! — сказал Игорь. — Я, кажется, помешал… Дверь была открыта.

Никто не ответил ему. Коля потирал ушибленную руку, Валя еле переводила дыхание. Игорь опустил голову и взялся за дверную ручку.

— Постой! — отрывисто сказала Валя. — Ты нужен мне. Сядь.

Игорь не сел. И Валя с Колей не сели.

— Так-с, — сказал Коля неизвестно к чему. Игорь молча барабанил пальцами по столу.

— Скажи ему… А то я скажу, — потребовала Валя, взглянув на Казакова.

— Я могу сообщить тебе приятную весть, Надеждин, — выговорил Коля, принужденно улыбаясь: — твои пропавшие контрольные листки нашлись. Так что вопрос о твоей дисквалификации снимается сам собой. Поздравляю тебя.

— Какая разница! — печально произнес Игорь, устало кивнув головой. — Я могу всегда повторить свое время. Только что я два раза подряд прошел стометровку за девять и восемь десятых секунды. Какое значение имеет вся эта возня с контрольными листками!

«Какая разница! — думал он. — Я побил мировой рекорд, а Валя из-за Казакова не захотела приехать».

— Ты думаешь так и оставить это дело? — спросила Валя с недоумением. «Она боится за Казакова», подумал Игорь и, взяв из рук ее смятый листок, разорвал на клочки.

Казаков вздохнул с облегчением и отер пот со лба.

— Ну, я пойду, — сказал Игорь.

— Я тоже пойду, — буркнул Казаков.

Валя видела в окно, как они уходили вдвоем. И вдруг широкоплечий Коля показался ей совсем незаметным. Игорь заслонял его. Это был не только большой спортсмен, но, что еще важнее, — большой человек. И он любил ее. Ради нее он сумел стать чемпионом. И вдруг Валя пожалела, что на такую любовь она ответила предложением ничего не говорящей и ни к чему не обязывающей вежливой дружбы.