Александр Федоровских - Пустой город (СИ)

— Вы кто? — сжатым спазмом горлом не то просипел, не то прохрипел Алекс. Взяв себя в руки, попытался повторить вопрос солиднее, но неожиданно пустил голосом петуха, и срывающимся фальцетом, переходящим в шепот выдал снова: — Кто вы?! — Неожиданно ему стало лучше, приступ паники прошел: «Они могут управлять мной, моим настроением! И мысли читают! И это они позвали меня сюда! Господи, что же происходит!?»

— Что происходит, тебе знать не обязательно, — лишняя информация тебе не к чему. Кто мы, не стоит знать тем более, — безапелляционным тоном сообщила ему дама. — Скажем, что тебе нужно знать. Для большей эффективности твоего восприятия будем говорить на понятном тебе языке со знакомыми терминами.

— Произошел определенный сбой, и ты, и еще некоторые люди оказались здесь. Структуру мира, механизм происшедшего, наше появление здесь и существование вообще объяснять тебе не будем. Ты ничего не поймешь, а если поймешь, это может весьма негативно сказаться на твоих умственно-эмоциональных способностях. Мы решили воспользоваться случаем и провести небольшой эксперимент, показавшись тебе. Все равно вы все уже поняли, что мир не таков как вы его знали. Вот так, Саша, — улыбнувшись краем рта, сообщил ему мужчина.

«Добрый следователь и злой», — мысленно усмехнулся Алекс.

— Вот и юмор к тебе вернулся, это хорошо, мы не ошиблись. Мы протестировали всех оказавшихся здесь, пока вы спали, выбор пал на тебя. Больше ты нас, наверно не увидишь. Никому ничего не рассказывай. Ослушаться этого нельзя. Будем за вами наблюдать дальше или нет — еще не решено. Но вмешиваться, а тем более помогать, не будем точно, — манерой говорить женщина напоминала ему знакомую директоршу крупной фирмы; рубленные короткие чеканные фразы, тон, не терпящий возражений.

— А теперь Саша прикрой на несколько секунд глаза, они тебе еще пригодятся, — произнес мужчина, вновь, улыбнувшись.

После этой одобряющей фразы, Алекс не то что моментально прикрыл, а крепко зажмурил глаза, для верности прикрыв их руками.

Так он и стоял, медленно считая в уме до десяти. Сосчитав, не открывая глаз, как в детстве при игре в прятки выкрикнул: «Все, уже можно?». Не дождавшись ответа, осторожно приоткрыл глаза. Никого, он был на крыше один. Древнегреческие боги, говорящие на русском языке, вместе со своими сидушками исчезли. «Никому не рассказывать. Ослушаться нельзя» — повторил он про себя.

Софи

Проснувшись и потянувшись в постели, Софи взглянула на будильник на прикроватной тумбочке, было пол-одиннадцатого утра. «Часок еще поспать можно, остальные наверняка еще не вставали, после вчерашнего», — девушка перевернулась на другой бок, натянув по самый нос одеяло, с естественным удовольствием человека получившего незапланированный отгул.

Но сон отказывался приходить, и, повертевшись несколько минут в кровати, она поняла причину дискомфорта — неприятная сухость во рту: «Последнюю бутылку шампанского мы с Инной зря оприходовали…»

Сунув ноги в домашние розовые тапки с помпошками, двинулась на кухню за стаканом воды, в последний момент, накинув короткий до колен халатик. Одна, девушка спала обычно, в чем мать родила, но они вчера договорились не запирать двери, на случай экстренных ситуаций, вот Софи халатик и набросила. В своей спортивной фигуре, закаленной фитнесом, она была уверена, а еще больше была уверена в том, что сгорит со стыда в случае неожиданного появления кого-либо из мужчин.

Выходя из спальни, (если представлялась такая возможность, очутившись здесь, в отсутствии родителей всегда спала на их кровати, самой огромной и удобной из всех ею виденных) она услыхала на кухне легкий шорох. «Родители вернулись!» — девушка ринулась на звук, но через мгновение ей пришло в голову более прагматичное предположение: «Эл или БАМ, а может они вместе… (своего преподавателя она мысленно продолжала называть институтским прозвищем) похмелиться пришли. Только бы не увлеклись!» — в голове всплыло видение папочки, наутро, после празднования пятидесятилетнего юбилея. Софи застегнула халатик на все пуговицы, и осторожно ступая, дабы не нарушить торжественный момент опрокидывания утренней рюмки, зашла в столовую, совмещенную с кухней.

Возле стола, в расслабленных позах стояла уже знакомая нам пара эталонов человеческого совершенства. Одеты на этот раз они были несколько иначе, оба в свободных летних белых брючных костюмах.

— Как тебе спалось, Софи? Извини что мы без приглашения, дверь была открыта, — с обворожительной улыбкой обратилась к ней женщина.

— Неплохо вы вчера погуляли, молодцы! — подключился мужчина.

«На Бреда Пита, похож, немного, в молодости, а она не соображу на кого… красавица какая-то…из древнего кино… Соседи наши, что ли, по имени меня знают, тоже здесь оказались,» — девушка в отличие от Алекса почти не напугалась — незнакомцы на этот раз не стали появляться из ниоткуда, они, как бы, просто ожидали ее прихода.

— Она похожа на Бриджит Бардо, и мы не твои соседи, — улыбка мужчины и весь его облик излучали бездну обаяния.

«Прямо милашки, кто же они такие все-таки?» — несмотря на располагающую внешность, неожиданность их появления, а в особенности умение читать ее мысли, напрягали девушку не на шутку. Особенно озадачивали их глаза, у Брэда Пита с Бриджит Бардо такого взгляда не могло быть; ни в возрасте, ни, тем более, у молодых.

Дальше последовало короткое объяснение-наставление, почти один в один, как Алексу. На всем его протяжении, девушка, к своему удивлению, не чувствовала никакого страха или неудобства перед этими двумя «не соседями». «Они меня загипнотизировали» — подумала Софи. Окончив свою речь, неизвестные не исчезли сразу, и не предложили ей закрыть глаза. Они с интересом некоторое время разглядывали девушку.

— Мы не гипнотизировали тебя, немножко совсем успокоили, чуть-чуть. Ты почти не испугалась, то, что ты вначале приняла нас за соседей, нам всем оказалось на руку. Мы рады, что не ошиблись в тебе, — костюм женщины необъяснимым образом стал голубовато белым и изменил фасон, стал более облегающим, сексуальным.

— Что это у Вас за ткань, можно потрогать? — «Вот я брякнула! Девка-дура, что тут скажешь!» — Софи почувствовала неловкость за свой вопрос-просьбу. «Тут какие-то высшие силы со мной говорят, а я…»

— Потрогай, но будет это единственной просьбой, которую мы выполним, — рассмеялась женщина, смех ее серебристыми колокольчиками рассыпался по кухне столовой.

«За такой смех сразу «Оскара» можно давать, какая там Бриджит Бардо!» — приблизившись, девушка осторожно дотронулась до женского пиджака, затем нерешительно погладила рукав. Ткань, на ощупь, напоминала что-то среднее между натуральным шелком и хлопком, и казалась совершенно невесомой, дотрагиваться до нее было приятно.