Алексей Калугин - Мир без Солнца

– Не в броню, а в латы, – поправил его Леру. – Если бы я не боялся ошибиться, то рискнул бы предположить, что это отряд воинов из эпохи Древнего Рима.

– Или артисты, собравшиеся здесь для того, чтобы снять костюмированную историческую драму, – криво усмехнулся Рахимбаев.

– Для нас это было бы наилучшим вариантом, – заметил Ли Тан-Бо.

– Это не артисты, – уверенно заявил Кийск. – Выправка не та. Ни одного артиста не научишь ходить в строю так, как это делают профессиональные военные.

Кийск был прав. Чужаки шагали, выстроившись в колонну по пять. Уставшие лица людей покрывали пот и пыль – они прошли уже не один десяток километров. Но можно было не сомневаться, что они, не ропща, пройдут еще столько же, если таков будет приказ командира, вышагивающего слева от строя.

Солдаты были одеты в короткие кожаные куртки без рукавов с нашитыми на них металлическими пластинами, блеск которых и заметил первым Бергсон. Плечи их также прикрывали широкие металлические пластины, края которых были закреплены на куртках. Обнаженные голени воинов защищали бронзовые поножи. На голове у каждого был конусообразный кожаный шлем с нашитыми на него металлическими полосками и невысоким гребнем, спускающимся сзади к шее. Из оружия почти у каждого имелось длинное копье и короткий обоюдоострый меч. У некоторых имелись также небольшие круглые щиты, которые они несли на спинах.

Командира отличали более тяжелые и, соответственно, значительно более надежные доспехи. Поверх кожаной куртки на нем был надет цельнометаллический панцирь. А низ тела прикрывала ксома – фартук, составленный из широких металлических полос. Приближаясь к незнакомцам, командир отряда достал из кожаной сумки, висевшей у него на плече, и надел на голову большой и, судя по всему, тяжелый шлем с высоким гребнем, украшенным султаном из черных конских волос.

На лицах и на открытых участках тел солдат Кийск заметил многочисленные шрамы. Это были не новички, а опытные воины, побывавшие не в одном бою. У некоторых раны были свежие, кровоточащие и воспаленные.

Ранен был и командир отряда. Его левое предплечье было не очень аккуратно перевязано полоской несвежей материи, на которой проступало пятно крови.

– Похоже, они только что из боя, – негромко произнес Ли Тан-Бо.

Ему никто не ответил. Все были настолько поражены увиденным, что не знали, как реагировать на происходящее. Только один Бергсон стоял на коленях, погрузив руки в песок, и глупо посмеивался, глядя на приближающийся отряд римских легионеров.

Не дойдя десяти шагов до Кийска и его спутников, командир отряда остановился и, сделав резкий жест рукой, выкрикнул какую-то короткую команду. Колонна разом остановилась. Никто из воинов не поднял оружия. Но было ясно, что в любую секунду, по первому же приказу командира, они готовы сделать это.

По-видимому, небольшая группа людей, встретившаяся им в песках, удивила легионеров в не меньшей степени, чем их собственное появление повергло в недоумение команду Кийска. Прежде чем что-либо предпринять, командир отряда какое-то время молча изучал незнакомцев, облик и одежда которых должны были казаться ему в высшей степени странными. Однако внешне это никак не проявилось – на лице предводителя легионеров не дрогнул ни единый мускул.

Две минуты прошли в тягостном ожидании. Люди молча изучали друг друга.

Наконец командир легионеров снял с головы шлем и положил его на согнутую в локте левую руку. Правую руку он вскинул вверх и что-то громко произнес на весьма приятно звучащем, но, к сожалению, совершенно чужом языке.

Кийск сделал шаг вперед, улыбнулся и с сожалением развел руками:

– Простите, но ваша речь нам незнакома. Если бы мы могли поговорить на общегалактическом…

– Господин Кийск! – с возмущением произнес за спиной Кийска Леру. – Не позорьте нас! Это человек говорит на латыни!

– На латыни? – непонимающе посмотрел на философа Кийск.

Название языка ровным счетом ни о чем ему не говорило.

– Латынь! – едва ли не с благоговением произнес Леру. – Праматерь многих земных языков!

– Превосходно, – не без сарказма улыбнулся Кийск. – Если бы еще кто-нибудь из нас умел на нем говорить…

Леру гордо вскинул подбородок:

– Для философа не знать латынь было бы позором!

Кийск недоверчиво посмотрел на Леру.

– Вы хотите сказать, что поняли слова этого человека?

– Он поинтересовался, подданными какой империи мы являемся.

Кийск искоса взглянул на командира легионеров, молча ожидавшего ответа на свой вопрос. Вид у него был гордый и независимый. Но при этом он не пытался демонстрировать собственное превосходство, хотя его отряд по численности почти в десять раз превосходил группу Кийска. Да и вооружены легионеры были не в пример лучше.

– И что, по-вашему, мы должны ему ответить? – спросил Кийск у Леру.

– Вы позволите мне вести переговоры от вашего имени? – осведомился философ.

– Конечно, – Кийск сделал приглашающий жест рукой. – Боюсь, что, кроме вас, никто не сможет найти общий язык с этими людьми.

– По-моему, настроены они вполне дружелюбно, – сказал Леру, после чего повернулся в сторону командира отряда и что-то произнес на том же языке, на котором говорил римлянин.

Тот улыбнулся и что-то ответил.

– Что вы ему сказали? – тут же спросил у философа Кийск.

– Я сказал, что мы так же, как и они, затерялись во времени и пространстве, – перевел свои слова Леру. – И предложил вместе искать выход. Командир отряда с благодарностью принял наше предложение.

Командир легионеров снова произнес какую-то короткую фразу.

Леру ответил ему, указав при этом на Кийска.

Не дожидаясь новых вопросов Кийска, он тут же прокомментировал:

– Командира двенадцатой центурии, которого мы имеем честь перед собой лицезреть, зовут Сервий Плавт. Я в ответ сказал, что нашим предводителем являетесь вы.

Сервий Плавт перевел взгляд на Кийска и, вскинув руку в приветственном жесте, слегка наклонил голову. Кийск улыбнулся и со словами: «Очень приятно», – тоже поклонился центуриону.

Плавт вновь что-то сказал. На этот раз фраза была значительно длиннее предыдущей.

Леру еще не успел перевести слова центуриона, как вдруг вскочил на ноги Бергсон. Вскинув руки над головой, он кинулся в сторону Плавта с криками:

– Я сдаюсь! Сдаюсь! Не убивайте меня!..

Центурион сделал шаг назад и схватился за рукоятку меча. Одновременно опустили копья пятеро стоявших в первой шеренге легионеров.

Рахимбаев успел перехватить Бергсона прежде, чем тот добежал до римлян. Схватив техника за плечи, он повалил его на песок.

– Свяжите его! – приказал десантникам Кийск. – Объясни центуриону, что этот человек сумасшедший, – велел он Леру.