Анджей Джевинский - Пещера

Встреча произошла на повороте тропинки. Он спускался с горы, весь в листьях, как бы сонный и уже ощущающий конец осени. Человек с минуту смотрел на него, а потом сошел с тропы в траву.

Ёж гневно фыркнул, видимо злой, что пришлось задержаться из-за такой глупости, и двинулся дальше. Он даже не оглянулся.

Богдан машинально взглянул на часы.

Предчувствие, что придется ночевать в лесу, переросло в уверенность. До ближайшего приюта надо было идти еще часа четыре. Все из-за того, что он слишком растянул свой полуденный отдых на той полянке. Потерял несколько часов. Сильно устал: Да нет, ерунда, просто ему хотелось ни о чем не думать и выкинуть из головы все заботы и проблемы. В последнее время он вообще стал гораздо дольше спать. Но разве сны лучше?..

Богдан поправил рюкзак и двинулся в путь, впервые за весь день заметив, как сильно пахнет лесом. Он вдыхал чистый воздух, широко раскрывая ноздри. Шишки издавали тихий скрип, когда он на них наступал.

В этой части горного массива идти было сравнительно легко, никаких особенных препятствий не возникало. Тропинка бежала почти на одном и том же уровне, лишь изредка забираясь на небольшие подъемы. Правда, часто петляла, огибая деревья и отдельные скалы, высвобожденные из-под грунта благодаря эрозии. Лес был сосновый, высокоствольный; с длинных иголок срывались капли воды. Видимо недавно здесь прошла гроза. Ее отголоски доносились до него снизу, когда он еще только выходил с поляны.

Еще пара шагов до ближайшего знака на дереве и он вышел на открытое пространство. Поросший травой склон круто забирал вверх. Прикрыв глаза Богдан остановился. Он был почти доволен, что оставил за собой сгущающуюся тень леса. Над верхушками деревьев пробивалось сквозь тучи тусклое, желтое солнце. Сильная боль сдавила ребра. Богдан затрясся как в горячке, все тело, казалось, залила жгучая кислота, исходящая откуда-то из глубины, из-под сердца. Он застыл и стиснув зубы сделал несколько глубоких вдохов через нос. Это ощущение не было для него чем-то новым. Наоборот — знакомой до отвращения, осточертевшей повседневностью. Отгоняя тревогу, Богдан сильными шагами двинулся в гору. Как будто, убегая от этого места, он заодно убегал и от привычных мрачных мыслей. Может и удалось бы, но он споткнулся о травянистую кочку и, взмахнув руками, растянулся, уткнувшись носом в дерн.

Минуту лежал неподвижно, потом ударил кулаком по земле.

— Боже! — простонал он. — За что? За что, черт побери?!

Он перевалился на бок, сбросил рюкзак. Под ударами ног загремел разборный каркас палатки.

— Не могу больше, все, — прошептал он тихо, как будто вспышка ярости отобрала у него последние силы. — Сколько это еще будет повторяться?

Он лег на спину, положив голову на свернутый спальник и слегка расслабился. Солнца уже не было видно, только верхние края туч испускали последние латунно-желтые лучи. Богдан закрыл глаза.

Вершины, откуда тропа вела дальше, спускаясь вниз плавными изгибами, он достиг, когда в серости неба было больше ночи, чем дня. Быстрыми шагами, почти бегом Богдан добрался до леса, стараясь как можно дольше не сходить с тропы.

Знаки на деревьях теперь распознавались скорее чутьем, чем зрением. Он хотел пройти еще несколько сот метров, но когда ударился коленом о пень, а, восстановив равновесие, уже не видел, куда надо идти, то понял, что самое время устраиваться на ночлег. Поэтому Богдан начал описывать небольшие круги, чтобы выбрать ровное и в меру сухое место. Однако сильный запах мха дал ему понять, что место тут кругом влажное и что придется пользоваться матрасом.

Он развел ветки в стороны и вздохнул с облегчением. В черно-серых пятнах, танцующих перед глазами, ему привиделась миниатюрная полянка. Снимая рюкзак, Богдан сделал несколько шагов к невысоким елкам, окружающим свободное пространство. Он успел только почувствовать, что нога не нашла опоры, а потом, отчаянно цепляясь за ветки повис над скрытой во мраке пустотой.

Это длилось лишь миг, ибо ветка треснула и Богдан вместе с ней поехал вниз по крутому склону. Он выставил локти, чтобы затормозить, но единственным результатом была сильнейшая боль в руке, от которой он чуть не потерял сознание.

Рюкзак отцепился и падал самостоятельно, грозя прихлопнуть своей тяжестью самого Богдана. Он мог бы присягнуть, что спугнул какую-то птицу, с отчаянным верещанием взлетевшую к небу. Еще один сумасшедший кульбит и он уткнулся спиной во что-то твердое. Он чувствовал, что все его лицо расцарапано ветвями.

Адское мельтешенье в голове постепенно проходило. Богдан боялся, что его вырвет, но пара глубоких вдохов привели его в норму.

Держась за нечто, что находилось у него за спиной, он поднялся на подгибающиеся ноги и пытался высмотреть рюкзак. Ничего, только мрак вокруг. Прошло несколько секунд, прежде чем он сообразил, что опирается не на ствол, как он думал, а на столб.

«Интересно», подумал Богдан, «может это линия электропередач идущая к турбазе? Хотя, нет — в таком месте?» Он сделал шаг назад, надеясь что-нибудь увидеть вверху. И тут же в лицо ему ударил резкий, сильный свет.

— Что такое? — крикнул он, закрывая глаза тыльной стороной ладони. Страха он пока еще не чувствовал, просто был сбит с толку.

— Заткнись и руки вверх! — за кругом света материализовался голос.

Богдан встал спиной к столбу и поднял сжатые кулаки в боксерскую позицию.

— А ну отвали!

— Но, но! — голос был бесстрастен. — Без глупостей — ты на армейской территории.

От удивления Богдан опустил руки.

— Да ну!

— Тут повсюду указатели.

— Так темно же, не видел я ни хрена.

Круг света качнулся назад, из тьмы выступила фигура в армейской полевой форме. Вояка целился в Богдана из автомата.

— Хорошо, верю, верю.

Свет снова был направлен на него.

— Вытяни руки.

Богдан немного поколебался, но выполнил приказ.

На его запястьях защелкнулись наручники.

— Топай!

— И куда это мы?

— В лагерь. Иди вперед и не болтай!

Он пожал плечами и послушно пошел, топча ползущий по опавшей хвое круг света.

Лагерь разбит был так, что только с расстояния несколько метров можно было различить палатки.

Между ними не спеша передвигались едва угадываемые человеческие фигуры. Кое-где пробивался слабый свет и слышались звуки радио.

Белье, сушащееся под деревьями, свидетельствовало, что лагерь тут уже давно.

— Глянь, опять какого-то туриста замели, — донесся до него негромкий голос от столика, за которым четверо играли в карты.

Послышался ответный смешок. Богдан хотел остановиться и что-то ответить, но толчок в плечо остудил его порыв. Держа руки скрещенными на груди, как бы стыдясь наручников, он шел дальше. Скоро палатки остались позади, а они вышли на небольшой плац между двумя бараками и там остановились. Под окнами бараков на земле лежали искаженные прямоугольники света. Где-то неподалеку урчал генератор.