Пол Андерсон - Патруль времени (сборник)

Вот когда Эверард по-настоящему почувствовал реальность путешествий во времени. Разумеется, он и раньше понимал их умом, отдавая им должное, но ощущал как своего рода экзотику. Сейчас же, трясясь по Лондону, которого он не знал, в двухколесном кэбе (не в стилизованном под старину экипаже для туристов, а в самой настоящей расхлябанной коляске, которой пользовались для поездок), вдыхая утренний воздух, в котором чувствовалось больше дыма, чем в городе двадцатого века, зато не было паров бензина, видя толпы проходящих людей: мужчин в котелках и цилиндрах, замызганных чернорабочих, женщин в длинных платьях — не актеров, а живых, настоящих людей, болтающих, смеющихся, грустных и усталых, спешащих по своим делам, — он вдруг с полной силой осознал, в каком времени находится. Его мать еще не появилась на свет, его бабушка и дедушка были молодой парой, собиравшейся пожениться, Гровер Кливленд был президентом Соединенных Штатов Америки, Виктория — королевой Англии, Киплинг сочинял свои произведения, а последнему восстанию индейцев в Америке еще предстояло произойти… Эверард испытал настоящее потрясение.

Уитком воспринимал происходящее спокойнее, но и он не отрывая глаз смотрел на Британию в дни ее славы.

— Я начинаю понимать, — прошептал он. — Историки никак не могли прийти к согласию, была ли это эпоха претенциозных светских условностей и едва прикрытой жестокости или расцвет западной цивилизации накануне ее упадка. Глядя на этих людей, я понимаю: это было и то и другое, потому что нельзя просто измерить это время одной меркой; оно складывалось из миллионов жизней разных людей.

— Конечно, — ответил Эверард. — То, что ты говоришь, справедливо для любого времени.

Поезд, в котором они ехали, мало отличался от английских поездов 1947 года, что дало Уиткому повод проехаться насчет английского консерватизма и пристрастия к традициям. Через несколько часов состав подкатил к сонной деревенской станции, окруженной ухоженными цветниками. Здесь путешественники наняли экипаж до поместья Уиндема.

Вежливый полицейский, прежде чем впустить их, задал несколько вопросов. Они представились как археологи: Эверард — из Америки, Уитком — из Австралии, которые спешили к лорду Уиндему и были потрясены известием о его трагической кончине. Мэйнуэтеринг, который, казалось, имел своих людей повсюду, снабдил их рекомендательными письмами от известного специалиста, работающего в Британском музее. Инспектор из Скотланд-Ярда согласился допустить их к кургану.

— Преступление раскрыто, джентльмены, улик вы больше не найдете, даже если мой коллега и не согласен, ха-ха!

Частный сыщик кисло улыбнулся и, прищурив глаза, оглядел вновь прибывших. Он был высок, худ, в лице его проглядывало что-то ястребиное. Он всюду ходил в сопровождении дородного усатого прихрамывающего мужчины, видимо секретаря.

Длинный высокий курган зарос травой; там, где производились раскопки места захоронения, зияло отверстие.

Некогда это место было обшито грубо отесанными бревнами, но они давно сгнили; на земле валялись остатки того, что некогда было деревом.

— В газетах говорилось о каком-то металлическом сундучке, — сказал Эверард. — Не могли бы мы взглянуть и на него?

Инспектор согласно кивнул головой и провел их в здание, где на столе лежали главные находки археологов. Если не считать небольшого сундучка, они представляли собой всего лишь несколько кусков ржавого металла и обломки костей.

— Гм, — пробурчал Уитком.

Он задумчиво смотрел на гладкую поверхность сундучка. Она слегка отливала голубоватым цветом — это был нержавеющий сплав, которому еще предстояло быть открытым.

— Очень странно. Совсем непохоже на примитивные изделия древних. Можно подумать, что его сделали на станке, верно?

Эверард осторожно приблизился и встал рядом с другом. Он уже отлично понимал, что находится внутри, и думал о необходимых предосторожностях, естественных для человека так называемого атомного века. Вынув из саквояжа счетчик, он поднес его к сундучку. Стрелка слегка отклонилась.

— Занятная у вас штуковина, — сказал инспектор. — Не скажете ли, что это такое?

— Экспериментальный электроскоп, — не моргнув глазом ответил Эверард.

Он осторожно приоткрыл крышку и поднес счетчик вплотную. Боже милосердный! Радиоактивность была настолько велика, что могла убить человека за один день! Он едва взглянул на тускло-серые слитки металла и тут же захлопнул крышку.

— Будьте с этим осторожны, — сказал он дрожащим голосом.

Хвала всевышнему: кто бы ни подбросил в курган этот чертов сундучок, он появился из того века, когда уже знали, как защититься от радиации.

Сыщик бесшумно подошел и встал за их спиной. На его худом лице появился азарт охотника, увидевшего добычу.

— Надо полагать, вы опознали содержимое, сэр? — негромко спросил он.

— Да. По-моему, опознал.

И тут Эверард вспомнил, что Беккерелю предстояло открыть явление радиоактивности примерно через два года, даже рентгеновские лучи будут открыты не ранее чем через год. Ему следовало быть осторожным.

— Дело в том, что… индейцы рассказывали мне, будто находили руду, похожую на эту, и она была ядовитой…

— Чрезвычайно интересно. — Сыщик принялся набивать большую трубку. — Наподобие ртутных паров, да?

— Значит, это Ротерит подложил сундучок в могилу? — прошептал инспектор из Скотланд-Ярда.

— Что за нелепость! — отрезал сыщик. — Я располагаю тремя версиями неопровержимых доказательств полной невиновности Ротерита. Я только не мог понять, что же послужило причиной смерти лорда Уиндема. Но джентльмен из Америки говорит, что в этом кургане находился смертельный яд. Наверно, чтобы отпугнуть гробокопателей? Странно, однако, каким образом к саксам попал американский минерал? Возможно, в этих теориях о путешествиях древних финикийцев через Атлантику есть доля истины. В свое время я немного занимался исследованиями в поддержку своей гипотезы о наличии халдейских элементов в уэльсском языке. Эта находка, похоже, подтверждает мою гипотезу.

Эверард испытывал чувство вины перед археологией. Впрочем, ладно, в любом случае сундучок бросят в Ла-Манш и навсегда о нем забудут. Они с Уиткомом ретировались, как только позволили приличия.

По пути в Лондон, уже в купе вагона, где, кроме них, никого не было, англичанин вынул из кармана кусочек сгнившего дерева.

— Сунул в карман там, у кургана, — сказал он. — Поможет нам разобраться в датах. Дай мне, пожалуйста, радиоуглеродный счетчик.

Он сунул кусок дерева в отверстие прибора, нажал нужные кнопки и прочитал готовый ответ.

— Одна тысяча четыреста тридцать лет плюс-минус лет десять. Курган был насыпан примерно… гм… в 469 году, когда юты только-только начали осваиваться в Кенте.