Дмитрий Медведев - Кайнозой

Все-таки верховая езда без подготовки способна свалить любого здорового человека, и Кирилл не являлся исключением. Даже если что-то гонит тебя вперед, даже если в затылок дышит ледяным дыханием сама смерть, рано или поздно человек достигает предела. Тарбан - выносливая зверюга - мог бежать еще хоть сутки с короткими перерывами, но для такого марафона ему требовался опытный всадник.

Очередной привал был сделан только пару часов спустя, когда день начал сдавать позиции ночи. Ноющая поясница и закаменевшие ноги требовали отдыха. Требовали отчаянно, грозя просто отказать в самый неподходящий момент. Но еще больше беспокоила отбитая всерьез и надолго задница. Сидеть теперь не хотелось вовсе, и Кирилл все прохаживался вокруг места стоянки.

- Больше не чувствуешь преследования? - серьезно спросил Фенар, единственный из всех них не выглядевший утомленным.

- Нет, - Кирилл выдавил слабую улыбку. - Могло и почудиться. После того красного леса что хочешь может быть.

- Не будем об этом, - сразу сказал Фенар. - О том, что случлось красном лесу. Я не хочу.

- Да, конечно. Я и не собирался.

Место для остановки выбирал Фенар. Увы, путники вновь попали в места, где домов не было вовсе. Отсутствовали и все прочие постройки, способные послужить укрытием. Кирилл уже догадался, что все или почти все Первые как раз и обитали в таких вот цилиндрах. Единственным непонятном оставалось слишком большое количество этих цилиндров - у некоторых жилых зданий оно доходило до десяти в ряд. А ведь внутри не было никаких видимых разграничений, и создавалось впечатление, что весь огроменный дом заселяла одна очень, очень большая семья, состоящая из нескольких поколений. Либо же зона личного комфорта у Первых была просто гигантской.

Следуя указаниям Фенара, они расположились у подножия огромного холма, сокрытые от внешнего мира густым кустарником. У его цветков кружились пухлые шмели, заполняя воздух басовитым жужжанием. Шмели напоминали своих земных товарищей, и это радовало. Жуки, даром, что были красивы, вызывали определенные опасения, а от шмелей хоть знаешь, чего ждать. И размер у них был вполне нормальный, хотя воспаленное воображение упрямо норовило сделать их более крупными, чем на самом деле.

- Оторвались? - уточнил Милан.

- Да, оторвались, - кивнул Кирилл.

- Ну, тогда давай разводить костер. Заинтриговал ты меня.

Смекнув, что к чему, Фенар подмигнул Кириллу, взял арбалет и уверенно зашагал в сторону - в обход возвышенности. Задача по поиску дров перешла к ребятам. В принципе, далеко идти не требовалось.

Склоны холма покрывал густой, но невысокий лес, где росли хвойные деревья с длинными и очень тонкими, на ощупь мягкими иглами. Серые стволы деревьев были предельно гладкими, как лаком покрытые. Лишь присмотревшись в потемках, Кирилл различил на них тоненькие причудливые узоры - переплетения чернильно-черных линий, плавные, без резких изломов. Они напоминали капилляры, прячущиеся под корой, как под кожей.

Кирилл приложил руку и ощутил теплую гладкую поверхность. Догадка оказалась верна. Внутри дерева что-то тихонько, почти незаметно пульсировало. Что-то гоняло "кровь" по длинным прожилкам, тянущимся вдоль всего крепкого ствола и разбегающимся по сторонам с ветвями.

В замешательстве Кирилл отнял ладонь, посмотрел в сторону и убедился, что Сеня с Миланом бродят неподалеку, увлеченные негромкой беседой и сбором топлива для костра. Тогда он быстро прикрыл глаза, шире расставил ноги, чтоб не упасть в момент сосредоточения, и удивился еще больше.

Да, деревья были не совсем растениями. У них имелось некое подобие сознания - причем сверхсознания. Живым существом был весь лесок, занимающий лишь южную сторону холма. И этот лес осознавал себя, как отдельную, самостоятельную единицу. Он понимал, что существует!

Но все же это было не животное. Нечто, с чем Кирилл не мог столкнуться и прежде и, соответственно, от чего у него не было ключей. С виду, если смотреть издали - обычный сосняк - но внутри все совсем по-другому.

Ни Арсентий, ни ставший нестерпимо болтливым Милан ничего необыкновенного не замечали. И Кирилла они не искали. Вообще забыли о его существовании.

"Кто ты?" - Кирилл решился-таки задать вопрос.

В ответ он получил лишь невнятное бурчание, какое можно услышать при попытке растолкать храпящего пьянчугу.

"Ты поможешь нам?".

И снова бормотание. Кирилл пожал плечами и догнал друзей. К счастью, никто не спрашивал, где он пропадал.

Ребята быстро натаскали хвороста - сухих веток под ногами лежало предостаточно, треском сопровождался чуть не каждый шаг. Имелись еще грибы подозрительного синего цвета, подозрительно мерцающие в лесных сумерках, как фосфорные статуэтки. Арсентий с детским безбашенным азартом саданул по одному, особо крупному, ногой, о чем незамедлительно пожалел.

Гриб выстрелил во всех стороны какой-то липкой дрянью, после чего из обезглавленной ножки вверх повалил ярко-голубой пар. Он сиял мистическим холодным светом под косыми лучами солнца, с трудом пробивающиеся сюда сквозь разлапистые ветви умных деревьев.

Лишь чудом "плевками" никого не зацепило. На почти белом стволе молодого, еще не совсем окрепшего деревца, куда прилетела самая большая подача, на глазах начало твориться что-то нехорошее. Кора иссыхала и трухляво осыпалась под ноги коричневой пылью. Ствол проело почти насквозь, оставив нетронутой только малую часть.

В голове Кирилла пронесся жалобный вой - лес обиженно дернулся, начал пробуждаться.

Дерево на секунду застыло, словно задумалось, а потом поддалось силе тяготения и свалилось прямо на грядку со злополучными грибами, распоров их нижними ветвями и опершись о другую, могучую и надежную серую сосну (или ель).

Столь безжалостно и несправедливо сваленное дерево отважно прикрыло собой людей, приняв залп ядовитых стрелы на свои иглы. Те таяли под ядом, распадаясь на крохотные частички и мелкой пылью ссыпаясь вниз, на землю.

Арсентий так виновато посмотрел на Кирилла и Милана, что его стало даже немного жаль. Но Кирилл и не думал проявлять сострадания. В двух рубленых предложениях коротко и емко высказал все, что думает о Сене. В этой характеристике нашлось место лишь для двух печатных слов - "ты" и "ни".

Внутри себя Кирилл явственно слышал, как шумит и ворочается лес, стряхивая с себя остатки сна. Он не сердился и не гневался, а просто пробуждался. Кирилл хотел было поделиться своим открытием с друзьями, но по неизвестной даже ему самому причине передумал. Ни к чему им это знать, пожалуй - так он решил для себя. Если бы лес замышлял что-то недоброе, тогда, конечно, другой разговор.

Когда они вернулись, Фенар уже ждал их. Присев на нагретый солнцем камень, он умело ощипывал какую-то коротконогую пухлую птицу. Перья стелились ковром под ногами, а некоторые, недавно отделенные от туши, еще порхали в воздухе белыми хлопьями.