Флорес Фернандес - Свита дьявола

— Это Хопп нам приготовил сюрприз.

Но достаточно было увидеть выражение лица знаменитого инженера, увидеть, как он, привстав и судорожно вцепившись руками в перила, перегнулся через них и гневным взглядом обегает зал, как становилось ясно, что вой клаксонов его совсем не Радует. Не получая на свои вопросы сколько-нибудь вразумительных ответов, он повернул голову к Гаррисону, помощнику:

— Кто это пошутил так неудачно?

— Не… понимаю, — проговорил, запинаясь, Гаррисон.

Внезапно толпа взорвалась истошным многоголосым криком. Трактор «Титаник» мощный приземистый, напоминавший чем-то осьминога или какого-то странного серого зверя, способного жить даже после того, как у него вырезали живот, вдруг тронулся с места и, разорвав шелковый канат, поехал в толпу. Одновременно с ним пришли в движение два мощных фургона, а двумя секундами позже уже все машины, какие были в зале, двигались по мозаичному полу, покачиваясь слегка, лишь когда им приходилось переезжать через лежащие на полу тела. По толпе, понявшей, что опасность надвигается со всех сторон, побежали встречные волны, отчаянно вопили те, кто видел, что вот-вот волны эти, столкнувшись, их раздавят, кричали те, кто ощущал на себе тяжесть колес или видел опасность уже совсем рядом, люди, пытаясь спастись, расталкивал и своих собратьев как безумные, и тщетно звали друзей те, кого толпа разлучила, кто-то поносил виновных в этом несчастье, и ошеломление, и растерянность тысяч людей, не имеющих возможности покинуть огромный зал, достигли вскоре апогея. А вой клаксонов не умолкал, и шум от этого становился все громче. Прохожие на улице, слыша его, бежали по эспланаде перед циклопическим зданием «Дома автомобиля» к огромным дверям посмотреть, что происходит внутри, а шоферы, дожидавшиеся своих хозяев, поднимались, чтобы лучше видеть, на подножки машин. Толкаясь, падая, собирая все силы, чтобы устоять на ногах, из здания повалили люди. Выбегавшие сталкивались с теми, кто рвался внутрь, и бежали дальше, ища спасения за рядами машин. Пострадавшие посетители выставки из-за страха до этого не ощущавшие боли, теперь громко стонали, и их на руках несли в пункты скорой помощи. Сквозь проемы исполинских дверей по прежнему потоком лилась толпа и огромным потоком растекалась по эспланаде. И тут, врезавшись, как таран, в толпу, или, если выбирать более точный образ, плывя по испуганному, кричащему людскому морю, появился первый автомобиль с выставки. Он вонзился в человеческую массу, раздавил часть толпы, оказавшуюся перед ним, и, открыв себе таким способом путь, продолжал свой безумный бег, а клаксон его по-прежнему изрыгал отрывистые злобные звуки, напоминавшие лай разъяренного волкодава. Несколько секунд — и из дверей появилась громада грузовика, он безжалостно сбивал людей с ног и перемалывал их, как нос корабля перемалывает воду в пену. Оставив, наконец, толпу позади, грузовик унесся вслед за первой машиной. А за ним появилась еще одна и еще. Все, кто был свидетелем этой невероятной сцены, видели, что ни в одной машине водителя нет, что машины движутся автоматически, легко объезжают препятствия и безошибочно выбирают дорогу.

Толпой еще владели паника и растерянность, когда вдруг почти все автомобили, оставленные поблизости от здания посетителям и выставки, помчались вслед за машинами, которые оттуда выехали. Шоферы столбенели от изумления или же бросались вдогонку, но бесплодность этих попыток становилась для них очевидной почти сразу. Что до тех, кого начавшееся бегство автомобилей застало в кабинах, то никому из них остановить свою машину не удавалось, и все были уже на грани безумия, выпрыгивали из маши на ходу. На эспланаде осталось лишь несколько старых автомобилей и шесть или семь машин самых плохих моделей. Все прочие исчезли за поворотом улицы. И едва скрылись из виду последняя, как под гигантской железной аркой главного входа в «Дом автомобиля» появилась фигура мистера Хоппа: голова обнажена, лицо разгневанное, руки сжаты в кулаки, взгляд мечется в поисках сбежавших со стоянки машин. Он крикнул:

— Поезжайте за ними! Быстро!

…На шоссе, широкой темной лентой разрезавшем зеленый пейзаж, машины, выстроившись плотной колонной, ехали прочь из города. Они были как единое тело, большое и подвижное, заполнявшее всю ширину дороги. Машины, машины, машины…

— Вы что-нибудь понимаете, Гаррисон? — спросил Холл.

И толстяк Гаррисон, поглаживая дрожащими пальцами свою блестящую лысину, выдавил из себя:

— Не знаю… Как в страшном сне… Такой сон я видел…

Десять минут пришлось досточтимом у Макгрегору звонить председательским колокольчик ом, прежде чем наступила тишина. Зал заседаний городского совета, предоставленный для сегодняшнего необычного собрания, сейчас заполнили люди, и людям этим лишь с трудом удавалось сдерживать свои чувства. Здесь собрались самые выдающиеся умы. Если бы в эти мгновения провалилась крыша здания, нации пришлось бы оплакивать смерть своих лучших математиков, биологов, изобретателей и государственных деятелей. Другую публику в зал не допустили, и она кучками стояла на улице, а представителям прессы пришлось остаться в коридорах и там обмениваться догадками. Когда под длинным столом, за которым заседали обычно отцы города, обнаружили репортера, поднялся страшный шум, и Макгрегор, чтобы положить этому шуму конец, вынужден был долго звонить в колокольчик. Нанси Чейни, профессор механики из Национально го института наук, была за то, чтобы обсуждения проходили открыто, но старый Аккер, высший авторитет в области органической химии, возразил на это, что речь идет не о политическом митинге, а о встрече людей науки, пытающихся понять пока еще загадочное явление. Макгрегор напомнил, что судьба всего мира зависит от исхода их встречи, и попросил присутствующих спокойно выслушать знаменитого Купера.

Знаменитый Купер уже говорил, когда под столом был обнаружен упоминавшийся выше чересчур любопытный репортер, пока того изгоняли из зала, Купер стоял молча, скрестив руки на груди, и его широкое, все в золотистых веснушках лицо выражало усталую примиренность с судьбой. Наконец стало тихо, и Купер возобновил свою речь. До этого он уже рассказал о невероятных достижениях автомобильной промышленности и перечислил чудеса техники, которые породил прогресс в автомобилестроении. Теперь он продолжал.

— Чего недоставало этому триумфу технической мысли? Говоря научно, мы, люди сегодняшнего дня, не можем себе даже представить их лучшими, чем они уже есть. Как машины, они достигли идеала. Это настоящие живые организмы, только металлические, и для абсолютного совершенства им до сегодняшнего дня не хватало лишь способности управлять самими собой. Происшедшее чудо устранило как раз этот последний недостаток. Каким образом, хотите вы знать? Честно говоря, я не разделяю изумления толпы. Истоки жизни продолжают оставаться для нас загадкой, но что касается меня, то я вполне готов допустить, что в совершенной машине могут неожиданно возникнуть явления, трудно отличимые от проявлений жизни в строгом смысле этого слова. Остается только предположить, что мы добились неожиданного для нас самих успеха в том, к чему даже и не стремились. Мы создали живое существо средствами техники, в то время как создать его средствами химии нам, несмотря на все наши усилия, так и не удалось.