Дмитрий Казаков - Без вариантов

– Ну вот, – сказал Антон. – Доберемся домой, там я заберу деньги, старые документы и кое-какие вещи.

– Деньги? То есть наличные? – удивился Виктор. Сам он денег как таковых никогда не видел, только древние, еще советских времен монеты.

– Причем евро, – преторианец кивнул. – Я давно подозревал, что наше время в этой стране так или иначе кончится.

– Да… – Виктор включил радио и к собственному удивлению, наткнулся на работающую станцию.

– … подписал указ, – говорил суровый мужской голос. – Согласно ему, всякий, оказывающий помощь представителям обманывавшей народ клики, именуемой преторианцами, будет привлечен к уголовной ответственности. Помощью считается предоставление убежища…

Виктор отключил приемник.

– Вот видишь, – Антон устало вздохнул. – Эта акция долго и тщательно готовилась, причем не без участия головастых ребят из Вашингтона или Пекина. Уж им-то сильная Россия никак не нужна. Те, кто захватили власть, сделают все, чтобы ее удержать, так что единственный мой шанс выжить – заграница. И чем быстрее я там окажусь – тем лучше.

– Заграница так заграница, – согласился Виктор. – Что у нас там ближе всего? Финляндия?

– Эстония. Туда и отправимся.

Автомобиль свернул на Московский проспект и добавил скорости. Город вокруг смотрелся вымершим, машин было в два раза меньше, чем обычно, немногочисленные прохожие жались к стенам домов.

– Каково… каково быть таким, всегда носить этот шлем? – спросил Виктор, когда они выехали из центра, вокруг замелькали обшарпанные дома, выстроенные еще в прошлом веке.

Антон ответил не сразу.

– Поначалу очень тяжко, – сказал он, – но ты знаешь, на что идешь. Понимаешь, что семья твоя никогда не будет знать нужды, как и ты сам, осознаешь, что так надо и… с годами привыкаешь. Не обращаешь внимания на то, что на тебя пялятся, как на бородатую женщину, на всеобщий страх и презрение. Начинаешь чувствовать себя неловко без шлема, не узнаешь собственное лицо в зеркале…

– Зато можно не бриться, – Виктор провел рукой по подбородку. – Все равно никто не увидит.

– Это точно, – Антон негромко рассмеялся. – Побочный эффект, о котором авторы проекта думали меньше всего!

Бетонный забор выглядел так, словно с его помощью собирались отражать нашествие мамонтов. Поверху тянулась колючая проволока, а установленные через каждые несколько метров крошечные камеры посверкивали, как глаза бдительных циклопов.

– Надо же, и эти сбежали, – печально вздохнул Антон, глядя на пустую будку около ворот. – А уж тут вроде служили лучшие, самые верные…

Виктор хотел было сказать, что лучшие не отращивают задницы в охране, а с оружием в руках защищают родину, но сдержался. Просто вылез из машины, выстрелом разворотил замок будки. Нажал кнопку и ворота с гулом открылись.

Лимузин медленно, чуть поскрипывая, протиснулся в них и створки тут же сошлись.

– Неплохо вы тут живете, – сказал Виктор, оглядывая привольно разбросанные среди цветущих деревьев дома, больше похожие на миниатюрные замки, – в смысле, жили…

– Вот именно что жили, – вздохнул Антон. – Любой «золотой век» рано или поздно заканчивается, и наш тоже подошел к завершению…

Они ехали мимо роскошных особняков и, несмотря на высокие заборы, было видно, что всюду царит запустение. Словно по элитному поселку, где обитали исключительно преторианцы и их семьи, прошел жуткий мор.

– А где все? – поинтересовался Виктор, когда лимузин свернул к ажурным воротам, похожим на обрезок металлической паутины. Зажатые в кирпичной стене, они сверкали, точно обвешенные каплями росы.

– Кто? – Антон горько усмехнулся.

– Ну, люди, – Виктор удивленно глянул на преторианца. – Твоих… коллег сегодня много погибло, но семьи-то, домочадцы должны тут быть… Или сбежали?

– Сбежали, – Антон распахнул дверцу и вылез наружу, – давно.

Выбравшись из машины, Виктор понял, как тут тихо. Городской шум остался вдали, на севере. Ветер шелестел цветущими у забора кустами сирени. Ветки, увешанные тяжелыми соцветиями, слегка колебались, точно их ласкали невидимые пальцы.

Сладкий аромат щекотал ноздри.

– Заходи, – позвал Антон с крыльца. – Подождешь в гостиной, пока я соберусь…

Снаружи дом был отделан «под кирпич», хотя Виктор прекрасно знал, что под красными прямоугольниками скрывается обычный строительный пластик. Башенки и балконы придавали ему праздничный вид. Впечатление портило разбитое окно на втором этаже, мутные, грязные стекла и заросший, заброшенный сад вокруг.

Виктор поднялся на крыльцо, миновал прихожую, в углу которой одиноко притулилась длинная, совершенно пустая вешалка и оказался в гостиной, размерами напоминающей спортзал.

Одна из стен матово блестела, красноречиво сообщая, что ее занимает стереопроектор, а слой пыли на ковре был такой, что на нем оставались следы.

– Располагайся, – Антон со спортивной сумкой появился из угловой двери, – я сейчас…

Одну из стен занимали голографии в рамочках. Виктор подошел ближе. Почти на всех улыбалась высокая светловолосая женщина. Кое-где она была одна, на других вместе с Антоном или с детьми – девочкой и мальчиком. На последней голографии, у самого края, им было лет по двенадцать-тринадцать.

– Не гадай, – Виктор так увлекся разглядыванием, что не заметил, как хозяин дома подошел к нему со спины, – они живы… только находятся далеко.

– Но почему? Как можно бросить все это? Роскошный дом, обеспеченная жизнь, постоянная охрана, специальная школа для детей…

– Ответ прост и страшен, – Антон был серьезен и спокоен, – любая семья основана на лжи, на недомолвках и самообмане. А жить с человеком, который всегда говорит правду, невозможно. Моя жена забрала детей и сбежала туда, где никто не знает, что ее муж… бывший – преторианец. Точно так же поступили супруги всех моих коллег. Не выдержал никто.

– Вон как…

– Да, именно так, – Антон протянул Виктору плоскую вытянутую коробку, похожую на черный пенал. – Тут пистолет, который мне подарили к юбилею. Посмотри, может ли он стрелять.

– Хорошо, – внутри «пенала» оказался ПП. На гладком боку красовалась золотая монограмма «237-му от МВД Санкт-Петербурга к 40-летию».

Настоящих имен преторианцев не знал никто, кроме разве что президента и персонала Лагеря. Человека, которого нельзя подкупить, всегда можно запугать, если выяснить его слабые места. У чиновников новой формации, выведенных президентом Рысаковым, все, начиная от пристрастий и заканчивая составом семьи, являлось государственным секретом.

Для всего мира преторианцы существовали под номерами.

Виктор проверил затвор, извлек обойму. Та оказалась полна. Система инфракрасного наведения работала, электронное тестирование узлов показало норму.