Константин Читатель - Имир (СИ)

— Жэ, а это можно приделать? — обе девушки, не смотря на то, что мы остались в живых, имели довольно плачевный вид.

Если у Марины броня еще справлялась со своими функциями, то прикрывшая своим телом подругу от пары выстрелов от защитных турелей, Саша осталась в неподдающихся ремонту лохмотьях некогда исправной защиты.

— А что это? — удивился я, разглядывая в руках коротко стриженной подруги пучок проводов.

— Защитный костюм второго класса, вживляется в разумного, становиться его неотъемлемой частью до смерти, неуничтожим, — прокомментировал Курибжу.

Трехсотлетний опыт малека в очередной раз напомнил о себе. Откуда он это знал не стоило спрашивать, у каждого из разумных существовали свои тайны. Каким образом Саша получила вживленную в другого разумного броню я догадывался. Марина порой позволяла себе долго палить по трупам врагов, доставивших ей наибольшие сложности со своим убийством. Чаще всего от врагов ничего не оставалось, заливая плазмой чужие тела, девушка словно выжигала их из своей памяти. Подобравшая пучок проводов, оставшихся целыми посреди пятна гари на полу палубы, Саша получила уведомление о возможности имплантации.

— Положи сюда, я посмотрю, — отметив жадный взгляд Курибжу, сопровождавшего каждое движение девушки, я решил не откладывать на потом свое обещание и занялся броней.

Изучив интерфейс и открывающиеся возможности, я захотел забрать данный имплантат себе. «Изъять? Повторное использование силовой брони не возможно».

Имплантат напомнил, что установленная мне защита имеет только одного владельца и не передается. Забрать себе найденное девушкой и отдать ей свои обручи оказалось не рациональным в нашей ситуации. Если я возьму это «чудо» себе, то Саша так и останется без защиты.

На составление схемы использования новой брони у меня ушло около пяти часов. Больше всего пришлось помучиться с режимом мимикрии. Физику процесса пришлось изучать и понимать с самых азов, добираясь до современного уровня продвинутых цивилизаций.

— Готово, — открыв глаза сказал я, испытывая неподдельное чувство усталости.

Передав схему Саше и оставив ее разбираться с новой защитой, я перевел взгляд на мирно посапывающую Марину. В обычное время это вызвало бы у меня только улыбку, но сейчас я лишь испытал раздражение.

— Э, кто в домике! Маршрут-то готов?! — напомнил я о том, что она считается единственным астро среди нас.

— Что тут лететь-то? Торгаши вон, рукой подать, — приоткрыв один глаз, Марина отмахнулась, не придав внимания интонациям моих слов.

— На хрен нам эта станция, — взорвался я: — этот йолр зачем-то нас сюда тащил. Мы здесь только неприятности найдем!

Пока мы препирались Саша куда-то пропала. Перейдя на внутреннее зрение, я ее тут же увидел. Девушка никуда не уходила, стоя на том же месте, подруга Марины лишь активировала функцию мимикрии. Процесс маскировки брони не просто менял цвет или фактуру материала, он изменял саму материю из которой состоял. Вместе с броней, изменениям подвергалось тело носителя, переходя в другой диапазон частот квантовых колебаний.

— О! Блок галосвязи восстановился, сейчас запрос на станцию пошлем и получим добро на стыковку, — пока я рассматривал Сашу через свое внутреннее зрение, Марина подключилась к ложементу астронавигатора.

— Стой! — крикнул я, но было уже поздно.

— Ты чего? — удивилась она, возмутительно фыркнув: — подумаешь телеметрия пошла!

— Кому пошла? Кто сделал запрос?! — разгоняя свой мозг в поисках выхода из ситуации, параллельным слоем сознания я высказал насторожившие меня факты вслух.

Марина успела только приоткрыть рот, чтобы оправдаться, как луч деструктора ударил в куб, восстановившийся едва лишь на 76 процентов. Защита, как и средства обороны были временно лишены энергии, весь поток которой был направлен на ремонтные работы. Жесткое излучение начало принудительно менять упорядоченные частоты гармоник, заставляя разрушаться живую и не живую материю.

Еще один корабль службы безопасности находился в этой звездной системе. Стоило блоку связи передать ответ на запрос о телеметрии, как пернатые узнали о гибели своих соплеменников и о наличии на борту четырех разумных. Судя по мгновенно принятому решению, на подобные случаи у СБ имелись четкие инструкции. Раса, являвшаяся единственными представителями флотов вторжения и сдерживания, подтвердила свою агрессивность.

«— Ненависть к врагам, безжалостность к своим», — пришли на память слова Курибжу, характеризовавшего моральные постулаты пернатых.

Мысли пролетели за долю мгновений, но еще быстрее закончилось излучение деструктора. Оказавшись среди бесформенных обломков, в которые превратился корабль кубической формы, я додумывал свою мысль о расе Ошлот.

Материя, после того как закончилось деформирующее частоты квантовых колебаний, частично вернулась к своим прежним параметрам. Слипаясь друг с другом, куски различных материалов образовали причудливый лабиринт. Находясь почти в самом центре сотворенного «хаоса», я оказался заперт в пространстве.

«— Блин, как теперь выбираться?» — осматривая себя, я попробовал безуспешно пошевелиться.

Обручи моей брони, вживленные в тело, справились с защитной функцией на сто процентов. Помимо отталкивая от моего организма всего, что являлось инородной материей, силовая броня также восстанавливала гармоники колебаний, не позволяя изменить ткани моего тела.

«— У меня минут тридцать, не больше», — оценив наполненность собственной ауры, я пришел к неутешительному выводу.

Не успевшая восстановиться аура, после того как мы загерметизировали поврежденный корабль службы безопасности, она изрядно просела по имеющимся запасам, подпитывая работу силовой брони. На текущий момент, мое тело опять находилось в открытом космосе, регенерируемое ежесекундно за счет энергии жизни.

Осмотревшись по сторонам, я постарался найти кого-нибудь из выживших. В момент попадания корабля под выстрел дезинтегратора, мы все находились в капитанской рубке. Оглядевшись еще раз вокруг, я невольно сглотнул подступивший к горлу ком. Тела Марины и Курибжу, хоть и с трудом, но поддавались узнаванию. В основном, приметными фрагментами остатков являлись элементы частично вернувшейся к своим изначальным характеристикам брони. Если судьба песьемордого для меня была безразлична, то смерть ставшей для меня близкой девушки, заставила сжаться сердце.

— Марина, — произнес я.

В вакууме звук не имел возможности распространяться. На барабанные перепонки по прежнему давила тишина, судя по всему, я остался единственным выжившим.

«— Это ненадолго», — успокоило меня мое второе «я», подпитанное чувством «боли» утраты близкого человека.