Клиффорд Саймак - Все повести и рассказы Клиффорда Саймака в одной книге

Секретарь Торговой палаты еще дальше откинулся в кресле и уставился в небо. Величайшее зрелище во всей Солнечной системе! Туристы преодолевали миллионы миль, чтобы поглазеть в изумлении на это небо.

На фоне черноты космоса плыл Юпитер — гигантский оранжево-красный диск, сплющенный на полюсах и раздутый по экватору. Справа от Юпитера виднелось Солнце — маленький белый шарик, чей палящий свет и невероятный жар смягчались почти пятьюстами миллионами миль пустоты. Ио и Европа еще не появились, и на фиолетовом занавесе космоса играли холодные бриллиантовые булавочные головки далеких звезд.

Дейл покачался в кресле, довольно потирая руки.

— В этом году мы нанесем Ганимед на карту.

— Но я не хочу тащиться на Ганимед, — захныкал сенатор Шерман Браун, — Ненавижу космические перелеты. Меня всегда укачивает.

Иззи Ньюман скрипнул зубами.

— Сенатор, — взмолился он, — хоть раз в жизни не будьте идиотом. Мы уже два года продвигаем вас в президенты, а для этого нужны голоса марсиан. Вы можете собрать очень много, отправившись на Ганимед и торжественно открыв памятник. Скажете что-нибудь хорошее про марсиан и быстренько, пока земляне на вас не разозлились, добавите что-нибудь хорошее и о них. Потом превознесете храбрость людей, сражавшихся в битве, а чтобы успокоить пацифистов, восхвалите прошедшие с тех пор сорок лет мира. Такое выступление осчастливит всех — каждый подумает, что вы на его стороне. А вы получите много-много голосов.

— Нет, я не хочу туда лететь, — уперся Браун, — И не полечу. Вы меня что, отшлепаете за это?

Иззи только развел руками.

— Послушайте, сенатор, — вздохнул он. — Разве не я занимаюсь вашими избирательными кампаниями? Видели ли вы от меня когда-нибудь что-либо, кроме добра? Не я ли вытащил вас из кресла председателя захудалого округа и не я ли сделал одной из крупнейших фигур нашего времени?

— Ну, — махнул рукой сенатор, — я и сам неплохо справлялся, коли на то пошло. Отчасти, конечно, это и ваша заслуга. У меня нет абсолютно никакого желания отправляться на Ганимед, но если вы считаете, что я смог бы…

— Прекрасно! — Иззи в восторге сомкнул ладони, — Я все для вас устрою. Дам газетчикам несколько интервью. Заставлю одного из лучших спичрайтеров подготовить для вас речь. Эта поездка принесет нам не меньше полумиллиона голосов. Но… — Он сурово посмотрел на сенатора, — Но вам придется сделать две вещи.

— Какие?

— Во-первых, выучить свою речь. Я не хочу, чтоб вы забыли ее, как в тот раз, на торжественном открытии коммуникационного центра на Луне. И еще. Оставьте дома эту чертову мини-камеру.

Сенатор расстроенно засопел и надул губы.

Ганимед стремительно уходил в тень Юпитера. На некоторое время спутник погрузится в ночь. В небе останется только Европа, и ее слабый свет сделает тени на поверхности лишь темнее и глубже.

Карди по прозвищу Спайк с нетерпением ожидал наступления ночи. Сегодня ему предстояло совершить то, что до сих пор не удавалось совершить ни одному человеку. Он собирался сбежать из ганимедской тюрьмы, начальник которой хвастал, что никто не выходил из-под купола этого гордого космического Алькатраса раньше назначенного срока — во всяком случае, живым.

Спайк ждать не станет. Он выйдет из северо-западных ворот и растворится во тьме так же бесследно, как если бы само упоминание о нем исчезло с лица Вселенной. На скрупулезную подготовку ушел не один месяц. Все спланировано. Все детали учтены. Вероятность провала исключена.

Пришлось раскошелиться, нажать на определенные кнопки. Требовалась также помощь извне, а получить ее здесь ой как нелегко. Кому, кроме него, по силам подобная задача? Но разве он не Карди Спайк — прославленный космический рэкетир? Разве не он многие годы собирал дань на всех межпланетных линиях? Разве не его люди до сих пор трясут космические корабли? В мире гангстеров Карди Спайк слыл такой крупной фигурой, что даже теперь его слово для многих оставалось законом.

Он дождался, пока охранник пройдет мимо его двери, вскочил на койку и нашарил почти невидимую нить из тонкого стекловолокна, привязанную к одной из вентиляционных решеток. Быстро, но осторожно, стараясь не производить шума, Карди втянул ее в камеру и отвязал подвешенный к концу нити бластер.

Беззвучно, словно подбирающийся к добыче кот, Спайк перетек к решетчатой двери. Сунув бластер за пазуху, он безвольно обмяк на частых прутьях. До его ушей долетел звук шагов возвращающегося охранника.

Спайк негромко заскулил. Охранник услышал его стон и ускорил шаг.

— В чем дело, Карди? Тебе плохо?

Гангстер, протянув сквозь прутья трясущуюся левую руку, вяло уцепился за плечо стражника. Тот нагнулся ближе. В тот же миг пальцы Спайка сомкнулись на его горле стальным обручем, а между арестантской робой и сердцем охранника полыхнул крохотный язычок белого пламени диаметром не более карандаша — один-единственный коротенький смешок точно нацеленного бластера, выставленного на минимальную мощность. И все. Так человек мог бы хихикнуть над знакомым анекдотом.

Стражник ткнулся лбом в решетку. Мертвая хватка на его горле задушила вскрик. Сторонний наблюдатель — окажись он вдруг поблизости — решил бы, что охранник продолжает разговаривать с заключенным.

Карди действовал быстро. Все было заранее спланировано, каждое движение давно отрепетировано до автоматизма.

Правая рука отстегнула с пояса убитого кольцо с ключами, пальцы нащупали нужный и вставили его в замок. Щелчок. Дверь камеры распахнулась.

Наступил наиболее опасный момент всей операции, но назад пути уже не было.

Спайк торопливо заволок безжизненное тело в камеру. Кто-нибудь мог увидеть, но пришлось рискнуть.

Он проворно стянул с мертвеца и напялил на себя штаны, потом сорвал куртку и влез в нее сам. За ними последовали кепка и оружие охранника.

Карди вышел из камеры, закрыл дверь, запер замок и двинулся по узкому мостику вдоль тюремного корпуса. Сердце пело от возбуждения. Самое трудное осталось позади, тем не менее губы гангстера были по-прежнему сжаты в жесткую линию, глаза настороженно прищурены, а тело готово к действию.

Охранник соседнего корпуса бросил на него короткий взгляд, развернулся и побрел обратно вдоль вверенного ему ряда камер. Лишь благодаря железной воле гангстер продолжал идти, не срываясь на бег.

Только когда стражник пропал из виду, Спайк позволил себе ускорить шаги.

Вниз по лестнице на первый ярус, пересечь его. Из сектора камер — в прогулочный двор и оттуда — к северному шлюзу.

В караулке у шлюза горел слабый свет.

Карди постучал.

Дежурный открыл.

— Скафандр, — произнес Спайк. — Я выхожу.