Александр Розов - Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези (СИ)

- С бизнесменами так нельзя, - возразил майор.

- Тогда не очень-то рассчитывай на их инициативную помощь, - сказал Жерар, - будь реалистом. У противника такие ставки на теракт по плану-Б, что он готов подкупать и запугивать всех, до кого дотянется. А руки у него довольно-таки длинные.

- Хэх… Говоря «противник» ты имеешь в виду концерн «ERGRUNO»?

- Да. Этот концерн, плюс его лобби в США и Австралии... Пожалуй закурю я тоже.

Пока Жерар прикуривал сигару, фон Зейл сформулировал и задал вопрос:

- Что, если я перечислю ставки, а ты проверишь меня?

- Проверю, - эхом откликнулся Жерар Рулетка, и выпустил облачко табачного дыма в направлении серебристо сверкающего лунного серпа.

- Я приступаю, - сказал фон Зейл, - теракт на Хэллоуине у Слаанеша ликвидирует три ключевые фигуры конкурентов «ERGRUNO». Это Зурарра, Инвербрас и Меромис. И виновниками окажется криминальная команда тиморского шейха Мулиа-Селука. Это вызовет реакцию возмездия со стороны янки и с нашей стороны. Очень вероятно, что рудники и аффинажный завод в Белу-Улайа, вместе с шейхом и его командой, будут разбомблены. Некому окажется шантажировать «ERGRUNO» оглаской фактов труда малолетних рабов, а за разбомбленный аффинажный завод будет получена страховка. Свертывание бизнеса в Белу-Улайа станет прибыльной операцией. Кроме того, можно получить тайный бонус от саудовцев и эмиратчиков за ликвидацию Зурарра, который считается их заклятым врагом… Как-то так. Что я забыл?

- Ты забыл крах имиджа Паго-Паго, как безопасного инвестиционного оффшора, где отлично можно заработать вкладывая в незиномику… Знакомый термин?

- Да, - односложно подтвердил фон Зейл.

- Еще, - продолжил Жерар, - ты забыл бонусы за ликвидацию Слаанеша с греховными феминидами, аббата Тореро с греховными мифриловыми GM-пчелами, и греховного атоллического архиепископа Кавендиша. Вот теперь реестр более-менее полный.

Майор-прокуратор трижды беззвучно хлопнул в ладоши, после чего спросил:

- А сам план-Б?..

- Это же очевидно, - Жерар пожал плечами, - медикаменты для тиморских беженцев.

- Медикаменты? – переспросил майор, - Что, вот так нагло?

- В Третьем мире у них были бы шансы, - спокойно ответил Жерар Рулетка.

…

Утро 29 октября. Германское Самоа. Остров Уполу. Кондоминиум Лаоломану.

(Соответствует вечеру той же даты в Западной Европе).

Взрослеющим детям-тинэйджерам по природе свойственно создавать эмоциональные ураганы для родителей, делая что-то взрослое впервые. Типичный реестр - вот:

Первая любовь (а также первый секс и иногда с первыми побочными эффектами).

Первая пьянка (иногда заодно и первые самостоятельные проблемы с полицией).

Первая самостоятельная дальняя поездка в сомнительной компании (ужас вообще).

Первая самостоятельная работа/бизнес (с первыми профессиональными проблемами, выходящими за рамки знаний и опыта родителей – о, черт! Как тут помочь?).

Первый опыт в политике (ужас-ужас-ужас, он/она ведь еще почти ребенок!!!).

Перечисленные типичные события особенно эмоционально драматически выглядят в неполной семье с разным полом родителя и ребенка (чаще - мама и сын-тинэйджер).

Совсем запредельная драматичность достигается, если ребенок – талантлив, причем в публичной сфере конфликтного свойства (наука, искусство, журналистика, спорт). У социума homo (как бы) sapiens есть неприятное свойство: публичный талант - вообще получает поток ненависти противников и завистников, а юный талант – особенно…

…Вот о чем думала Герда Шредер, выполняя последние перестановки перед прямым сетевым эфиром в своем кабинете (превращенном в любительскую телестудию). Если судьба сложилась бы немного иначе на одной развилке, то этот прямой эфир (точнее - телеконференция) происходил бы не на Германском Самоа, а на родине в Германии, в Штайнау-ан-дер-Штрассе. И там-то все угрозы, которые поступят в адрес сына в ходе телеконференции, пришлось бы принимать всерьез. Скорее всего, там Герда стала бы отговаривать Феликса от такого публичного выступления, поскольку она четко знала: внесистемный публицист в Европе беззащитен перед разгневанными и агрессивными поборниками Системы или части Системы (да-да Системы с большой буквы).

Герда отлично помнила январь 2015-го когда она (являясь юной стажеркой в сетевой развлекательной газете «Freizeit Zeiger») испытала чувство ужаса и возмущения после парижского теракта в редакции сатирического еженедельника «Charlie Hebdo». Тогда сознание Герды отчасти занимал политический идеализм «Общеевропейского дома», прекрасного свободного мультикультурного сообщества, которое пока еще в процессе строительства, но непременно будет достроено. «Инцидент Шарли» казался каким-то нереально-невозможным. Двое боевиков посреди дня входят в редакцию, и 10 минут стреляют из автоматов по сотрудникам, убивают дюжину людей, после чего спокойно уходят, преодолев на улице чисто декоративное сопротивление полиции. У Герды это вызвало журналистский импульс, она мгновенно сочинила короткую и яркую статью, которая… Была отклонена главным редактором «Freizeit Zeiger» (отличным дядькой с большим опытом в СМИ и политике). Он спокойно, аргументировано объяснил юной стажерке, что сатирики вроде «Шарли» это внесистемный, фрондерский феномен, как правило, раздражающий государственную бюрократию. А исламисты, это системный феномен, дополняющий государственную машину, и полезный для бюрократии. Они помогают бюрократии держать народ в узде. Поэтому, полиция будет, в большинстве случаев, на стороне исламистов. Хотя публично бюрократия в этом не признается.

Тогда юная идеалистичная Герда не поверила главреду, но в феврале того же года, на мемориальном семинаре в Копенгагене, посвященном убитым сотрудникам «Шарли», повторилась атака: исламист расстрелял участников, и спокойно ушел. Тут Герда уже задумалась. Когда же в декабре того же года, уже в Германии, в Кельне, мусульмане с уверенностью в безнаказанности напали на европейских женщин при рождественских гуляниях, Герда осознала, что главред прав. С тех пор она из принципа игнорировала вообще любую политику и специально перешла на работу в журнал «Hauswirtschaft» (Домашние дела), с чисто бытовой тематикой. Сына она ориентировала в этом ключе (политика - дурное дело, если у оппонента - пулемет, а у тебя - только авторучка). Но судьба совершила зигзаг, и «пулеметный вопрос» для Герды и Феликса повернулся в правильную сторону: политика уже не была для них бессмысленно-опасным делом…

…Отсчет 100 секунд до начала эфира прервал эту цепь воспоминаний Герды.

Настало время работы в формате «полу-диалог с неограниченной аудиторией».