Александр Розов - Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези (СИ)

- Guten Abend, Herr und Frau von Zeil, wie geht es Ihnen?

- Vielen Dank, Herr Klempner. Wir haben ein gut. Und bei Ihnen?

И далее в том же роде. Так мило, в духе старой доброй германской провинции. И даже некоторые особенности местного диалекта не смущали. Кстати, главная особенность: отсутствие знания немецкого языка у большинства публики. Понятно - тут в основном австралийские и американские германцы: англоязычные. Этнически-аутентичный язык выучен в объеме «туристического минимума» - как раз достаточно для ролевой игры в «Regained Vaterland» (вновь обретенное Отечество).

Через некоторое время (поиграв немного в эту игру), фон Зейл и Герда свернули вбок с относительно освещенной поселковой улицы на темный пляж. И Герда произнесла:

- Хелм, милый, рассказывай, я заинтригована обещанной историей.

- Что ж, - ответил он, - начнем с того, что персона, известная тебе, как Сури, это Сонки Мюллер, дочка курфюрста. И никакого брата-близнеца у нее нет. Существует фантом, известный, как Слаанеш, и Сонки изображает его в Паго-Паго, где у него, точнее у нее крупный бизнес-пай в совместном американо-незийском предприятии «Bionicraft».

- Ничего себе!.. - удивилась Герда, - …Но как она изображает? Она ведь непохожа на мужчину. Правда, она совсем не фигуристая, но стиль у нее очень даже женственный.

- Сонки хороший артист-любитель, - пояснил фон Зейл, - к тому же, имидж Слаанеша допускает оттенок женственности. По легенде он обаятельно-развратный бисексуал.

- Гм… А смысл?

- Смысл в том, - ответил майор, - что при прочих равных условиях, для американских партнеров по их психике, мужчина выглядит гораздо внушительнее, чем женщина.

Герда, все более удивляясь, покачала головой.

- Это напоминает какой-то старинный водевиль с трансгендерными переодеваниями.

- Немного напоминает, - согласился фон Зейл, и процитировал Шекспира: «Весь мир – театр, в нем женщины, мужчины - все актеры».

…

Следующая дата. 29 августа. Сразу после полуночи. Германское Самоа.

Восточный берег Уполу. Кондоминиум Лаломану. Каштановый коттедж.

Поучаствовать в спецоперации военной разведки - редкая удача для журналиста (для журналиста-блоггера в частности). Хотя, в случае Герды Шредер, подобная удача, по-видимому, перестала быть редкой. Так или иначе, если подвернулся шанс, то надо его использовать. И Герда, под предлогом контроля разумного уровня потребления кофе любимым мужчиной, угнездилась на угловом диванчике в его домашнем кабинете. У журналистов есть прием, называемый OFAL (Observe - first, ask - last): для начала, вы наблюдаете за работой персонажа, не задавая вопросов, и формируете свое мнение (по существу - догадки о том, что, как и почему он делает). Лишь после этого, вы задаете вопросы, и узнаете от самого персонажа о том, как устроена его работа.

В данном случае, за час наблюдения за работой фон Зейла по контролю Игрищ, Герда самостоятельно построила для себя картину событий «нулевой фазы». Но для начала: обстановка кабинета майора-прокуратора (наскоро оборудованная в новом жилище).

Мебель: угловой диванчик, два стола с тумбочками (одна - сейф), кресло на роликах.

Техника: компьютер, и два монитора: настольный (обычный) и настенный (с низким качеством, но большим форматом), мини-радиостанция, два принтера, и кофеварка.

Сейчас фон Зейлу не хватало двух мониторов, и он включил еще ноутбук.

Даже этого не хватало, поэтому он, время от времени, распечатывал нечто, и вешал с помощью кнопки-липучки на стену.

Второй принтер жил своей жизнью, периодически печатая нечто на ленте-рулоне. Эта длинная лента ползла вниз, и ложилась волнами в предусмотрительно подставленную картонную коробку.

Кажется: невозможно работать сразу с тремя картинами динамической графики, плюс растущим числом статических картинок (на листах, прилепленных к стене) но…

…Как поняла Герда, это очень удобно – если правильно распределить функции.

Монитор на стене показывал общую тактическую картину: от Новой Зеландии в левом нижнем углу до Самоа в правом верхнем. Масштаб: километр на полсантиметра, здесь можно отслеживать каждый морской и воздушный борт в этом поле. Кроме, разве что, специальных военных самолетов-невидимок – но, сейчас это к делу не относится.

На мониторе наблюдалось нечто, напоминающее миграцию птиц из умеренных широт Южного полушария в сторону Экватора. Птицы летят без фанатизма, с остановками на попутных островах. Между Большой Новой Зеландии и Германским Самоа, лежат:

Во-первых, новозеландский островок Рауль в конце длинной цепи скал Кермадек.

Во-вторых, массив из сотен островов и атоллов бывшего королевства Тонга...

…Именно бывшего – потому что в конце позапрошлого года, перед началом Первой Новогодней войны, Тонга было захвачено фиджийской хунтой генерала Тимбера, а несколько мелких островов и атоллов забрал Революционный Конвент Меганезии…

Птицам (точнее – ретро-самолетам) есть, где остановиться. Да, организаторы Игрищ Левиафана продумали маршруты и транзитные точки. Они учли даже тот момент, что многие новозеландские участники и большинство гостей Игрищ небогатые люди. Это студенты и молодые рабочие, либо фрилансеры и коворкеры с неполной занятостью. Следовательно: стоимость перелета на полторы тысячи миль (2800 километров) имеет значение. Так вот: организаторы Игрищ взяли на себя все расходы на авиа-горючее и аэродромные расходы (для участников) и на авиатранспорт (для просто гостей). Для участников и для тех гостей, которые вызвались волонтерами на Игрищах, бесплатно вообще практически все (мини-отели, шведский стол, и даже пиво).

При таких условиях, нечего удивляться многочисленности гостей. Судя по цифрам на мониторе, для их перевозки задействованы 80 авиа-транспортеров «апельсиновозов». Почему они так названы, это отдельная тема, а гостей значит примерно 5 тысяч. Плюс участники-ролевики (которые, понятно, летят на своей ретро-технике). Немало.

Сейчас Герда задумалась о политическом подтексте Игрищ Левиафана. Те самолеты с новозеландскими ролевиками и гостями совершают транзитные посадки в Тонга. Это психологически-ощутимый шаг к признанию нормальности нового порядка на Тонга. Понятно, что верхушка ООН, и т.н. Международно-признанное правительство Тонга в изгнании (в Лондоне) возмутятся - и опять будут выглядеть политическими клоунами.

Но, пора вернуться к настенному монитору. Кроме оранжевых значков (обозначавших «апельсиновозы») и синих значков (обозначавших ретро-самолеты ролевиков) были на тактической карте значки иных цветов радуги: красные, желтые, зеленые, фиолетовые.

Суммируя некоторые наблюдения, Герда заключила: фиолетовые - это те, кто просто случайно оказался в контрольном поле… Затем, она заметила, что некоторые желтые перекрашиваются в красные или зеленые. Это вызвало мысль, что желтым обозначены сомнительные самолеты. Цель их полета к Германскому Самоа неясна. Вероятно, при уточнении целей, цвет меняется на спокойный (зеленый) или беспокойный (красный).