Войчех Швидзиневский - Фантастика и фэнтези польских авторов

— И сколько может он стоить?

Куба пожал плечами.

— А сколько ты хочешь запросить? Заплатят любые бабки. Пять лимонов, десять, пятьдесят. Заберут тебя на частном реактивном самолете в Штаты, посадят, где тебе только захочется, и дадут полный чемодан бабла. Или счет в крупнейшем банке.

— Это ключи к раю.

— Ну да. Ключи к раю.

— А вы что же? Вот так, без завтрака. Сразу за работу?

Четверо детей глядели на него молча, с серьезностью, не типичной для своего возраста. Он погасил улыбку.

— Что-то случилось?

— Мы хотим знать, чем закончилась история, пан Мариан.

Он подошел к верстаку, на котором лежал разобранный калашников. Вытер руки тряпкой.

— А сами вы как думаете? Как должна она закончиться? Самому мне кажется, точно так же, как всегда, не так?

Марек слегка кивнул.

— Это как?

— Вы помните, чем закончился рассказ? Ну конечно же, помните. Так вот, королевские рыцари нашли волшебный котел, способный дать им счастье и радость, а королева и первый вассал влюбились один в другого. Вот же что получилось, правда? Только влюбленные скрыли ту любовь глубоко в своих сердцах, ведь оба любили и уважали юного короля. Только не могли они навсегда скрыть свои чувства от окружающего мира. Присядьте-ка вон там, на ящиках с патронами. И я тоже присяду, потому что старенький я уже. При дворе был принц, племянник короля, амбициозный и гордый молодой человек. До момента появления первого вассала он был самым главным в замке, он был официальным наследником повелителя. Но вместе с появлением чужака, позиция принца сделалась слабее. К тому же, сердце его точило желание обладать волшебным котлом. Ревнуя к конкуренту и желая обладать властью над магическим предметом, он только и ждал случая, чтобы добыть котел и королеву, а так же избавиться от первого вассала…

Собрались они в бывшем клубе. Якуб, Лукаш, Михал, командиры групп, еще несколько человек, образующих стержень их небольшого общества. Все они стояли вокруг стола, глядя на броневой купол, извлеченный из Т-бота.

— Во, блин, курва, — шепнул Горячка.

Лукаш только что объяснил всем, что это такое. Пока что это был единственный комментарий.

Якуб решил несколько разрядить атмосферу.

— У кого какие идеи? Потому что попытка извлечь проц, что, похоже, хотел предложить нам Горячка, заранее обречена на неудачу. Там нет ни единой дырки.

— Хочешь сказать, ты уже искал?

Среди собравшихся можно было слышать нервные смешки. Атмосфера сделалась не такой напряженной.

В комнату вошла Каська, подошла к Якубу, прижалась.

— Лукаш мне сказал.

— Хорошо, — поцеловал он ее в лоб. — У нас тут небольшая загвоздка.

— Какая еще загвоздка, Куба? — отозвалась Мария, самая старшая из присутствующих здесь, учительница на пенсии. — Продадим его американцам и больше ни о чем уже не будем беспокоиться. Денег хватит на все, вплоть до освобождения.

Якуб открыл рот…

— Все не так просто, пани Мария, — опередил его Горячка. — Мы не можем к ним просто вот так отправиться. Мы…

— Мы словно нищий, который нашел на улице бриллиантовое ожерелье, — согласился с ним Лукаш. — Что мы можем сделать? Американские процедуры нам известны — мы сообщим Греверсу, он тут же доложит в штаб, потом информация пойдет в разведку, те захотят все перепроверить и спросят у наших, наши сами захотят наложить лапу на проце, поэтому вышлют каких-нибудь агентов, американцы — своих. Наделается шуму, так что узнают русские, а тогда…

— Похоже, я уже понимаю, что ты имеешь в виду, — бывшая училка мягко улыбнулась. — Так что сделаем?

Лукаш одарил ее мрачным взглядом.

— Прежде, чем мы что-либо постановим, — медленно произнес он, — нужно решить, почему этот русский сукин сын стоит здесь и явно чувствует себя словно в собственном доме.

Ледяная тишина разлилась из его слов и заполнила комнату.

— Повтори, — Горячка наклонился вперед, открывая зубы в неприятной гримасе.

— Я спрашиваю, почему эта русская манда стоит вот здесь и знает наш самый большой секрет.

— Потому что, — Горячка положил руку на кобуре, — он был там вчера с нами и дрался. И если бы не он, мы бы тут сейчас не стояли. Он имеет право.

— Не сомневаюсь, что имеет. И массу других прав. Он сам их себе признал, не так ли?

Лукаш повернулся к солдату.

Якуб трахнул ладонью по столу.

— Хватит! Что с тобой, Лукаш?! Что ты против него имеешь? Вчера он был с нами, сражался с Т-ботом, он знаком с методами действия российской армии.

— Мне они тоже знакомы. И мне известно и то, что если русаки узнают, что у нас имеется этот процессор, то вышлют сюда все, что у них имеется, даже если бы для этого пришлось втянуть в бой американцев. Направят сюда артиллерию, авиацию, боботов, а потом еще для уверенности ёбнут сюда ядреную бомбу. Вы все это знаете. И, собственно, ничего я против него не имею, ты, видно, тоже, раз позволяешь ему зажиматься с Каськой. Если бы я знал, что именно такая награда ждет за уничтожение Т-бота, сам бы подставил шею.

— Ах ты сволочь, — Каська рванулась вперед, Якуб в последний момент схватил ее за руку. — Выпердок недоёбаный!

— Может и так, золотце, — лицо блондина искривилось в иронической усмешке. — Но как, в таком случае, ты назовешь себя?

Из тени возникла чья-то фигура. Мариан прервал рассказ и пригляделся.

— Я тебя не знаю. Кто ты такая?

— Она не разговаривает, пан Мариан. Только вчера пришла к нам. Вместе с тем новеньким.

— Ах, с нашим русским приятелем. Как ее зовут?

— Мы не знаем, она ничего не говорит, только лекарства получает.

— По глазам вижу, зрачки как блюдца. Хочешь послушать рассказ?

Девушка пристроилась на каком-то ящике.

— Ну хорошо, рассказываю дальше. Молодой принц воспользовался оказией, чтобы обвинить королеву и первого вассала…

— И у тебя есть нечто большее, чем просто слова?

Якубу пришлось поднять голос, чтобы перекричать нараставший гомон.

— Наши голубки забыли, что вокруг полно камер. У меня все записано. Ты отправляешься спать, а она остается. Подходит к нему, присаживается, прижимается, набрасывает одеяльце, а ручки под ним летают так, что смотреть приятно… — Лукаш все время язвительно усмехался, вот только глаза у него были странные, чужие, не его собственные. — Потом она поднимается и уходит в сторону. Он какое-то время еще сидит, а потом идет за ней. Больше, к сожалению, не имею. И она была крайне усталой после той ночи, не правда ли?

Каська перестала дергаться. Якуб чувствовал, как все глядят то на него, то на нее.

Ну, скажи же что-нибудь, плохая девчонка из колонии, просил он про себя. Скажи, что этого не было, выругайся, плюнь ему в глаза. Он чувствовал, что сжимает ей руку крепко, очень сильно.