Скс - Режим бога. 3-я книга

По поводу "переговорной" Клаймич не возражал - мои доводы о встречах с иностранными "коммерсами" и продюсерами, обсуждение гастролей и раздача интервью западным телекомпаниям его "улыбнули", но убедили. А вот с излишествами "комнаты отдыха" он пытался поспорить, но тут я просто тупо "продавил". Ладно, деньги есть - ума не надо...

Закупка многочисленной мебели, сантехники отделочных материалов - отдельная эпопея, но тут на помощь пришла Брежнева. Дочь генсека три дня моталась с Клаймичем по магазинам, договаривалась с директорами, созванивалась с заведующими баз, "решала" и "выбивала"...

Как подытожил, измученный ремонтной нервотрепкой Клаймич: "если бы не Галина Леонидовна, то мы бы еще только решетки на окна "варили" из обрезков ворованной арматуры".

Ну, да... А так 3 декабря на окнах обоих этажей установили белые фигурные решетки, напоминающие восходящее "солнце", и это явилось финальным аккордом, завершающим ремонт в нашем "Музыкальном доме".

К середине декабря уже и мама окончательно перебрались в Москву на постоянное жительство.

Не обошлось, конечно, без слез, когда последний раз покидали ленинградскую квартиру. И не только женских... Дед тоже прослезился, вспомнив, умершую бабушку: "пятнадцать лет мы тут с Верочкой прожили... тебя вырастили", - и всхлипывая, они с мамой обнялись. Расстроенный этой сценой, я молча вышел в коридор.

Сам я никакой ностальгии и никаких переживаний не испытывал.

Во-первых, все это я в своей жизни уже однажды проходил, хотя и на два с половиной года позже. Во-вторых, обстоятельства и перспективы сейчас совершенно другие. В-третьих, в выпотрошенном калькуляторе "Электроника Б3-21" надежно заныкан "артефакт" из будущего, почти, равняющий меня Богу. В-четвертых... да, есть ещё "и в-четвертых", пожалуй самое главное и самое непредсказуемое. Для меня, в том числе.

В-четвертых - это я сам. Я - который не то что не тот ребенок, которым был в "прошлые" 15 лет, а уже даже не тот, кем стал по истечении полувека жизни. И если все это еще не проявилось, в полной мере, то внутри уже вполне созрело - явить себя миру, "во всей красе"...

"... и ГОРЕ "этому" миру", - я так думаю.

- С этого дня, ребята... в вашем классе - новый ученик! Зовут его Селезнев Виктор, он перешел к нам из ленинградской школы, в связи с переездом в Москву...

Юлия Захаровна Ильинская - директор моей новой школы, внимательно оглядела молчащий класс:

- Некоторые из вас, возможно, про Виктора уже слышали... Витя - человек творческий и написал несколько популярных песен, которые исполняют наши известные певцы! Учится Виктор хорошо, так что, Марина Алексеевна, в вашем классе добавляется еще один хороший ученик...

Ильинская и классный руководитель "моего" класса - Аксенова Марина Алексеевна любезно улыбаются друг другу.

"Мдя... Другого типа публика в классе... в моем бы уже шушукались или комментировали бы директорскую речь... а тут молчат. Хотя вон... глаза блестят от любопытства. Особенно у девчонок... Ниче так... пяток симпатичных мордашек сразу в глаза бросаются! Впрочем, не до них...".

Добавив еще несколько слов про общешкольные дела, директор пожелала мне удачи и покинула класс.

"Ну что ж, визит Щелоковой она отработала... Ну, как могла...".

Бразды правления в свои руки взяла "классная":

- Так, ребята! Я думаю, что выражу общее мнение, если скажу, что мы рады видеть Витю в нашем классе и надеюсь, что и ему будет приятно учиться два с половиной года в вашем дружном и спаянном коллективе!

"Бlя... Два с половиной года! Твою ж мать!!! Повеситься, а потом еще и застрелиться. Для надежности... Нет, только экстернат! Иначе, я не выдержу...".

Однако всё время стояния перед классом я сохраняю безразличное выражение лица и только киваю, когда ко мне обращаются.

И тут Марина как ее?!... а! Алексеевна... не придумывает ничего умнее, как высказать пожелание:

- Витя, а может быть ты сам что-нибудь расскажешь о себе, чтобы ребята лучше представляли себе нового одноклассника?!

"Угу... Я тут прибыл из нашего хренового будущего, вор, миллионер, выпиваю, интригую, имею взрослую любовницу, страдаю манией мессианства и собираюсь СГНОИТЬ большинство таких, как вы и ваши родители ... Обосритесь от ужаса, епть!".

- Хорошо... - моим "альдониным" голосом можно замораживать воду, - я-мастер спорта по боксу, чемпион СССР среди юниоров... Впрочем, если меня не доставать, то это, наверное, несущественно...

И замолчал.

"Классная" не сразу находится что сказать.

- Э... а... ну... Спорт это очень хорошо... У нас очень спортивная школа! Есть разные спортивные секции... И не только спортивные... правда, ребята? А... кроме спорта, чем ты увлекаешься, какие книги, например, сейчас читаешь?!

- Заканчиваю читать "Возрождение"...

Я снова замолкаю.

- А о чем эта книга, кто автор? - не "въезжает" Аксенова.

- Брежнев. Леонид Ильич. Про восстановление Запорожстали и Днепрогэса после Великой Отечественной Войны.

Моё лицо сохраняет абсолютную невозмутимость.

- А... - "классная" поперхнулась и срочно пытается исправлять ситуацию, - очень хорошее произведение! Очень сильное! Вы же помните, ребята, что мы уже обсуждали с вами на классном часе "Малую землю"... А скоро будем обязательно обсуждать и изучать "Возрождение" и "Целину"!

Она перевела дух, бросила на меня косой взгляд и не удержалась:

- Только я и не знала, что эти замечательные произведения уже не только напечатаны в журнале "Новый мир", но и изданы, как книги.

Я, по-прежнему, невозмутимо пожимаю плечами:

- Подарок автора...

"Классная" повержена и только находит в себе силы пролепетать:

- Какой замечательный подарок... Хорошо, Витя... садись, пожалуйста, на любое свободное место...

Под внимательными взглядами одноклассников я прохожу к единственной пустой парте в конце класса и устраиваюсь там в полном одиночестве.

"Не собираюсь тут ни с кем "дружить"! И учителя пусть опасаются связываться, и всевозможные "классные связи" сразу на хрен! И так уже сдурил в Ленинграде...".

Уровень преподавания в новой школе оказался заметно выше, привычного мне. И как следствие, подготовку к урокам пришлось несколько изменить, но, в целом, училось мне здесь даже легче.

Преподавательский коллектив не требовал в ответе точного соответствия учебнику, надо было просто показать общее понимание материала, а дальше можно было "выползать" на общей эрудиции. Если она, конечно, имелась. А большинство моих новых одноклассников видимой глупостью не страдали. Конечно, было заметно, что кто-то посильнее, а кто-то слабее, но откровенно отстающих в классе не было.

Детей высокопоставленных отцов и дедушек сразу отличить тоже было невозможно - между собой все ученики общались на равных. И только фамилии, которые учителя называли, вызывая к доске, иногда, говорили сами за себя: "Долгих", "Замятина", "Никонов", "Байбакова"... Да еще, черные "Волги" по утрам. Машины нет-нет, да и подвозили, кого-то из ребят поближе к школе. Но они не то что не подъезжали к школьному крыльцу, но даже в школьный двор не осмеливались заезжать!