Ричард Ловетт - Фантомное чувство (сборник)

— А где топливный бак? — поинтересовался я. Фьюзорам нужен водород. Реально его требуется немного, но ядерные катализаторы чрезвычайно неэффективны, и большая часть водорода попросту улетает. Его можно уловить и закачать в аппарат повторно, однако для этого должна иметься емкость для топлива.

— Этому фьюзору бак не нужен, — пояснила Бритни. — Это модель, сделанная на заказ, она может работать на любом газе, содержащем не менее нескольких сотых процента водорода. Очень круто.

— Замечательно. Однако… — Атмосферы на Титане сколько угодно, но водорода в существенных количествах в ней нет. В основном она состоит из азота, есть также метан и… — Ой.

— Правильно, — согласилась Бритни. Будь у нее лицо, она бы сейчас улыбалась, как и я. — В метане водорода достаточно, чтобы эта штуковина работала. — Она замолчала, а я мысленно снял шляпу перед молекулами водорода в метане. — Погоди-ка. Надо кое-что уточнить. Извини. Руководство огромное, а твой костюм не разработан для приема такого количества информации. Это все равно что пытаться перелить океан данных через воронку. — Долгая пауза. — Наверное, это примерно и означает быть человеком. Иногда не могу представить, как вы с этим справляетесь. — Еще одна пауза. — О черт! Вот гадство!

— Бритни…

— Извини. Поверить не могу. Эта штуковина будет прекрасно работать в атмосфере Титана. Но для запуска ей нужен более богатый источник водорода. Черт, черт, черт! Хватило бы баллончика с водородом или немного любой жидкости, содержащей водород, но ничего такого в манифесте контейнера не значится. Если бы мы отыскали еще одно озеро, то у нас бы все получилось, но озер поблизости я не вижу. Фьюзору нужна вода. Жидкая вода.

— Сколько?

— Примерно стакан.

— А если я в него помочусь? — В емкости для отходов у меня уже накопилось как минимум столько.

— Неплохая идея, но натрий отравит катализаторы. И даже не думай снять шлем и попытаться вылить в фьюзор оставшуюся воду. Тебе не выжить.

Другими словами, я держал в руках устройство, способное растопить сколько угодно воды, но только при условии, что у меня уже есть немного воды для его запуска. Подобный тупиковый вариант даже как-то назывался, но я не помнил, как именно.

Но Бритни этого не забыла.

— Идеальная «Уловка-22», — сказала она.

Несколько минут спустя я сидел посреди кучи всякой всячины, обнимая бесполезный фьюзор, а Бритни читала вслух грузовой манифест. В списке припасов отыскался даже пузырек аспирина, от которого я бы сейчас не отказался.

— В инструкции по эксплуатации к твоему костюму написано, что клапан загрузки пищи рассчитан на прием шариков диаметром до девятнадцати миллиметров, — проинформировала Бритни, когда я высказал свое пожелание. — Так что аспирин пролезет.

Я даже рассмеялся. Если поверить ребятам, писавшим эту инструкцию, то воспользоваться этим клапаном будет так же просто, как накормить кроликов.

— Бутылочке понадобится инъекционная насадка, чтобы попасть в клапан, — пояснил я. — А это наверняка обычная аптечная упаковка.

— Несомненно, еще и в комплекте со специальной крышкой, которую не могут открыть дети.

Бритни забубнила дальше. В списке были сотни, если не тысячи позиций, и я прислушивался к ней вполуха. Впрочем, я также не хотел, чтобы она смолкла. Наверное, это еще один вариант на тему того, что разговор есть жизнь: ковыряние в носу перед лицом сил внешнего мрака, который с каждой секундой превращался во все более буквальную реальность. Или, может быть, мы с Бритни встретились посередине. В любом случае, ее голос меня успокаивал. Пока я способен его слышать, я жив. А когда не смогу, буду мертв. Или как минимум одинок. Никогда прежде не боялся одиночества. Или боялся? Может быть, мои долгие поиски одиночества были чем-то наподобие восхищения загадкой «еще одного шага» — другой формой расширения пределов возможного. Может быть, именно поэтому я приобрел Бритни — потому что обладание искином есть отличный способ не быть одиноким, сохраняя при этом иллюзию одиночества. А потом она стала разумной и все испортила.

Или, может быть, я опять слишком расфилософствовался. Пожалуй, надо бы поговорить с Бритни о подобных вещах, а не слушать, как она зачитывает бесконечный список бесполезных предметов. Если не считать энергии, у меня имелось все необходимое, чтобы оснастить жилище на одного, но контейнер будет трудно в него превратить, даже если я пожелаю проторчать здесь до конца жизни наподобие пустынного Робинзона Крузо. Начнем с того, что контейнер был дырявый, как решето. Его специально таким изготовили, чтобы уравнивать давление внутри с давлением снаружи и сделать из максимально легких материалов. Даже если я и ухитрюсь его герметизировать, то в нем нет воздушного шлюза, а это означает, что я никогда больше не смогу выйти из него.

Бритни продолжала зачитывать список, вероятно, не внимательнее, чем я ее слушал. При отсутствии голосовых связок и наличии разума, способного легко делать два дела одновременно, она могла проделывать такое на автопилоте и при этом не скучать и не уставать.

Она как раз закончила список оборудования для гидропоники, что, вероятно, и натолкнуло меня на мысль о жилищах. Теперь она переключилась на список особых продуктов, по большей части специй и ароматизаторов. Покончив с простейшими (соль, перец, тмин, орегано), она принялась за экзотические (анчоусный порошок, ванильно-коньячная отдушка, экстракт поджаренного перца, концентрат лайма, порошок манго-мартини), и я уже собирался прервать ее вопросом, много ли философских книг она прочла во время ночных бдений, как вдруг нечто в этом перечне щекотнуло парочку моих нейронов, сохранивших остатки бдительности.

— А зачем нам закачивать метан в реактор? — вопросил я. — Почему бы его не зажечь?

— Потому что в воздухе нет… — Я вновь пожелал бы увидеть выражение ее лица — если бы у нее имелось лицо. — Ну, конечно! Правильно! Ух, ты! А ведь может получиться.

— Почему бы и нет? Кислорода у нас много. Надо лишь открыть кран на баллоне и сжечь кислород в атмосфере метана. Как в газовой горелке, только наоборот. Ведь все, что нам нужно — растопить немного воды, чтобы запустить фьюзор.

Само собой, все не так просто. Во-первых, у нас нет спичек. Обычно пламя в космосе ни к чему хорошему не приводит.

— Зато у нас есть много приборов, работающих на батареях, — напомнила Бритни, — так что получить искру будет легко. Главная проблема в том, что атмосфера здесь в основном из азота. А НПВ для метана от четырех до пяти процентов, но точной цифры у меня нет. Надо было загрузить побольше сведений по химии.

— НПВ?

— Нижний порог воспламенения. Это наинизшая концентрация газа, при которой он загорается. Средняя концентрация метана в атмосфере Титана около двух процентов, а это слишком мало, зато он может конденсироваться на поверхности, как роса или туман. Пятьдесят на пятьдесят, что такой концентрации хватит.