Владимир Григорьев - Аксиомы волшебной палочки. Рассказы

- А мне - что не знаю тебя совсем, - он посомневался, - но тоже… очень давно.

- А вот бывает у тебя так? - таинственно спросила она и оглянулась кругом, точно в этой мгле можно было что-нибудь разобрать. - Бывает так, будто все это уже было? Все в точности.

- Нет, не бывает, - он вздохнул. - Так уж я устроен. Никакого прошлого. Начисто.

- А сны, тебе снятся сны?

- Ага, иногда я вижу очень интересную вещь.

Они незаметно подошли к широкому, как театральный занавес, дереву. Где-то вверху среди листьев вполсилы работали струи воздуха, и невидимая мощная крона то набиралась воздуха, то отдавала его, вздыхая.

- Мне чудится, будто кругом безграничная водная гладь. И я мчусь, режу водный простор, вылетаю в воздух, и в брызгах вспыхивает радуга. И рядом мчатся ловкие, веретенообразные существа. А впереди розовые острова. И мы мчимся, мчимся, обгоняя друг друга…

- Это дельфины, дельфины! - закричала она в восторге. - Я была у океана, я каталась на дельфине. В детстве. А ты катался в детстве на дельфине?

- Ах, мое детство, - засмеялся он, - знала бы ты о нем. Мои няньки - почтеннейшие на планете профессора.

- Сложное детство? - Ей захотелось сочувствовать, разделить тайные тяготы этого немного странного человека. - Муштра, режим. Тебя готовили в великие шахматисты.

- Да нет, - отозвался он из темноты, - никакой муштры. Вообще никакого детства.

- Говорят, раньше, в давние времена, у людей не было настоящего детства. Такого, как сейчас. - Она подошла к дереву и тоже прижалась плечом к мягкому, как надувная лодка, стволу. Теперь они стояли лицом друг к другу. - Я видела, как было раньше. В будке глубинной памяти. Часа два я видела то, что было вокруг моей какой-то прабабки. Ее глазами. Только электроды мешали. Холодные, прямо на лоб кладут.

- А роботов туда пускают, в эту будку? - осторожно спросил он.

- Роботов? Это мысль! Представляешь, на экране мир глазами автоматического снегоочистителя. Ой-ой-ой. - Она затряслась от беззвучного смеха, и по упругой коре пошли мягкие толчки. - А знаешь, - смех ее внезапно оборвался, а в голосе опять возникли таинственные, родственные нотки, - пошли в будку. Хочу увидеть твоих стариков. Например, как твой дед познакомился с твоей бабкой. А?

- Нет, нет, - спешно отозвался он, - понимаешь… Я не в ладах с родителями, бабками и так далее.

- И так до самого Адама? - коварным голосом спросила она. - Ну и что, не в ладах. Ты же ничего не боишься. Сейчас только и говорят, как ты подошел к спруту.

- Да нет, это не смелость. Очень точный расчет. За несколько мгновений я рассчитал стычку в деталях. Никакого риска.

- А рисковать ты умеешь?

(Он понял, что ему придется чем-то рисковать, и немедленно.)

- Ну! Ведь каждый имеет право на риск.

Она положила руку на его плечо. И он опять услышал, как внутри его что-то щелкнуло и струнно запело.

- Давай вот прямо сейчас пойдем на стартовую площадь, через час будем у океана.

Она не снимала руки с его плеча. Он слышал уже не одну, а несколько струн и будто бы саксофон или гобой вздохнул несколько раз где-то под ребрами.

- Музыка, - обрадовалась она, - я слышу музыку. Откуда это?

- Что риск? Событие! Каждый должен иметь право на событие, - сказал он, и к гобою прибавилась труба, и невидимый дирижер взмахнул палочками, сплетая звуки.

- Мы возьмем там большую лодку, возьмем паруса, а ветер там всегда есть. - Она обсуждала новую идею с подлинным энтузиазмом. - Паруса будут ставить роботы. Прихватим с собой парочку. Лучше всего типа «Сервис Минимум». - Она уже говорила деловыми интонациями хозяйки семейства, въезжающего в необжитую квартиру. («Кофеварки - на кухню! Холодильник - в прихожую! Стиральную машину - в чулан. Роботов тоже в чулан!»)

- «Сервис Минимум?» - медленно произнес он.

Она увидела, как заплясал огонек его сигареты. (Дирижер споткнулся, и трубы, скрипки, барабаны на последней ноте набежали друг на друга.)

- Да, «Сервис». А не пригодятся, оставим на берегу. Сдадим в хранение.

- Я не могу лететь, - сказал он хрипло. - Сейчас я вспомнил, кто я такой…

- А кто ты такой? - запинаясь, медленно спросила она.

- Я последняя надежда лаборатории. Без меня не обойдутся.

- Но мы же вернемся. Их надежды оправдаются, - стараясь быть уверенной, сказала она. - А потом, как так, незаменимый? Незаменимых людей нет.

- Людей нет, - он глотнул воздух, - но я незаменим. Я робот. По программе «Сервис Максимум»…

- Он улетел, - сказал Конструктор, падая в кресло как есть, в комбинезоне, - стартовал на иные орбиты. Накал оказался выше его сил.

- Я же говорила… - начала было жена Конструктора.

- Ты говорила, что он повздорит с гроссмейстером, - жестко отрубил Конструктор.

- Но я имела в виду, что неприятности будут у тебя, - теряясь, пролепетала жена.

- Он пролетел над самой лабораторией, - не замечая ее слов, продолжал Конструктор. - «Почему он передает музыку?» - спросил меня начгруппы запчастей. «А ты уверен, что это только музыка?» - сказал я ему. Светоиндикаторы состояния пилота вели передачу его настроения в световом диапазоне волн. Это было потрясающе! Светосимфония загипнотизировала нас.

- А остановить не пытались?

- Я послал лаборантов на место старта. Опоздали… Только записку нашли. Вырезал на камне газовым резаком.

- Объяснение? - жена Конструктора замерла в своем кресле. Все-таки в экспериментах ее мужа было что-то по-настоящему интригующее.

- Отчасти, пожалуй, и объяснение. - Конструктор повертел в воздухе пальцами, будто ввернул в пространство невидимый болт. - А с другой стороны, наказ. Во всяком случае, в следующих конструкциях мы учтем эту мысль.

- Поправка в формулах биомоделирования? - понимающе вставила жена.

- Каждый имеет право на событие, вот что написано там. - Конструктор встал с кресла. - В его бегстве виновата эта девушка. Они вроде очень уж понравились друг другу. А потом он возьми да и шарахни всю правду! Представляешь, каково ему сейчас.

- Бедняжка, - сказала жена Конструктора, думая о чем-то своем. - Я понимаю ее. Все бы она сейчас отдала, чтобы тоже родиться у вас. Под крышей лаборатории…

- Ходит он, ходит, - озабоченно заключил майор и откинулся от крупной карты города, - среди нас ходит.

Остальные не разогнули натруженных поясниц. Распластанные над картой города, они будто парили над ним на невидимых крыльях. Точно пронзительные взгляды их могли среди мешанины коммунальных домов, бань, кинотеатров, универмагов разом выхватить того, о ком шла речь, виновника.

- Ходит, ходит, - снова прошелестело над городскими застройками, отлакированными картографическими лаками.