Сергей Снегов - Сочинения в 3 томах. Том 2. Диктатор

- Ты подружилась с Джоном, Елена? И, кажется, увлеклась?

- Глупый! Я увлеклась в своей жизни однажды - и, боюсь, навсегда! Тобой увлеклась, дружище! Тобой одним! Ты и он - разве вас можно сравнивать?

- А что? Высокий, умный, красивый!..

- Некрасивый! Аскет! И по внешности, и по натуре. Перестань ревновать, а то я рассержусь.

- Уже перестал. Не сердись. Идем в вагон.

В салоне сидели генерал Прищепа, Гамов, Павел, Пеано и Гонсалес. Я представил товарищам Елену. Все приветствовали ее, а Гамов вгляделся, словно старался открыть в ее лице что-то тайное - она покраснела от бесцеремонного взгляда, - потом сказал чрезмерно вежливым голосом:

- Очень рад познакомиться, Елена. Ваш муж никогда не говорил, что вы такая красивая.

- Он не замечает моей красоты. Мой муж реалист и никогда не видит того, чего нет.

- Отличное свойство! Но только в военном деле. Не дай бог видеть на поле боя то, чего там нет. Но для женщины нужна психологическая фантастика. Если женщине говорят, что она красива, она сразу становится красивой.

- Вы часто так говорите своей жене, полковник Гамов?

- Я не женат, Елена. Семья - нечто для меня недоступное.

В салон вошел Вудворт. Поезд погромыхивал на стыках рельс. За окном открывался унылый пейзаж, окрестности Парку никогда не радовали живописностью. Меня удивила малая скорость движения, я сказал об этом Вудворту. Он громко ответил, чтобы слышали все в салоне:

- Вы плохо представляете себе положение, Семипалов. Главное горючее, сгущенная вода, давно не поступает на транспорт. Локомотивы переоборудуются на старинное топливо - уголь и нефть.

- Кто вы сейчас, Вудворт? - со сдержанным недоброжелательством поинтересовался Гамов - он не забыл их резкого спора на «четверге» у Готлиба Бара.

- Я уже объяснил Семипалову мое положение. Я референт главы правительства по международным отношениям. В данный момент - командир эшелона, везущего вас с одним батальоном ваших войск в Забон. Остальными эшелонами командуют назначенные мной люди. А пришел к вам, чтобы сделать важное заявление. Но прежде попрошу посторонних лиц удалиться из салона.

Такое распоряжение могло относиться лишь к Елене, других посторонних лиц не было. Она сказала, что отдохнет в купе, и вышла.

- Полковник Гамов, я должен перед вами извиниться, - начал Вудворт в своей церемонной манере. - На вечере у нашего друга Готлиба Бара вы очень грубо отозвались о моем нынешнем шефе, лидере максималистов Артуре Маруцзяне. Я столь же грубо возражал вам. Ныне я работаю под его непосредственным началом и убедился, что вы были правы в своих негативных оценках.

Вудворт промолчал, чтобы дать нам справиться с изумлением. Пеано, по обыкновению, улыбался - только не радостно, а насмешливо. Он один не удивился, что Вудворт, начав работать с Маруцзяном, так круто изменил свое мнение о нем. На худом лице Вудворта установилась мина решительности и твердости. Вудворт продолжал:

- Понимаю, вы поражены, многие не верят. Поверят после дальнейших объяснений. Начну с информации о некоторых фактах. Мне было приказано в ваш эшелон посадить только больных и раненых, а в остальных эшелонах перемешать солдат дивизий «Стальной таран» и «Золотые крылья». Я не сделал ни того, ни другого. Раненым выделен отдельный эшелон. В этом поезде находится тот батальон, который совершил диверсионный рейд в тыл родеров и отбил машины с деньгами. Солдаты этого батальона сейчас в вашем поезде и под вашим командованием.

- Вы узнали из наших сводок и стереопередач о том, как ведут себя отдельные наши подразделения? - осведомился Гамов.

- Не только из них. В моих руках и та информация, которую капитан Прищепа передавал своим доверенным людям.

Павел вздрогнул, приподнялся на стуле и снова сел. Его глаза, нормально серые, вдруг потемнели.

- Нас хотят арестовать? - спросил Гамов.

- Охотно бы арестовали, но при вашей нынешней популярности это опасно. План такой: повысить вас в званиях и разъединить. Генералов Гамова и Семипалова пошлют формировать новые части, полковников Пеано, Гонсалеса и Прищепу распределят по военным школам и комендатурам, генерала Прищепу удалят на лечение, а генерала Коркина разжалуют.

Называя наши будущие звания, Вудворт с некоторой вежливой издевкой кланялся каждому. Гамов спросил:

- Правительство боится нас? Почему?

- Положение сложней, полковник. И радуется, и побаивается. Радуется, ибо ваш рейд в тылу врага - единственный военный успех, которым оно может похвалиться. И хвалится во весь голос! Побаивается потому, что ваши удачи достигнуты при игнорировании приказов командования. Ваша расправа с Мордасовым ужаснула. Не говорю уже о чувствительных личных потерях для иных членов правительства.

- Если бы дурак Мордасов не повел себя так агрессивно…

- Бросьте, полковник! Неплохая разведка не только у капитана Прищепы. И мы уже на другой день знали, что Мордасов, выйдя из водолета, отправился в офицерскую столовую один, а его охрану пригласили пообедать в другое место, заперли там, поставили стражу и пригрозили, что если кто-нибудь подаст голос, его тут же проимпульсируют. Все это происходило до вашей беседы с Мордасовым, значит, вы заранее вынесли ему приговор. Я правильно говорю, капитан Прищепа?

- Абсолютно правильно! - спокойно подтвердил Павел. - При известии о прилете Мордасова мы втроем посовещались - Пеано, Гонсалес и я. Пеано сказал, что Мордасов прилетает изъять деньги и увезти его, Пеано, в тыл под предлогом, что дядя беспокоится о его здоровье. Мы и решили изолировать Мордасова от его охраны, но обоим генералам и Гамову с Семипаловым ничего не говорили, они могли не одобрить таких поступков до объяснения с эмиссаром правительства.

- Узнаю много нового о своих собственных действиях, - задумчиво проговорил Гамов. - Не расскажете ли подробней, в чем заключалась миссия Мордасова? Возможно, и о ней я не все знаю.

- Майор Пеано еще до прилета Мордасова точно описал его миссию своим товарищам. Мордасов должен был вывезти Пеано в тыл, ибо, по мнению его дяди, он оказывал скверное влияние на командиров дивизии «Стальной таран». Думаю, племянника Маруцзяна ожидала тюрьма. Что до денег, которые поручили вызволить Мордасову, то распределение их уже было расписано: на премии членам правительства за самоотверженную работу по спасению отечества. Разумеется, без опубликования… Чтобы не было кривотолков - мне тоже назначили куш… А вы не только казнили Мордасова, но и в грозной передаче по стерео обвинили правительство, что в его среде благоденствуют дураки, бездарности и предатели. Вы нагнали ужас на правительство, полковник Гамов, вот истинное отношение к вам.

- Отношение ясно… А действия?

- Я уже говорил о них. Отъединить вас всех от вашего корпуса. Публично наградить званиями, орденами, осыпать хвалебными словами - и разослать в разные места. А ваш корпус - не отбирая наградных денег, сейчас это невозможно - разоружить и раскассировать.