Лино Альдани - Двое на озере Кумран (сборник)

- Черт возьми! - воскликнул он. - Откуда вы объявились?

- Я капитан Форбс, - сухо сказал я. - Из отдела научной разведки. А вы кто такой?

- Лейтенант Коллинз, - растерянно хлопая главами, ответил он. - Простите, но я впервые вас вижу. А это что за седая обезьяна?

Он с усмешкой показал на Изопуса Великого.

- Мой лучший друг, - с улыбкой ответил я. - Страстный рыболов. Но где полковник Моррисон?

- Здесь нет никакого полковника Моррисона, - сказал лейтенант, как-то странно глядя на нас. - Быть может, теперь вы объясните, как попали в мой кабинет?

- Лично я - из будущего, - ответил я. - А где Устройство?

- Гм-м! - промычал лейтенант Коллинз. - Так или иначе…

Тут он вынул бластер.

- Сядьте и не двигайтесь. Ясно, новоявленный капитан?!

И он крикнул в некое подобие микрофона:

- Алло, это я, Коллинз. Извините за беспокойство, полковник, но у себя в кабинете я обнаружил двух очень странных типов. Один из них утверждает, будто он капитан нашего отдела. А одет в мундир двухсотлетней давности. Другой… другой похож на дистрофика… Да, совершенно верно. Слушаюсь, господин полковник.

Он наставил на нас бластер и повел в соседнюю комнату, где за столом сидел широкоплечий мужчина с суровым лицом.

- Ого! - воскликнул он. - Я думал, вы шутите. С кем имею честь? Я Транк, начальник отдела научной разведки.

- Изопус, старый обманщик! - закричал я, встряхнув старика, словно мешок картошки. - В какую эпоху ты меня закинул?

- Разве мы не в премозойской эре? - робко спросил Изопус.

- Проклятый шут! - взревел я. - Да мы промахнулись минимум на два века!

- Сами виноваты! - прохрипел Изопус, потирая поясницу. - Как я мог удержаться в нужной точке после вашего подлого удара сзади?

Должен сказать, что я, к своей чести, тут же примирился со случившимся. Человек, лишенный способности к адаптации, не может быть капитаном отдела научной разведки.

- Все это крайне интересно, - сухо сказал полковник Транк. - Квохтанье старикашки является составной частью сценария или же он и в самом деле полоумный?

- Полковник, мне было бы приятнее сказать, что перед вами двое бездельников, которым вздумалось пошутить. Но, боюсь, у вас найдутся убедительные возражения. Поэтому предпочитаю рассказать вам всю правду, хотя в нее трудно поверить.

- Кто знает? - сказал Транк, впервые улыбнувшись. - У меня богатое воображение. Во всяком случае, друг мой, я все равно узнаю правду.

В его улыбке было что-то зловещее.

Я начал свой рассказ. Назвал имя, фамилию, год и место рождения, институт, в котором учился. Не упустил ни малейшей подробности. Мне были хорошо известны все западни и ловушки паралогического допроса четвертой степени, и я умело избежал многих неприятностей. Рассказал все, что знал об отделе научной разведки с момента его основания до 1987 года. Услышав о тогдашних уставных требованиях, Транк громко расхохотался. Наконец я перешел к самому главному. Известные и неизвестные ученые, сказал я, внезапно начали пропадать, один за другим. Они бесследно исчезали среди бела дня на глазах у людей, и больше их никто не видел. И тогда полковник Моррисон, начальник отдела, выдвинул оригинальную гипотезу: ученых похищал кто-то из будущего. Для того чтобы проверить это предположение, сделали все возможное, чтобы наряду с учеными похитили и меня. В итоге мои попытки увенчались успехом.

Полковник Транк слушал мой рассказ с огромным вниманием. Он задал мне ряд вопросов относительно Устройства, но увы, я мало что смог ему сообщить. Затем Транк поинтересовался, не припомню ли я, какого цвета была замочная скважина в кабинете Моррисона. Я ответил.

Он умолк, откинулся на спинку стула и задумался.

- В архивах не сохранилось никаких документов об этом любопытном эксперименте, - сказал он после долгого молчания. - Однако я не случайно стал начальником отдела. Мне приходилось допрашивать самых изворотливых лжецов, и я не сомневаюсь, что вы говорите правду. Следовательно, остаются два допущения. Первое: все это произошло в действительности; второе: все это плод вашего воображения. Первую гипотезу следует отвергнуть ipso facto, ибо она совершенно невероятна. Если б я вам поверил… Нет, это немыслимо. Остается второй вариант. А в таком случае вас и вашего друга придется поместить в больницу для умалишенных.

Я так и подскочил.

- Не пугайтесь, - дружелюбно сказал Транк. - Пока мы воздержимся от этого шага. Я очень любопытен и никому не доверяю. Во всем этом следует разобраться хорошенько. Вы будете моими гостями, поживете на моей скромной вилле. Она очень уютная и прекрасно охраняется. Познакомлю вас с друзьями. Не сомневаюсь, что им захочется еще кое-что разузнать. И учтите, - тут он плотоядно улыбнулся, - моя жена готовит такой салат под майонезом, что пальчики оближете.

Часа через два после приезда на виллу Изопус, до этого тусклым взором глядевший вдаль, вдруг закричал:

- Река! Там река!

- Одна вода и рыбы! - уныло заметил я.

- Рыбы? - удивился он. - А что это такое?

Я, как умел, объяснил ему, и он тут же направился к берегу, где сидел одинокий рыболов. (Только идиот мог обмануться в его истинной профессии.) Подскочив к нему, Изопус прямо-таки вырвал удочку из его рук, закинул ее в воду и застыл в ожидании.

- Прегнусная река! - сказал псевдорыбак, он же сержант Додсон. - Вода и камни. Камни и вода.

- Oп! - крикнул Изопус. Он подсек удилище, и в траве забилась огромная форель.

- Быть не может! - пораженно ахнул Додсон.

- Цак! - крикнул Изопус. И в воздухе блеснул здоровенный угорь.

- Ловкость рук и мастерство! - ликующе воскликнул Изопус. - Чувствительность, нюх. Да тут богатейшая отмель!

- Разрешите поучиться у вас?

В голосе сержанта Додсона звучало глубокое уважение. И тут меня осенило. Я подошел к берегу, держа в руке бумагу и карандаш. Додсон почтительно уступил мне место.

- Итак, мой дорогой Изопус, - сказал я. - Время у нас есть. Сколько угодно времени. Расскажите же мне поподробнее обо всех этих точках, сегментах и сумме бесконечно малых и больших чисел,

- Люблю поговорить с удочкой в руках! - воскликнул Изопус в экстазе.

Так началась Эра Великих Открытий.

Самое скверное, что в таких вот местах, как это, все до одного могут говорить только о себе самих. Прямо наважденье какое-то! Мне тоже не терпится излить кому-нибудь душу, рассказать о своих злоключениях. Но кому? Этому павлину, который только и ищет повода, чтобы поведать о своих необыкновенных охотничьих подвигах? Или этому сластолюбивому старикашке, который пускает слюни при воспоминании о давних любовных похождениях? А быть может, выжившей из ума старухе, которая носит на голове шлем, утверждая, что обязана оберегать свою драгоценную мудрую голову?