Джек Вэнс - Золото и железо. Кларджес

Кудеяр вежливо поздоровался с обоими; амаранта Джасинты, очевидно понимая, что Кудеяру приходилось сдерживать внутреннее кипение, продолжала беззаботно болтать: «Мы обсуждали недавние достижения господина Кэма. Он занимается подводной археологией».

Канцлер Аймиш усмехнулся, обводя взором аквефакты Бибюрссона: «Сегодня Кэм оказался в своей тарелке. Эти статуи вокруг нас — что это, как не реликты первозданного моря, унаследованные со времен ледникового периода?»

«Невероятно — не правда ли, Гэйвин Кудеяр? — спросила амаранта Джасинты. — Древние города на дне морском!»

«Выдающиеся, эпохальные открытия!» — вторил ей канцлер Аймиш.

«Как назывался этот город? Кто его построил?» — интересовалась Джасинта.

Кэм покачал головой: «Кто знает? Может быть, водолазы скоро найдут что-нибудь определенное — теперь у нас будет гидравлическая драга».

«И кочевники вас не беспокоят?» — спросил Аймиш.

«Время от времени. Но они научились осторожности».

Кудеяр больше не мог сдерживать нетерпение и обратился к Джасинте: «Не могу ли я отвлечь вас на минуту?»

«Да-да, конечно», — извинившись перед Кэмом и Аймишем, амаранта Джасинты отошла на пару шагов в сторону: «Что ж, Гэйвин Кудеяр, как продвигается ваш подъем?»

«Зачем вы пригласили меня на эту выставку?» — резко спросил Кудеяр.

Она притворилась удивленной: «Вы же сами хотели со мной поговорить?»

«Я могу сказать только одно: если вы будете вмешиваться в мои дела, я вмешаюсь в ваши».

«Вы мне угрожаете, Гэйвин Кудеяр?»

«Нет, — ответил он. — Я не стал бы вам угрожать, пока нас подсматривают и подслушивают». Кудеяр указал кивком на напоминающее пуговицу устройство, которым амаранты нередко пользовались, чтобы делиться зрительными и слуховыми впечатлениями со своими суррогатами.

«Если бы только я догадалась взять с собой эту камеру, когда отправилась в Карневал, где меня лишили жизни!» — вздохнула амаранта Джасинты. Она взглянула куда-то за спину Кудеяру, ее зрачки возбужденно расширились: «Вот еще один мой знакомый! Вам совершенно необходимо с ним познакомиться. Он нынешний любовник Анастасии — по меньшей мере, один из них».

Кудеяр обернулся: перед ним стоял амарант Абеля Мондевиля. Они пристально посмотрели друг другу в глаза.

«Грэйвен Кудесник!» — воскликнул амарант Абеля.

Кудеяр отреагировал холодно и вежливо: «Меня зовут Гэйвин Кудеяр».

«Гэйвин утверждает, что он — реликт Кудесника», — пояснила амаранта Джасинты.

«Что ж, прошу прощения, если… — Абель прищурился. — Реликт? Не суррогат?»

«Реликт», — кивнул Кудеяр.

Амарант Мондевиля следил за каждым движением Кудеяра, за мельчайшими изменениями выражения его лица: «Вероятно. В самом деле, почему нет? Но вы не реликт. Вы — амарант Грэйвена Кудесника, и тот факт, что вам удалось избежать заслуженного наказания, возмутителен!» Он повернулся к Джасинте: «Разве с этим ничего нельзя сделать? Разве мы не можем приструнить еще одно Чудовище?»

«У нас есть такая возможность», — задумчиво ответила амаранта Джасинты.

«Зачем, в таком случае, вы общаетесь с этим подонком?» — Абель кипел праведным гневом.

«Должна признаться, что он… меня интересует. Возможно, что он — суррогат…»

Амарант Абеля прервал ее, разрубив воздух мясистой красной ладонью: «Где-то, кто-то допустил непростительную ошибку! Когда человека предают в руки палачей, он должен быть уничтожен во всех ипостасях, Предел должен быть очищен от всех следов его оскверняющего жизнь пребывания!»

«Абель! — сказала Джасинта, игриво покосившись на Кудеяра. — Зачем вспоминать несправедливости прошлого? Разве нынешних недостаточно?»

Амарант Мондевиля взъярился пуще прежнего: «Даже так? С каких это пор я должен проявлять снисхождение к Чудовищу?» Развернувшись на месте, он промаршировал прочь.

Амаранта Джасинты и Кудеяр смотрели ему в спину, пока он поспешно продвигался к выходу. «Сегодня вечером он необычно раздражителен, — заметила Джасинта. — Всему виной ветреность Анастасии — ревность снедает его, как желудочная язва».

«Вы пригласили меня, чтобы познакомить с амарантом Абеля Мондевиля?» — спросил Кудеяр.

«Вы проницательны, — ответила она. — Да, я хотела засвидетельствовать нашу встречу. Я хотела бы понять, чтó заставило вас лишить меня жизни. Я практически убеждена, что вы — Грэйвен Кудесник».

«Меня зовут Гэйвин Кудеяр».

Она отмахнулась от этого напоминания: «Бездоказательное утверждение! Исходная Джасинта вами совершенно не интересовалась. Ей и всем ее суррогатам были известны лишь самые общие сведения, относящиеся к делу Мондевиля против Кудесника».

«Даже если бы вы были правы, почему бы я стремился нанести ущерб вашей предшественнице?»

«Прошло семь лет. Грэйвен Кудесник официально исключен из числа живущих. Человек, называющий себя его реликтом, может безопасно появляться на людях. В Карневале я вас опознала. Вы боялись, что я донесу на вас палачам».

«И — допуская, что ваши гипотетические предположения соответствуют действительности — вы на меня донесли бы?»

«Несомненно! Вы совершили неописуемо отвратительное преступление, и в Карневале вы совершили его повторно!»

«Вы просто одержимы этой идеей, — пробормотал Кудеяр. — Детектор лжи опроверг ваши домыслы — и вы все еще доверяете своим фантазиям больше, чем фактам!»

«Не принимайте меня за дуру, Гэйвин Кудеяр».

«Даже если бы я был виновен — в чем я никогда не признáюсь — почему вы считаете, что мое преступление чудовищно? Ни вы, ни Абель не потерпели никакого серьезного ущерба».

«Ваше преступление, — тихо сказала амаранта Джасинты, — носит принципиальный и фундаментальный характер: вы лишены врожденной неспособности к похищению жизни».

Кудеяр тревожно посмотрел по сторонам. Мужчины и женщины разговаривали, прогуливаясь мимо аквефактов, жестикулировали, смеялись, красовались друг перед другом. Его разговор с амарантой Джасинты казался нереальным. «Было бы излишне спорить с вами об определениях юридических терминов, — сказал он. — Тем не менее, должен отметить, что, если похищение жизни — преступление, то в этом преступлении повинны все, кроме гларков».

Амаранта Джасинты прошептала с притворным ужасом: «Как вы смеете говорить такие вещи! Объясните — в чем состоит мое преступление? Не поскупитесь на отвратительные, кровавые подробности».

Кудеяр кивнул: «Разрешенное законами пропорциональное соотношение — один амарант на каждые две тысячи населения. Когда вас приняли в Общество Амарантов, Актуарий зарегистрировал этот факт. Две тысячи черных лимузинов двинулись по улицам Кларджеса, открылись две тысячи дверей, две тысячи несчастных, лишенных любых надежд и упований, покинули свои дома и поднялись по трем ступенькам в зияющую темноту — две тысячи раз…»