Кир Луковкин - Субботний разговор

— Вот уж точно! За встречу! Выпили.

— Вы почти не изменились, — сказал Эдуард.

— Ты тоже. Каким был романтичным пацаном, таким и остался.

— Наверно, это главное — оставаться собой, — Эдуард потягивал виски маленькими глотками. В стакане потрескивали кубики льда. Стекло приятно холодило ладонь. От стенок беседки душисто пахло древесиной, плетеные дощатые стенки отбрасывали квадратики света внутрь. Листочки плюща робко тянулись из ромбовидных отверстий.

Напряженность, образовавшаяся с начала встречи, сейчас бесследно испарилась. Старые друзья свободно чесали языками на любые темы: о спорте и политике, о женщинах и бытовых проблемах, о нравах и модах, о тенденциях и настроениях в современном искусстве, о машинах и технике, об отдыхе на природе, о туризме, и вообще о насущном. Пришли к заключению, что во властных структурах царит разброд и шатание, а экономика висит на волоске, да и в целом ситуация напряженная и вот-вот наступит коллапс. Вера в демократию подорвана, по информационным каналам передают заретушированную под правду ложь, а среди народа растет недовольство. Олимпиада могла бы быть и получше: в организации мероприятия имелись серьезные недочеты. Даже Артуру, аккредитованному журналисту, попасть на соревнования было трудно. Рынок все больше захватывают машины на водородном топливе, на смену металлам приходят сверхпрочные полимеры. Информатизация достигла пика, но в деревнях по сей день читали газеты, смотрели черно-белые телевизоры и как доили коров в сарае, так и продолжают доить. А заодно и в огороде ковыряться с помидорами. Виктор очень подробно рассказал о технологической доктрине на ближайшие полвека. Все согласились с тем, что поразительные нововведения соседствуют с гигантскими свалками мусора, благополучие развитых стран с нищетой бедных, прогресс с жестокостью. И этот странный, причудливый калейдоскоп цивилизации стремительно несется куда-то в пустоте.

— Время летит, как стрела, — изрек Томаш, закуривая сигару. — Не успеешь оглянуться и уже пролетел год. А за ним еще один, и еще. Как в ускоренной перемотке. Раньше мы смеялись над старыми пердунами и тридцатилетние казались нам дремучими старцами, а сейчас начинаем подозревать неладное. Не хотел бы я протянуть так долго. Пусть узаконивают эвтаназию, ну ее к лешему, эту пенсию.

— Иногда мне кажется, что мир сошел с ума, — Иван разглядывал свой стакан на просвет. — Дети ведут себя, как взрослые. Зрелые тетки и дядьки превращаются в полоумных юнцов. Старики прыгают с парашютом. Геи маршируют по проспектам, устраивают парады, словно готовятся к войне. Карлики баллотируются в губернаторы и выигрывают. Иногда я иду по улице и не могу сообразить, какого пола гарцующее мне навстречу создание. Все это похоже на цирк, выпущенный из шатра под открытое небо. А время растворилось, распалось и впиталось во все это. Как лед. И самое забавное, я почти уверен — этот маскарад кажется усталым и скучным даже самим участникам.

— Конец времен? — Артур достал свою трубочку, набил ее и, теперь похожий на английского сквайра, вкусно задымил вместе с Томашем. — Смею доложить, что люди и сто, и двести, и даже пару тысяч лет назад думали точно так же.

— А, философ! — фыркнул раскрасневшийся Иван.

— Критик, — поправил с усмешкой Артур.

— Без разницы. Хочешь сказать, это нормально?

— Вопрос в том, что считать нормой в системе ценностей. От чего отталкиваться. Нужна точка отсчета, система координат. Люди мучились, мучаются и будут мучиться подобными дилеммами. В чем-то человечество постоянно.

— Понимаете, я наблюдаю за детьми в академии. Хорошие, умные детишки. И все же, с ними что-то происходит. Будто они выполняют заложенную программу, живут по какой-то схеме, которая упрощается с каждым годом. Эти их фразочки, жаргон. Настолько примитивно, убого и порой совершенно непонятно они звучат. Похоже на систему условных сигналов, как, извиняюсь, в стаде каких-нибудь макак… Мы были гораздо умнее.

— Кончай брюзжать! — оборвал Виктор. — Зануда. И как тебя твоя Юлька терпит?

Нестеров в ответ скорчил такую рожу, что даже Томаш поперхнулся дымом. Друзья заржали, громко, отвязно, с душой. Отсмеявшись, они услышали голос Эдуарда:

— Однако наш драгоценный Ванечка кое в чем прав.

— О чем ты? — Томаш вытирал слезы мизинцем. — О макаках? О да, в людях порой так и сверкает обезьянье нутро. Я знаю одного гамадрила, работает у нас в отделе сбыта, и еще одну милую шимпанзе из отдела маркетинга.

Снова прыснули. Хохот еще долго терзал их, даже женщины заинтересованно поглядывали с веранды и захихикали между собой. Громогласно охал и сотрясался Нестеров, похрюкивал в кулак Артур, откинувшись назад, звонко заливался Новак, корчился, взявшись за живот, Виктор и даже Волков обхватил голову руками и в изнеможении упал на стол. Но — всему когда-нибудь наступает конец и постепенно в беседке воцарилась тишина. Кто-то продолжал всхлипывать, когда Эдуард сказал:

— У меня на работе произошел один интересный случай.

— Погоди, — очнулся Томаш, — А ведь ты так толком и не рассказал, что у тебя за работенка? Помню, ты упоминал книжный бизнес.

— Верно, — кивнул Волков. — Я работаю в издательстве редактором.

— А-а-а! Тогда понятно. Ну и что за случай такой? Только давай без хохм, а то во второй раз я не выдержу!

Нестеров икнул, подтверждая слова Томаша.

— Правильней будет назвать этот инцидент трагикомедией, — Эдик смущенно переглянулся с Артуром, который уже был в курсе истории. — Сразу предупреждаю — это может прозвучать довольно странно…

— Не переживай. Мы само внимание.

— Гм, если кратко, суть в том, что ко мне в издательство от разных авторов поступило два идентичных романа.

Повисло молчание. Друзья переваривали услышанное.

— В смысле одинаковых? Так что ли?

— Считай, что да. Разные названия и имена персонажей. А в остальном полная идентичность. — Волков загибал пальцы. — Сюжет, мир, язык, идея, действие и развязка. Словно романы синтезировали в какой-то программе. Знаете, недавно появились такие программы, которые тексты синтезируют. Грубо говоря, одна книжка называется «Властелин колец», а другая «Мастер кольца». В одной главный герой Фродо Бэггинс, а во второй — какой-нибудь Ол-ми Фликер. Но при этом оба тащит Кольцо к горе, чтобы его уничтожить, и их приключения совпадают настолько, что рукописи можно постранично сравнивать. Парадокс!

— Так, интересно. — Томаш пощелкал пальцами. — Разумеется, ты проверил подарки на предмет подставы.

— Да. Авторы настоящие, живут в разных городах. Работали независимо. Друг друга не знают. О планах нигде не свистели. Как правило, начинающий писатель, чтобы потешить тщеславие, вывешивает на всеобщий обзор кусок произведения, ну а остальные читают, нечистые на руку заимствуют. В Интернете по обоим романам нет никаких материалов — отсутствуют главы, пробные куски. Все чисто. Мы с Артуром провели лингвистический анализ. Результат: произведения написаны двумя разными людьми. Плагиата нет. Но при всем при этом процент стандартных языковых оборотов и штампов зашкаливает. Понимаете, о чем я толкую?