Кир Булычев - Чудеса в Гусляре. Рассказы

- Во дает, - сказал Погосян, который ничему не поверил.

- Валентин, обед стынет! - крикнула жена Каца из окошка.

- Погоди, - ответил Кац. - Дослушаю и приду.

- Вы только подумайте, что делается, - сказала жена Каца через весь двор старухе Ложкиной. - Валентин не бежит, когда его зовут кушать!

- На голове у него был прозрачный шлем, как у космонавтов, - продолжал Удалов, прикрыв глаза, чтобы яснее представить эту картину. - Из шлема торчат проводочки, а костюм на нем оранжевого цвета. Он меня увидел, вида не подал, заглушил мотор, соскочил на землю, и вижу я, что ног у него минимум три, и что характерно - все в различной обуви. Я поздоровался, потому что был в состоянии шока, и он мне тоже говорит: «Здравствуйте».

- Во дает! - сказал Погосян. - «Здравствуйте», значит, на межпланетном языке, а Корнелий, ясное дело, ему обучен, да?

- С детства, - согласился с шуткой Грубин, который оставил свое дело и ни слова из сказанного не пропускал.

- Он мне сказал по-русски, - возразил Удалов. - Ну и я ему ответил: «Кто дал указание работы проводить?»

- Конечно, - сказал Грубин. - Видим мы человека на трех ногах, гостя из далеких звездных миров, а вместо «добро пожаловать» сразу ему ляпаем: «Кто дал указание?»

- Я перепугался, - проговорил Удалов. - В другом случае я бы ему все как надо сказал. А тут с перепугу взял быка за рога.

- А у него и рога были? - удивилась старуха Ложкина.

- Это он фигурально, - пояснил Василь Васильич.

- Я пошел, - сказал Погосян. - Я пошел, а то он меня вместо ужина, понимаешь, баснями кормит.

Но Погосян никуда не ушел. Ему хотелось, чтобы его стали останавливать, говорить, что все это шутка, но никто не останавливал и не говорил. Все знали, что, хотя у Удалова сильно развито воображение, хотя он человек нервный, он крайне правдив.

- Я его спрашиваю, - продолжал между тем Удалов, - а он машет своими ручонками и говорит: «Скандал, безобразие получается».

- Крупные они, пришельцы? - спросил Василь Васильич.

- Нет, не крупные, с третьеклассника.

- Я так и думал, - сказал Василь Васильич. - Откуда им быть крупными?

- Я хотел под шлагбаум подлезть, а он сначала не пускал, на надпись показывал, лопотал, что вход воспрещен. Ну, я ему и указал, что являюсь начальником ремстройконторы города Великий Гусляр, на окраине которого он ведет неизвестные работы.

- И не испугался?

- Испугался я потом, - признался Удалов. - А сначала меня взяло возмущение. Ездит тут на бульдозере, не пускает, людей пугает, и что характерно, бульдозер также не нашей марки. Тогда пришелец этот оробел и говорит мне: «Извините, не будете ли так любезны проследовать за мной, поговорить с нашим руководством?»

Жена Каца высунулась из окошка по талию и чуть не свалилась вниз.

- И ты пошел?

- А чего же? Пошел. Подлез под бульдозер, завернул за поворот, а там за холмиком открылось мне удивительное зрелище. И тогда я внутренне все осознал. Метров за тридцать дорога там была полностью разрушена, будто по ней громадным молотком стукнули или лавину обрушили сверху. Но я - то сразу понял, в чем фокус, - пониже на склоне лежала, накренившись, их летающая тарелочка.

- А какие опознавательные знаки были? - спросил подозрительно Погосян.

- Без опознавательных знаков. Им это не нужно. Лежала эта тарелочка, вокруг нее масса пришельцев. Одни тарелочку чинят, другие на дороге возятся. Техника, приспособления, дорожные машины - удивительно даже, сколько добра в этой тарелочке поместилось.

Грубин вылез из окна - ноги сначала, сам потом - и подошел поближе.

- Я их спрашиваю: «Вынужденная посадка?» Из толпы ко мне один подходит, тоже на трех ногах, и отвечает: «Безобразная посадка. Хулиганская посадка. Я, скажу честно, сделал штурману строгое предупреждение». Я спрашиваю: «Зачем же так строго?» И тогда он отвечал…

В этот момент Удалов прервал свои речи, ибо почувствовал, как Шехерезада, что слушатели полностью захвачены повествованием.

Удалов повернулся к своему окну и строго спросил:

- Ксения, скоро ужинать?

Ксения ничего не ответила.

- Успеешь еще, поужинаешь, - остановил его Кац. - Ты сначала свою байку доскажи.

- Кому байка, а кому действительность, - сказал Удалов, и никто не засмеялся.

- Давай дальше, - поторопил Василь Васильич. - Прохладно становится.

- Я спрашиваю, значит, - продолжал Удалов, закуривши, - «Почему так строго?» А мне главный пришелец отвечает: «А что делать? Представьте, - говорит, - себя на нашем месте. Прилетаем мы на чужую планету. Имеем, - говорит, - строгий приказ в контакты не входить, а лишь проводить визуальные наблюдения. Туземные, - говорит, - цивилизации должны развиваться по своим законам».

- Это кто такие туземные цивилизации? - спросил Погосян.

- Мы, - ответил за Удалова Грубин.

- Мы не туземная, - сказал Погосян. - Это оскорбительное слово. Мы что, получается, голыми бегаем? Голые, да?

- Не оскорбляйся, - сказал Грубин.

А Удалов между тем продолжал:

- «Избираем, - говорит мне главный пришелец, - тихое место на окраине мелкого городка…»

- Это кто такой мелкий городок? - опять перебил Погосян. - Великий Гусляр - мелкий городок, да?

- «Избираем мелкий, тихий городок, хотим сесть неподалеку, чтобы собрать образцы растительной флоры и сделать всякие снимки. И вот по вине этого головотяпа штурмана совершается катастрофа!»

- И правильно, - сказала старуха Ложкина. - Правильно, что строго предупредил штурмана. Если пустили в космос, так работай, а не ушами хлопай.

- Может, он увидел сверху, какая прекрасная наша Земля в окрестностях Великого Гусляра, - сказала жена Каца, - и рука у него дрогнула?

- А что, ихние предупреждения, они с изоляцией или как? - спросил Василь Васильич.

- Не знаю, не спрашивал, - ответил Удалов. - Если кому неинтересно, уходите. Не мешайте. Развели дискуссию.

Находясь в центре внимания, Удалов заметно обнаглел, и в тоне его появились металлические нотки. Слушатели замолкли.

- Вокруг нас роботы суетятся, машины, космонавты, спешат, чтобы их позор не стал достоянием земной общественности. Начальник шлемом качает, вздыхает по-своему и говорит далее: «А каково нам будет, если Галактика узнает, что наш корабль разрушил дорогу на Земле, в окрестностях Великого Гусляра? А представляете себе, как будут хохотать над нами нахальные акарили с планеты Цук? Как будут мяукать в припадке издевательства низменные душой тумсы? Как будут качать всеми своими головами мудрые йыкики? Ведь нас же предупредят на всю Галактику…»

- Нет, не иначе как у них предупреждение со строгой изоляцией, - сказал Василь Васильич.

- И как это ты, Корнелий, запомнил все эти имена? - спросил Грубин.

- Они знали, с кем на Земле встречаться, - ответил с достоинством Корнелий. - «Представляете мое состояние», - говорит этот пришелец, и я, конечно, выражаю ему сочувствие. И тут подходит к нам еще один, в полосатом комбинезончике, черненький, с глазками врозь. И что-то по-своему лопочет. Я пока осматриваюсь, полагаю, что им с дорогой и ремонтом тарелочки придется до ночи провозиться. Даже с ихней хваленой техникой. «Не знаю, - переходит тем временем на русский язык главный пришелец. - Но надеюсь, что сама судьба послала нам разумного и доброго туземца».