Нодзоми Осака - У неё синдром восьмиклассника, но я всё равно хочу любить её! 2 (ЛП)

Что за бред он несёт? Если я разозлюсь, то не смогу думать… Нужно включить мозги… но если я сломаюсь, он не вернёт мне Рикку. Она не вернётся!

Нужно забыть о том, что она может умереть. Что мне делать? Разозлиться, впасть в ярость, сожалеть? Наверно, всё сразу. Я не поддамся этим чувствам. Из моих кулаков и с моих губ потекла кровь, но я не чувствовал в них боли. Болело только моё сердце.

— Понятно. Я готов искать её.

— Хе, будет весело. Но это игра на уничтожение. Она мне очень нравится, так что я дам тебе подсказку.

— Подсказку?

— Да. Хе, и она даст тебе надежду. В смысле, что после проигрыша ты впадёшь в ещё большее отчаяние. Как же это весело. А теперь подсказка, тот самый лучик надежды, слушай: «Я не хочу любить тебя».

— И что это за подсказка такая?

— Тебе понравилось? Эта подсказка должна уничтожить всю надежду, которая у тебя могла быть. Я просто прелесть какая гадость. Хе, а сейчас тебе пора начинать думать. Игра уже началась. Когда она закончится, я с тобой свяжусь.

В трубке послышались гудки. Чёрт. Я не могу пойти искать её прямо сейчас!

— По… постой! Кто звонил? Похититель? Позвони в полицию!

Нибутани замолчала. Увидев моё лицо, она отступила. И осунулось у неё не только лицо, но и, похоже сердце. Она тоже замолкла.

— Не хочешь смыть… кровь?

Она протянула мне бумажные салфетки. А… Я и не заметил вкуса железа у себя на губах.

— Спасибо. Я возьму их.

— Ты должен успокоиться. Помолчи, я сама кое-что скажу. Может, Таканаши-сан и твоя девушка, но она ещё и мой друг.

— Разве?..

— Мы вместе сидели на дополнительных занятиях, конечно, мы друзья! И кроме того, каждый наш одноклассник — мой друг! Нет ни одного человека, который бы мне не нравился!

Это был ответ в духе Нибутани. Наверно, так отвечают прирождённые лидеры. Она староста класса, которую все любят. Если бы не она, класс никогда не стал бы единым целым.

— Не могу сказать, что мы счастливы в обществе друг друга, но я точно её не ненавижу.

Я не выдержал и рассмеялся. Да, рассмеялся; даже в таком состоянии она чудесным образом довела меня до смеха.

— Эй! Думаешь, я лицемерка? Тогда мы вечно-дерущаяся пара! Я такой человек, который дерётся со своими друзьями! И даже на кулаках! На-на!

— Аха-ха, писец! Может, нам называть тебя королевой дружбы?

— Фигово! Мне не нравится! Я королева класса!

Такие прозвища уже устарели. Если честно, образ королевы класса не такой уж и крутой. Хотя мне нравится. Но вернёмся к суровому настоящему.

— Он сказал, чтобы я не звонил в полицию.

— Ты серьёзно? Совсем дурак?

Может, иногда и веду себя по-дурацки, но он подчеркнул, что любит наблюдать за реакцией своих жертв. Я чувствовал, что во время нашего разговора на его губах была презрительная усмешка. И ещё я хотел остаться в безопасности.

Ведь ему нужна не Рикка. Ему нужен я.

— Он сказал, что всё это — игра. Впрочем, она, возможно, безнадёжна. Времени у нас есть до завтрашнего утра. А это около десяти часов. Но если мы найдём её, проблем не будет.

— Да? Тогда, может, позвоним, всё-таки, в полицию? А что, если её не найдут?

— А? Ничего страшного, если мы её найдём, не будет.

Нибутани как-то странно на меня посмотрела. Я что, что-то сморозил?

— Если ты и дальше будешь пороть фигню, толку от тебя не будет. Ну и ладно. Я им звоню.

— Нет, не надо. Может, мне только кажется, но он позвонил как-то слишком вовремя. Думаю, он за нами наблюдает.

— То есть…

Она поняла, что происходит. С большой, причём, неохотой. Похититель знал, где мы находимся.

Он или сам наблюдает за нами или установил аппаратуру для слежения. Если первое, то он или где-то рядом или наблюдает за нами с какого-нибудь высокого места через телескоп. Они вряд ли сидят в каком-нибудь секретном месте на заднем сидении автомобиля. А если он следит за нами с помощью жучков, то этим объясняется то, что он оставил нам сумку. Похоже, нужно проверить её ещё раз.

Благодаря Нибутани я смог успокоиться и собраться с мыслями. Но пока какая-нибудь зацепка не укажет мне, где он прячется, я не смогу туда пойти. Так, сначала сумка.

— Эй, похититель давал тебе какие-нибудь подсказки? Он что-нибудь говорил?

— Говорил, — ответил я, копаясь во внутренностях сумки. Как я и думал, прослушивающей аппаратуры внутри не было. — Он сказал, что это подсказка. «Я не хочу любить тебя».

— Я не хочу любить тебя? Что это за подсказка?..

— Не знаю. Если честно, мы даже не знаем, подсказка это или нет.

Услышав мой ответ, Нибутани чуть не осела на пол. Я же почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы встать на ноги.

— Ладно, сколько я смогу искать?

— Может, ещё подумаешь? Ты что, правда дурак?

— Ну, не то чтобы я не хочу над этим думать… Просто думаю, что лучше будет пойти и поискать её. Я могу что-нибудь найти.

— Можешь что-нибудь найти, значит? Тебе не кажется, что именно через такого поведения похитители и ждут?

— О…

Когда она это сказала, я понял, что был просто слишком нетерпелив. В любом случае, я не хотел просто сидеть и ничего не делать.

— «Я не хочу любить тебя». Это цинично, но я не думаю, что похититель хотел донести до тебя отрицательное чувство. Если это подсказка, то в ней должен быть какой-нибудь смысл, — заключила Нибутани, искоса посмотрев на меня. Мозг этой операции — она.

— Но это и правда довольно циничная фраза. Он сказал, что подсказки можно назвать надеждой. Что когда у человека есть надежда, количество отчаяния, которое он может ощутить, увеличивается.

— Подсказки — это надежда. Какой противный способ сказать это. Он говорил что-нибудь ещё? — решительно спросила Нибутани.

Я попытался вспомнить наш разговор.

— Он сказал, что делает это из-за того, что не может меня терпеть. А потом он сказал, что очень любит RPG. И ещё он любит карточные игры, баскетбол и подвижные игры. Последней игрой он назвал прятки. Мне показалось, что всё это и есть прятки.

— Хм. Игры, говоришь? И «Я не хочу любить тебя». Как думаешь, есть ли какая-нибудь связь между играми и любовью? Или он просто время тянул?

Похоже, он считает любовь игрой. Хуже таких людей никого нет. Едва я о нём подумал, меня вновь наполнила злоба.

— Я не хочу любить тебя… Я не хочу любить тебя… Бесполезно. Ничего не приходит на ум.

— О’кей… Он говорил ещё что-нибудь? До этой подсказки или после неё.

— Так… Как он это сказал? Как-то злоумышленно, что ли… Как будто хотел, чтобы я сразу начал об этом думать…

И тут Нибутани каким-то образом смогла понять, о чём я говорю, и сказала нечто удивительное:

— Кажется, я знаю, что происходит.

На её лице была улыбка, которая придавала её отчаявшемуся другу чувства радости и ободрения.