Джон Уиндем - Венерианские приключения

Хэл поглядел на нее, удивляясь, почему она вдруг сочла нужным повысить голос.

– Да, в таких зарослях не трудно и потеряться, – прокричал он в ответ.

Вида рассмеялась над пораженным выражением его лица, когда он услышал собственный голос.

– Здесь плотная атмосфера. Поэтому звуки раздаются гораздо громче, – пояснила она.

– Вот только тишина тут могильная, – заметил Хейердал. – Я еще не услышал никаких звуков, кроме тех. что издаем мы сами.

Они дошли до края леса, нагнав Тимберли, который озадаченно глядел на какое-то растение.

– Только посмотрите на это! – взволнованно закричал он.

– Выглядит ужасно, – пожал плечами незаинтересованный Кроушоу. – А что с ним такое? По мне, так он такого же поганого цвета, как и все здесь.

– Ну, это цветок...

– Да? Попробуй еще раз, – посоветовал Кроушоу.

– У него... У него только два главных лепестка – верхний и нижний, похожие на челюсти.

Все внимательно оглядели растение. Они было фута три высотой, и лепестки его действительно напоминали челюсти, создавая впечатление, что они должны находиться в громадной голове.

– Вон, смотрите, – нетерпеливо показал внутрь его Тимберли. – У него есть тычинки с пыльцой.

– А почему бы и нет? – скучающим тоном сказал Кроушоу.

– Ну, это даже я могу понять, – ответила Фрида. – У него нет цветка, который привлекал бы насекомых для опыления.

– А откуда ты знаешь, что привлекает венерианских насекомых?

– Не будь дураком, Билл. Конечно же...

– А кто-нибудь видел здесь насекомых? – прервала его Вида.

Никто не видел.

– Это очень странно, – озадаченно протянул Тимберли. – Я думаю, что никаких насекомых здесь нет. Но в таком случае, как ему удается быть оплодотворенным?

Он осмотрел повнимательнее большой бледный цветок и нагнулся, чтобы заглянуть ему внутрь. Потом поднес руку к нижнему лепестку.

Внезапно из цветка со свистом вырвалось облачко пыльцы прямо ему в лицо. Остальные бессердечно рассмеялись при виде его, задыхающегося и отплевывающегося от пыльцы.

– Ну, вот тебе и ответ, Терн, – сказала Вида. – Растение реагирует, когда до него дотрагиваются. И выпускает пыльцу в надежде, что ее разнесут.

Тимберли откашлялся и уставился на растение уже с восхищением, словно сам его сконструировал.

– Изобретательно... очень изобретательно, – сказал он таким тоном, словно отпускал комплимент. – Своего рода естественные меха.

Хэл подождал, пока Фрида фотографировала цветок, затем они пошли в лес.

– Нужно держаться поближе друг к другу, – сказал Хэл. – Никто не должен внезапно отбегать в сторону (особенно это касается Тимберли). Помните, мы пока что не знаем, какой у Венеры период вращения. Если внезапно наступит ночь, а мы разбредемся по сторонам, то последствия могут быть очень серьезные. Ты наш лучший проводник, Билл. У тебя есть мачете? Отлично. Вторым пойдет Тимберли, только ради бога, не задерживай всю процессию, у тебя еще будет несколько недель на исследования. Все готовы? Тогда вперед!

Они шли, почти не разговаривая друг с другом. Иногда останавливались и ждали, пока Кроушоу расчистить путь в зарослях, и Фрида пользовалась случаем поснимать окружающее. Потом шли дальше. Часа через два у всех, кроме Тимберли, окрепло невысказанное мнение, что Венера удивительно унылое местечко.

– Будь же проклят этот проклятый лес сельдерея, – наконец, воскликнул Хейердал. – Послушайте, Тим, – прокричал он, – почему эти растения так похожи на трупы?

– Потому что у них нет хлорофилла, – ответил биолог. – Очевидно, они используют что-то другое вместо него. Может, они не перерабатывают углекислый газ, а вообще обходятся без него. Ничего о них не могу сказать, пока не проведу лабораторные исследования.

Дальше они шли в тишине. А потом впереди раздался резкий крик и выстрел.

– Что там? – воскликнул Хэл.

– Промахнулся, – с досадой ответил Билл. – Какая-то тварюшка чуть больше кролика – и такого же цвета, как и все остальное в этом гнилом мире.

– Млекопитающее? – взволнованно спросил Тимберли.

– Забыл у нее спросить... Я лишь мельком увидел ее. Во всяком случае, теперь есть надежда, что в этом несчастном месте водится еще что-то помимо растений.

Через несколько минут он снова остановился.

– Мне кажется, справа что-то вроде поляны. Может, свернем туда?

– Ты нас ведешь.

Они вышли из леса на пологий склон, ведущий к берегу какого- то большого водоема. Трудно было сказать, моря или озера. Видимость на Венере была ограниченной, и вода, казалось, простиралась далеко, покуда не сливалась с висящим над ней туманом. Хэл осторожно попробовал воду языком и только открыл было рот, чтобы сообщить, что вода пресная, как вдруг откуда- то слева раздался долгий рев, сопровождаемый колоссальным всплеском.

Кроушоу мгновенно сорвал с плеча винтовку и, взяв ее наизготовку, бросился в сторону шума, оставив остальных на берегу.

– Черт бы его побрал! – выругался Хэл. – Пойду и приведу его обратно. Присмотрите за остальными, Хейердал.

Как вы думаете, что там такое? – спросила Вида, глядя, как ее муж исчезает вслед за Кроушоу.

– Бог знает, – пожал плечами Хейердал. – Мы не на Земле. Здесь может водиться что угодно. Может, это одна из древних рептилий, если можно судить по ее реву. Что бы там ни было, но ревело оно внушительно.

– Как вы думаете, может, нам тоже стоит пойти туда?

– Нет, мы можем легко разминуться. Кроме того, приказ есть приказ. Я думаю, мы можем пока что закурить и впервые испортить воздух Венеры табачным дымом.

Они сели и прислонились спиной к камню. Хейердал поставил винтовку между коленями, зажег сигарету Виде, затем закурил сам, с наслаждением глубоко затянувшись.

– Хорошо-то как!..

Тимберли тем временем бродил у края воды, деловито наполняя небольшие пузырьки и укладывая их в контейнер для лабораторных исследований. Затем он наклонился, чтобы рассмотреть какое-то подводное растение, которое, очевидно, посчитал безопасным. Фрида тем временем неутомимо вертела камерой по сторонам, снимая все подряд.

– А знаете, – задумчиво сказал Хейердал, – здесь вполне мог быть приятный мир, если бы все вокруг не было таким мрачно монотонным. Я раньше и не думал о том, какую роль могут играть различные цвета.

ВИДА КИВНУЛА.

– Это все равно, что жить в фотокарточке – все только черное и белое, да еще разные оттенки серого. А при таком рассеянном свете тут нет даже четких теней.

– Не много же было бы пользы от солнечных часов, – сказал Хейердал. – Интересно, а тут вообще когда-нибудь выглядывает солнце? Между прочим, когда мы покинули «Нацию»?

– Примерно три часа назад.

– Тогда уже можно прикинуть, что день тут не короче земного. Мы вышли из темной стороны перед самым приземлением, значит, вскоре после рассвета... Эй, что у тебя там, Тим?