Генри Пайпер - Неслух

Солнце приятно грело спину Марка Хоуэлла. Похожая на мох растительность мягко пружинила под ногами, в воздухе витал необычный аромат.

Ему нравится эта планета, тут сомнений нет. Вопрос заключался лишь в том, понравится ли он сам планете и ее обитателям? Марк размышлял над этим, наблюдая за маленькими фигурками, приближающимися к ним через поля со стороны холма, за которым располагалась невидимая отсюда деревня. Над холмом, включив антигравы, лениво кружил бронемобиль.

Майор космофлота Луис Гофредо проговорил, не отрывая глаз от бинокля:

— У них какая-то труба футов двенадцати длиной, ее несут на шестах шестеро туземцев, по трое с каждой стороны, а еще двое идут сзади. Как думаешь, Марк, может она оказаться пушкой?

— Все, что я увидел на мониторе мобиля, когда изучал деревню, выглядит весьма примитивно. Но, разумеется, порох — одно из тех открытий, которое даже нецивилизованные существа могут сделать случайно, если все ингредиенты доступны.

— Тогда не станем напрасно рисковать.

— Думаешь, аборигены враждебны? А я надеялся, что они вышли на переговоры с нами.

Это сказал Пол Мейллард. Он имел право тревожиться: все его будущее в Управлении колонизации зависело от того, как развернутся события на этой планете.

Совместная экспедиция космофлота и Управления искала новые планеты, пригодные для освоения; эти поиски продолжались уже четыре года — то был предельный срок для исследовательской экспедиции. Они побывали в одиннадцати системах и совершали посадки на восьми планетах. Три из них оказались достаточно близки к терранскому типу. На Фафнире условия соответствовали меловому периоду Земли, однако любой динозавр той эпохи по сравнению с фафнирскими зверюгами показался бы ласковым котенком. Имхотеп через двадцать или тридцать тысяч лет станет прекрасной планетой, но сейчас там царило мощное и обширное оледенение. Оставался еще Ирминсул, покрытый дремучими лесами; планета прекрасно подошла бы для колонизации, если бы не ее фауна, особенно раса полуразумных существ, успевших вооружиться дубинками и каменными топорами. Контакт с ними привел к серьезному расходу боеприпасов и гибели двух мужчин и женщины. Еще человек десять были ранены. Пол сам до сих пор прихрамывал.

Остальные пять планет и вовсе оказались сущим адом.

А потом они нашли эту планету — третью в системе звезды класса G-ноль, в восьмидесяти миллионах миль от светила, с меньшим, чем у Терры, наклоном оси, что означало более равномерную температуру в течение года, и примерно равным соотношением между площадью суши и океанов. После двух кратковременных высадок для сбора образцов выяснилось, что биохимия на планете идентична терранской, а органика съедобна. Словом — мечта исследователя. Если бы не…

Планету населяла разумная гуманоидная раса, а некоторые племена оказались настолько цивилизованы, что дотягивали по классификации до пятой графы. Доктрина же Управления по отношению к планетам пятого класса была очень жесткой. С туземцами необходимо установить дружественные отношения, а разрешение о высадке колонистов должен гарантировать договор с местными властями.

Если Пол Мейллард сумеет заключить такой договор, то окажется на коне. Он останется на планете в компании сорока или пятидесяти человек из экипажа и начнет подготовку. Через год прилетят два корабля с тысячей колонистов и батальоном солдат Федерации, чтобы в случае чего защищать их от туземцев. Мейллард же автоматически становится генерал-губернатором.

Но если он потерпит неудачу, его карьере конец. Когда он вернется на Терру, его повысят до какой-нибудь конторской должности, слегка увеличив базовый оклад, но лишив трехсот процентов получаемых сейчас экспедиционных премиальных, и он останется прозябать на этой должности до самой пенсии. А всякий раз, когда в разговоре всплывет его имя, кто-нибудь обязательно вставит: «А, да, это тот самый, что провалил контакт на планете как-там-ее?…»

Репутация остальных членов экспедиции тоже будет подпорчена.

Бвааа-вааа-ваан!

Трепещущий звук на мгновение завис в воздухе. Несколько секунд спустя он повторился, потом еще и еще.

— Пушка-то оказалась рогом, — сообщил Гофредо. — Только не могу разглядеть, как они в него трубят.

Вдоль цепочки солдат, выстроившихся полумесяцем по обе стороны от группы контакта, пробежала волна. Клацнули затворы. Чуть впереди упала тень — над их головами занял позицию бронемобиль.

— Как думаешь, что это должно означать? — спросил Мейллард Марка.

— «Убирайтесь домой».

Мейллард нахмурился, услышав такое предположение.

— Скорее всего, они подбадривают себя, — предположила психолог Анна де Джонг. — Готова поспорить, что они сейчас до смерти перепуганы.

— Я вижу, как они в него трубят, — сообщил Гофредо. — У того, кто идет сзади, есть ручной мех. — Он повысил голос: — Внимание, у туземцев копья.

Шестеро, шагающие впереди, не были вооружены. Безоружными казались и носильщики рога. Однако за ними, выстроившись в линию, шествовало около полусотни туземцев с копьями, наконечники которых красновато поблескивали. Бронза с высоким содержанием меди. У некоторых имелись луки. Процессия приближалась медленно; детали постепенно становились все более отчетливыми.

На лидере была длинная желтая хламида, в руке он держал посох с бронзовым наконечником. Три его спутника тоже были в хламидах, а еще двое — в коротких туниках, открывающих голые ноги. Те, кто несли рог, были или в хламидах, или в туниках; копейщики и лучники позади них — или в туниках, или обнажены, если не считать набедренных повязок. На ногах у всех были сандалии. Красно-коричневая и совершенно безволосая кожа, длинные шеи, почти лишенные подбородка нижние челюсти и мясистые клювообразные носы придавали им сходство с птицами. Его еще больше усиливали красные гребни на головах, напоминающие петушиные.

— Ну разве не красавчики? — спросила лингвист Лилиан Рэнсби.

— Хотел бы я знать, какими им кажемся мы, — отозвался Пол Мейллард.

И верно, об этом стоило задуматься. Различия во внешности терран должны были их озадачить. Пол Мейллард был настолько близок к чисто негритянскому типу, насколько это было возможно сейчас, когда о чистых этнических типах практически успели позабыть. Лилиан Рэнсби — пепельная блондинка. Рост майора Гофредо едва достигал космофлотского минимума; его имя звучало как испанское со Старой Терры, но среди предков наверняка имелись полинезийцы, американские индейцы и монголоиды. Социограф Карл Дорвер — рыжеволосый здоровяк. Беннет Фэйон, биолог и социолог — пухленький, розоволицый и лысеющий. Вилли Чалленмахер мог похвастаться кустистой черной бородой…