Питер Миллер - Пещера

Длинный желтый огонек показался ему прекрасным. А затем Харриган увидел десятки маленьких, зеленовато-красных искорок глаз, следящих за ним из темноты. А когда его собственные глаза чуть привыкли к свету, он увидел грака , как неясную черную горгулью, притаившуюся в углу. Огромные круглые глаза марсианина пусто смотрели на него, усмехающийся рот был чуть приоткрыт, обнажая ряд острых зубов, а уши были раскинуты в стороны, чтобы улавливать малейшие звуки. Блестящий, похожий на клюв нос и щеки с красными пятнами придавали ему вид полупроснувшейся совы. А в руке был зажат выглядящий очень опасным нож.

Харриган повел глазами и увидел вокруг глядящих на него животных. Харриган ничего не знал о марсианских животных, не считая нескольких одомашненных обитателей зеленых земель. Здесь же, главным образом, собрались маленькие, крысоподобные зверушки с большими глазами и перистыми антеннами вместо носа. Некоторые были покрыты мехом, другие в роговой или чешуйчатой броне. И все они были по-разному украшены фантастическими узорами из цветных пятен, каких-то рогатых выступов и фасеток, которые, очевидно, служили для привлечения их партнеров по спариванию. В дальнем конце пещеры на охапке сухой травы свернулась пятнистая тварь, величиной почти что с маленького туземца, и злобно сверлила его маленькими глазками, близко посаженными над ухмыляющимся крокодильим рылом. Когда Харриган взглянул на него, оно ужасно зевнуло и уронило голову на скрещенные передние лапы, похожие на когтистые руки. Прищурившись так, что глаза его превратились в две темно-красные щелки, тварь нагло изучала Харригана из-под бледных век. Вид у него был противный, и пальцы Харригана невольно потянулись к рукоятке оружия.

Его остановило протестующее кудахтанье грака. Единственное слово, которое Харриган сумел разобрать, было белла — мир. Он запомнил это слово, потому что в Нью-Йорке у него была когда-то женщина по имени Белла, еще до того, как он заключил контракт с Компанией. Кроме того, это было начальное слово формулы, которую вы должны оттарабанивать всякий раз, когда начинаете разговор с этими мелкими крысенышами. Это слово и было все, что он знал из марсианского языка, так что он произнес его, бдительно следя за другим животным.

Это был первый человек, которого когда-то видел грак. Настоящее чудовище, обернутое в многослойную плетеную ткань, которую наверняка много лет плели его партнерши по спариванию, даже если их неуклюжие пальцы были столь же ловки, как у обитателей зеленых земель, которые иногда создавали подобные вещи. И тут же в голове у молодого грака закрутилась одна взволнованная мысль. Был или не был этот человек грекка ?

На марсианском языке слово грекка означает буквально «живые существа». Представитель любого вида из населяющих планету — грак. Но они вместе являются грекка. Первые люди, которые вступили в контакт с марсианами, услышали это слово, которым марсиане назвали себя, и решили, что это марсианский эквивалент слову «человек». Разумеется, знаменитый антрополог Грациани быстро понял, как обстоит дело в действительности — было уже поздно, налепленный на слово ярлык прилип намертво. При этом все это было не так уж и важно, поскольку в грекка действительно входило понятие человек в отношении туземцев. Но упускалось то значение, что это слово являлось ключевым ко всей тщательно продуманной структуре марсианской психологии.

Миллионы лет борьбы с силами ненасытной среды обитания на умирающей планете твердо внушили марсианской расе — обитателям и зеленых, и сухих земель, — что Природа — их вечный враг. Вся жизнь — это тяжелая борьба со всемогущим противником, который станет использовать все средства, чтобы погасить искру разума в каждой круглой, пушистой марсианской голове. Это можно найти в самых древних легендах: коварный герой всегда обманывает — и для него не существует никакого иного пути — злые силы персонифицированной, злой Вселенной.

Грекка — окончательное выражение этой мрачной философии. В сражении за жизнь все живые существа — весь грекка — являются братьями. Ни один марсианин не станет сомневаться в теории эволюции — основой его существования, — что все животные — братья. На деле это несколько упрощенное утверждение, потому что дальше понятие грекка помещается в сложнейший лабиринт квалификаций и исключений, которые лишь цивилизованная раса способна создать за миллионы лет развития. Марсианин, — не важно, из зеленой ли он земли или из сухой, — станет помогать брату-животному всякий раз, когда тот явно терпит поражение в битве с Природой, но в определенных ситуациях человек имеет право позаботиться о себе, если не должен при этом своими поступками удовлетворять Его — Великое Зло, — персонификацию универсальной гибели, которая грозит всем входящим в грекка.

Это разичие — одно из тех, которых никогда не сможет решить ни один логик. Оно едино для племен пустыни и для обитателей зеленых земель. Бегар отличается в том, что любой горуб сочтет своим священным долгом, хотя эти два племени много поколений живут бок о бок в дружеских отношениях. Один клан, — одна большая семья, — может и должен жить и действовать так, как не будет жить ни один другой клан на Марсе, вечно теряя очки в игре с Ним и его Помощниками.

Так что молодой грак в пещере стал думать, является ли человек Харриган грекка. Если да, то он урожденный участник братства живых существ и подвластен его законам. Если же нет, значит, он может быть лишь расширенным понятием враждебного Первого Принципа Его, а, следовательно, врагом. Со времен Грациани и экспедиции Флеминга, каждый отдельный марсианин, как и каждое племя, должны были сами решать, как им строить дальнейшие отношения с человечеством. Бегар слишком мало контактировали с людьми, чтобы принять такое решение всем племенем. И теперь молодому граку предстояло выработать суждение, чем является этот человек и каковы должны быть дальнейшие действия по отношению к нему.

Разумеется, Харриган понятия не имел обо всем этом. Вероятно, было бы совершенно неважно, даже если бы он знал. Плевать ему было, что именно какое-то проклятое животное думает о Вселенной.

На мгновение в воздухе повисла смерть. Но тут же угроза исчезла. Маленькие зверушки стали опять успокаиваться, грак усмехнулся и кивнул, сидя на корточках в углу. И только сощуренные глаза зека все еще изучали его с холодной бесстрастностью. Этот проклятый кошмар лежал в том единственном месте пещеры, где человек мог выпрямиться во весь свой рост! Харриган взглянул ему в глаза, и все маленькие пушистые и чешуйчатые создания подняли головы и посмотрели на них, а грак встревоженно мигнул. Зек снова зевнул, обнажив злой двойной ряд острых клыков и белую гортань, затем напряг могучие мышцы плеч, которые стали тверды, как сталь. Харриган хмуро остался сидеть на месте, упираясь спиной в холодный камень, положив оружие возле руки и стараясь втиснуть ноги в трещину в скале.