Данила Черезов - Сиреневый кристалл

Субмарина продолжала движение, замедляясь, и на голографической проекции было видно, как у нее появляются три манипулятора, готовые в любой момент очень аккуратно и без каких-либо повреждений отловить указанный объект и доставить его в специальном резервуаре в трюм, к уже находящимся там другим, уже полным, резервуарам. Вчера, например, Клайд сам лично дал команду субмарине (вернее, отцу) "стоп", когда у него на экране загорелся красный квадрат. Нашли очередную неизученную креветку, 3075 по счету подвид на Мирте. Клайд сочувствовал доку Моргулису, под крыло которого в эту экспедицию были определены все креветки и прочие ракообразные. Их было так много... Вчера Клайд как-то не догадался воспользоваться услугами обзорной каюты, так и просидел перед экраном, наблюдая процесс поимки шустрого ракообразного. Док Моргулис, вроде, был доволен. Вообще, исходя из количества новых видов, ими обнаруживаемых, теория Ковальского выглядела несколько переоцененной. Ковальский не только говорил о глобальном вымирании видов, вдобавок он проделал чудовищную по объему работу по исследованию ранее неиспользуемых Промоин. Многие из этих подледных пещер были полностью до краев заполненны водой, там не было ни островов суши, ни коралловых рифов, и поэтому если кто и селился там на подводных станциях, то это были ученые либо просто буддисты, решившие пожить отдельно от социума. Выводом же из исследований Ковальского было именно полное вымирание, либо постепенная деградация видов. И многие были с ним согласны, сверяя его данные со своими. Но не Джо, и не в этой экспедиции. Креветки, головоногие моллюски, черви и еще многое-многое другое как из рога изобилия сыпались на ученых с субмарины, и те даже немного удивлялись такому разнообразию. Этот же встреченный хитиновый позвоночный был из уже известных и изученных видов, но отличался нехарактерным окрасом, и понятно было, что доку Берстейну хочется его поймать именно с для того чтобы понять, является ли этот окрас чем-то естественным для определенных представителей его вида, или же налицо явное изменение, нелогичный скачек эволюции. Это говорило бы в пользу теории Ковальского. Док Берштейн до этой экспедиции сам нередко убеждался, что исчезают какие-то виды. Не мигрируют, не съедаются хищниками (некоторые из исчезнувших видов сами были хищниками), а именно исчезают. Природа Мирты была уникальна еще и тем, что многие Промоины друг с другом никак не сообщались, и только пять самых больших, в одной из которых и был построен подводный город буддистов, были связаны между собой нерукотворными туннелями, и животный и растительные миры в них были примерно одинаковыми. Во всех же остальных пещерах большинство видов были абсолютно не похожи на те, что жили или росли в соседних. Лед на Мирте был необычайно плотным, да еще и Ледяной планктон, даря свет пещерам, со временем образовал на стенках значительный защитный слой, мешающий живым формам проникать в обе стороны. Те искусственные тоннели, которые вели в такие Промоины, закрывались специальной мембраной, которая даже при прохождении сквозь нее корабля не давала проникнуть в обе строны ни одной, даже самой маленькой, животинке. Мигрировать было некуда, вымирать было не из-за чего, и многие ученые, столкнувшись с подобным, стали понимать, что правильно Ковальский начал звонить во все колокола. Было из-за чего тревожиться. Чуткие к любому проявлению жизни, буддисты не понимали сути проблемы, не улавливали, не чувствовали ее. Не находили причины. А в эту экспедицию ничего подобного не наблюдалось, никакого вырождения или исчезновения. Куча всего нового, куча старого, а теперь еще и нового старого. Вот так. Ученые, собравшиеся в этот раз под командованием Джо, все как один смутно ощущали какие-то неясные колебания астрала, трепет энергетических линий вокруг. Все они были буддистами, но среди них не было никого хотя бы уровня Адепта. А зря. Дивную картинку они могли бы рассмотреть на верхних уровнях астрала...

Виртуальная картинка показывала ландшафт дна, резко уходящий вниз. Субмарина двигалась медленно, поводя манипуляторами, обходя камни и леса кораллов, и Клайд приблизил картинку так, чтобы можно было рассмотреть, что делается впереди. Впереди, обведенная красным кружком целеуказания, двигалась разноцветная фиговина, смешно выбрасывая "руки" и "ноги". Быстро двигалась, надо сказать. Клайд почувствовал, как субмарина начинает набирать ход, чтобы поспеть за прытким позвоночным. Тут ожил интерком, и голосом дока Берштейна изрек: - Если кому интересно, мы сейчас преследуем ВХП-1667, в реестре он так же известен как "ногорук", так вот этот ногорук бьет все рекорды скорости, присущие вообще всем ВХП без исключения. Хитин вместо кости, знаете ли, обычно не дает разивать такие усилия. Джо, я советую спрятать манипуляторы, они мешают догнать это прыткое создание. Поймаем сетью, ничего страшного. - Как скажешь, док, - присоединился к монологу Берштейна голос Джо. Клайд еще приблизил изображение субмарины, и понаблюдал, как отец сворачивает манипуляторы и как нарастает скорость. Ногорук транслировался еще и в правой части голограммы, масштаб в натуральную величину. Прикольный такой, полосатый, по три пальца на каждом псевдоотростке. Руками и ногами при ближайшем рассмотрении эти конечности назвать было, конечно, можно, но с большой натяжкой. Пальцев было по три, длинные, и гнулись они в пяти местах, а сами руки-ноги так же двигались как будто на шарнирах, сгибаясь под разными углами. Как будто это робот, и у него с координацией движений проблемы. Причем большие. И еще одним он был похож на робота - скорость этого ногорука была уже больше 150 километров в час, как показывала бегущая инфострока, а максимальная скорость самых быстрых из уже изученных подводных существ Мирты была всего 54 километра в час... Клайд потянулся к нему сознанием, так же, как он это сделал при встрече с Вороном. И был поражен. Ногорук нес в себе отчетливый образ супер-глаза, и с каждой секундой образ становился все четче и четче. Они явно приближались к знакомому Клайда, приближались быстро, и эта новая встреча обещала быть чертовски интересной.

* * *

Ворон, закинув ногу за ногу, сидел на кресле-качалке, а располагалась сия замечательная вещь в личном кабинете Старшего Наставника Мирты, в Центральном Храме. В подводный город они вернулись пару часов назад, и Абаддон, извинившись перед Вороном, убежал совещаться с Адептами и Наставниками, работавшими в системе безопасности. Он и Ворона с собой звал, но тот, после многочасовых занудных переговоров с кучей уже-почти-совсем-не-людей (причем от некоторых из них вдобавок еще и фонило Злом так, что аж тошно становилось), предпочел отдохнуть в одиночестве. Тем более ему хотелось записать воспоминания прошлой ночи на мыслекристалл, а это требовало максимальной концентрации. Таким умением записывать образы на специально выращенный для этого кристалл кремнеуглерода владели немногие, на это уходило очень много ментальной энергии, зато это прекрасно помогало при отсутствии камеры. А камеры прошлой ночью в гостевой комнате Ворон отключил. Не то, чтобы стеснялся, просто не очень хотел, чтобы запись случайно попала кому-нибудь на глаза. Все-таки очень личное. Нечего завидовать.