Николай Басов - Мир вечного полдня

Они прошли треть города. Снова толпа сзади увеличилась, но Ростик надеялся, что она распадется, едва грянут первые выстрелы. Собственно, эти люди уже сделали свое дело, они вооружили батальон, и хорошо бы им разойтись, но как это сделать, он придумать не мог. Не стрелять же в воздух — патронов жалко. Да и не был он уверен, что это отпугнет любопытных, могло получиться и наоборот…

И тогда налетели пурпурные. Их было много, машин десять, а может, и больше. В тесноте боковых улиц все гравилеты были не видны из-за крыш домов, из-за только что покрывшихся белой кипенью вишен и акаций.

Сначала они прошлись над толпой. Но их огонь был не очень силен, постреливали две-три лодки, не больше. И все равно осколки старой, еще дореволюционной брусчатки, мигом загоревшиеся деревья и дома, крики перепуганных людей — все сразу превратилось в какую-то мешанину.

И конечно, пали первые убитые, мостовая обагрилась кровью.

К тому же все произошло очень быстро. Ростик только и сумел выкрикнуть:

— Воздух!

Как ни странно, лодки поливали именно его батальон, именно по его солдатам вели огонь. То ли у них оказалась разведка в городе, то ли сверху в самом деле было видно все.

Так, теперь посмотрим, чего стоят мои мужички, решил Ростик, передернул затвор и огляделся.

Ребята с противотанковыми ружьями стояли слишком тесно, пожалуй, кузнец перестарался, стараясь не упускать из виду ни одного из своих. Но Рост сам ему приказал…

— Рассредоточиться, прикрывать все направления разом! — Ростик выбежал к ним и, отчаянно жестикулируя, заставил рассыпаться в подобие кольца, охватывающего батальон.

Три паренька с ружьями резво побежали вперед. Еще двое устраивались на крышах соседних домов, разом увеличив радиус обзора на несколько километров…

— Только бы они не опоздали, — прошептал Ростик вслух. — Только бы батальон подавить не успели…

Они не успели. Внезапно частая, но бессистемная стрельба из автоматов и винтовок оказалась перекрыта несколькими выстрелами подряд из противотанковых ружей. И, по крайней мере, один из выстрелов оказался удачным. Висевший в стороне солнца гравилет задергался с уже знакомым Ростику неуверенным, как падающий лист, качанием из стороны в сторону. Из его бока повалил дым.

Снова выстрелы, ответный огонь зеленых струй, мощный и решительный… Ростик поймал на мушку эту лодку, неторопливо идущую поперек улицы на высоте в сотню метров, не больше, и всадил в ее голову всю обойму. Никакого эффекта… А впрочем, нет, ее болванки, подвешенные с четырех сторон, повернулись, и она заскользила вдоль улицы, набирая скорость. Но тут из-под деревьев выскочил Чернобров.

Трудно сказать, о чем он думал, когда вот так подставлялся под удар. Нос лодки уже опустился, чтобы испепелить крохотного человечка и все, что окажется поблизости…

Чернобров поднял свое ружье, выстрелил прямо с рук, упал от отдачи, попробовал было уползти, как вдруг… Это было именно вдруг — лодка накренилась и повалилась вбок. Ее хвост охватило пламя. Ростику было отлично видно, что это не настоящее пламя, а какое-то химическое, слишком светлое, слишком ослепительное даже под солнцем Полдневья. И оно рассыпало искры в воздухе.

Забыв обо всем, Ростик бросился к Черноброву. Тот тяжело дышал, на его лице застыла испарина, но он был жив и даже не особенно поцарапался об асфальт, когда уползал под деревья.

— Ты чего?! — тем не менее заорал на него Ростик. — Жить надоело?

— Нет, командир, — он выглядел счастливым, хотя и перепуганным насмерть. — Мне сказали, у лодок, как ты их называешь, сзади какое-то топливо сложено. И оно горит… за милую душу.

Ростик оглянулся. Стрельбы стало еще больше, но теперь в ней преобладал огонь людей, трескотня их оружия. И больше ни одна из лодок не решалась палить, зависнув над улицей. Теперь они все били, пролетая над домами. И все равно Ростик отчетливо видел: эти разрозненные атаки получают жесткий отпор, кажется, скоро пурпурные не выдержат, решил он.

— Кто тебе сказал? — повернулся он к Черноброву.

— Вот тот старик, — водила кивнул на совершенно лысенького, но не очень старого мужичка, который стоял и как зачарованный смотрел на чей-то горящий дом.

Ростик подбежал к лысому.

— Отец, откуда ты знаешь про топливо?

— А, командир… Сынок, — он стал весьма деловым, даже голос его звучал неторопливо, словно они сидели на лавочке за шахматной партией и вокруг не кипел бой, исход которого был еще не предрешен, — я удрал вчера от них. А до этого они погнали нас на стадион, у них там временная база этих… самолетов.

— На стадионе? Ты не путаешь?

— Они и сейчас оттуда прилетели, — лысый кивнул на одну из лодок, заходящую для атаки в дальнем конце улицы. Но на этот раз атака не удалась, и, даже не успев накренить нос, лодка вынуждена была отвалить вбок, за ближайший трехэтажный дом. — Вот эти — точно оттуда.

— Откуда знаешь?

— Нам сказали, для боя против стрелков на брюхе наклепывать накладки из листового металла, а эти все — с накладками. Их вчера специально с завода на стадион свозили.

Ростик не знал, важно это или не очень. На всякий случай все-таки переспросил:

— А те, что базируются на аэродроме, значит, без накладок?

— Туда и листы везти далеко, и к тому же их решили оставить для дальних маршрутов, ну, чтобы еще куда-то лететь, понимаешь? — Лысенький специалист по летающим лодкам огляделся и вдруг широко улыбнулся. Оказалось, у него не хватало доброй половины зубов. — Только если так пойдет, им не дальше лететь, а удирать придется.

— А почему ты посоветовал Черноброву стрелять не по пилотам?

— Кому посоветовал? А, этому, — лысый оглянулся. — Ну, нас к бомбочкам и патронам-то не подпустили, вот я и не знаю, куда их складывать полагается. А топливо — пожалуйста, мы загрузили, вот я и знаю, как его подпалить.

— Так у них и бомбы есть?

— Бомбочек мало, топливо вернее будет. Кто-то вечером в огонь бросил таблетки две, так костер горел, как скаженный.

— Топливо в таблетках? — удивился Ростик.

— А в чем же? — Лысый посмотрел на Ростика так удивленно, словно не знать такую вещь о лодках пурпурных было непростительной глупостью для командира. — Такие черные кубики, похожие на воск, только ломаются трудно.

Бой затихал. Они не просто отбились, они нанесли противнику существенный урон. Если учесть, что у пурпурных тут не было ни ремонтной базы, ни умелых спецов, эти потери становились скорее всего невосполнимыми.

Скорее уже по привычке, почему-то оказавшейся такой важной тут, в Полдневье, Ростик спросил:

— Как они себя называют, не знаешь?

— Почему не знаю? — рассудительно переспросил лысый. — Знаю. Называют они себя губисками. Как кто-то из наших выяснил, это на их языке означает — пираты.