Николай Басов - Мир вечного полдня

Не так я думал вернуться, решил Ростик, но и так пока нестрашно. Пуля и та застряла, не причинив вреда, грех на что-либо жаловаться.

И вдруг прямо на него по родной Октябрьской на велосипеде понесся человек. Огромное, гораздо больше обычного ружье пурпурных болталось у него сзади, как флагшток. Кто-то из тех, кто топал в голове колонны, заорал:

— Стой, нечистая сила! Куда летишь?!

Ростик поспешил вперед. Велосипедист, отдышавшись, протянул Ростику бумажку.

— Командиру приказ…

Ростик развернул. На ней крупным, каким-то жилистым почерком было написано: «Гринев, главные их силы в городе базируются на стадионе и на рынке. Меня тут припекают, плюнь пока на аэродром, нажми на эти объекты, а потом ко мне. Помощь нужна срочно, чем скорее — тем лучше. На аэродром пойдем вместе, когда тут разделаемся. Достальский».

Ростик поднял голову, прислушался. Шлем мешал, он его снял и почти тотчас услышал пальбу в стороне завода. Причем была она плотная, как во время знаменитых драк с насекомыми. Тогда Ростик натянул шлем и посмотрел на велосипедиста.

— Как нашел нас?

— По звуку, и люди подсказали. Товарищ лейтенант, там на заводе…

— Когда проезжал по городу, мародеров или предателей не видел?

— Предатели, говорят, разбежались. Все только и говорят, что вы почти три тысячи разведчиков свежаком привели. А мародеры… У всех же, кто по домам сидит, оружие в руках. Кто же сунется из-за пыльной тряпки голову под пулю подставлять?

— Хорошо, очень хорошо.

Он подумал. Колхозный рынок начинался за трамвайным депо, почти сразу за задами тех домов, в которых жил Ростик. Пройти туда можно было по двум соседним проулкам. В них, в совсем младые годы, вся их компания в футбол гоняла. Теперь придется, кажется, воевать. Впрочем…

Ростик посмотрел за кроны цветущих вишен. Нет, со стороны рынка, до которого напрямую было метров триста, не больше, не доносилось ни звука. Прямо не верилось, что там засели пурпурные.

Но как бы он тут ни гадал, приказ Достальского был разумным и правильным. Возможность их базирования на рынке следовало проверить, а потом можно было отправляться на завод. Конечно, насколько Ростик понимал в тактике, бой в городе стал маневренным, если пять минут назад где-то не было пурпурных, это не значило, что они не могли оттуда появиться. Но вообще-то их было немного.

— Батальон, левое плечо вперед, через проулок на рынок шагом… А ты поезжай назад, к старлею, доложи, что нашел меня, я все понял, сделаю, как он приказал.

— Есть, — велосипедист улыбнулся всем широким, пропыленным лицом и козырнул. — А то нам там дюже достается. С вами мы их быстро…

— И я так думаю. Поезжай.

Люди все поняли, повернулись и потихоньку, поглядывая по сторонам и вверх, подались к рынку. Шагая вместе со всеми, Ростик занялся подсчетами.

Лодок было, как сказали девчонки с сигнальной башни, почти три сотни. Экипаж на каждой составлял по восемь-десять пурпурных. Если предположить, что лодки все однотипные, их должно быть под три тысячи, но половина — не меньше осталась на лодках, иначе они стали бы неэффективны в бою. Значит, на землю ссадили десант в полторы тыщи пурпурных душ, которые рассредоточились по всему городу… Не может быть, это же в два раза больше, чем оба их батальона. Да еще предатели, организованные этим… гауляйтером. То бишь первым секретарем райкома Борщаговым.

Ладно, пусть даже так. С полсотни гуманоидов Ростик со товарищи уже, по всей видимости, успокоил. Если учесть Квелищево, стадион, Белый дом… Да, около того. Вероятно, столько же сидит на заводе, и их сейчас обрабатывает лейтенант… Хотя, нет, наверное, там их больше, и предателей больше. Они, как голодные псы, набросились на рельсы, на металл, вот этим и объясняется, что их так немного оказалось в городе. Вот еще что интересно, сколько их в трампарке и на рынке?

Батальон стал вытягиваться из проулков на площадь перед рынком. Тут когда-то стояли торговки с семечками и пирожками. Официально площадка считалась автовокзалом, так как автобусы давным-давно никуда не ходили, она была пуста… Почти пуста. В дальнем ее конце стояло пять лодок пурпурных. Около них суетились какие-то люди, на иных были даже доспехи, как на Ростике. Они что-то грузили в лодки, готовясь, кажется, удирать. Но это еще следовало доказать.

— Батальон, рассыпаться, отвечать только после встречного огня!

Больше всего Ростик сейчас боялся, ошибившись, пострелять какую-нибудь группу из самодеятельных партизан.

Люди у летающих лодок вдруг замерли, потом кто-то стал отходить к рынку, кто-то просто прыснул в сторону… Стало ясно, что это не друзья.

— Батальон! — крикнул Ростик, пытаясь на глаз определить, какая часть его людей уже вышла на площадь автовокзала. — В атаку — ура!

Он побежал вперед. Один закованный в броню вояка, из тех, кто грузил лодки, выстрелил в атакующих с колена. Ростик замер, прицелился, задержал дыхание, нажал на курок. Пуля развернула закованного, ударив его в плечо. Он упал, выронив автомат. Тогда вдруг ожила прозрачная башенка на одной из лодок. Ее сдвоенные стволы пошевелились, опустились и, прежде чем Ростик успел выстрелить в нее, ударили зелеными лучами.

В бегущих вперед людях мигом образовалась дымящаяся, кровавая просека. Дерево за ними занялось бездымным, жарким пламенем, а дощатый заборчик, около которого оно росло, развалился на куски.

— Ложись! — приказал Рост.

Оказавшись на жесткой поверхности асфальта, он по-пластунски дополз до бордюрчика, поднялся на локти. Кираса здорово мешала, но все-таки это оказалось возможно — стрелять прицельно из положения лежа. И он отвел душу.

Башенка ударила в нападающих еще пару раз, потом замолкла, ее стекла рассыпались от массированного огня атакующих. Впрочем, нет, они уже не атаковали, почти все залегли, а зря. Это давало шанс тем, кто находился на рынке.

— Чернобров! — позвал Ростик. Водилы не было видно. — Бронебойщики!

— Сейчас, командир, — отозвался кто-то сзади. — Они вот-вот подойдут.

Но подходить никто из них не собирался. Как-то так получилось, что они ударили сбоку, должно быть, пройдя через чей-то огород. И все разом.

Три лодки сразу получили по два удара, потом еще раз. Но одна из тех пяти, что загружались, все-таки попыталась подняться. Не очень быстро, тяжело проседая то одним боком, то другим, она повисела чуть выше деревьев, развернулась и потащилась в сторону завода… Она уходила. И тогда бронебойщики ударили снова.

Лодка не взорвалась только потому, что камнем, словно топор, рухнула на землю… Нет, не рухнула. Ростик не мог поверить своим глазам, лодка повисла на проводах высокого напряжения, подводящих ток к трансформаторам трампарка. Она покачалась, как маятник невиданной формы, да так и замерла в десятке метров над асфальтом.