Василий Сидоров - Брошенные (СИ)

За записью шёл рисунок, со стеной прислонившись к которой сидел человек с поникшей головой, а вся стена за спиной была в дырах от пуль.

29 апреля 1986 год.

Савельев весь трясется, рассказывает о том, что произошла диверсия на атомном реакторе в Чернобыле, но подробностей как всегда не говорит, только намекает, что дела очень плохи.

Под записью нарисован небольшой ядерный гриб.

13 марта 1988.

Надеюсь это конец. Я намекнул Савельеву, что я уже тут 10 лет и пора бы получить вольную, на что он мне ответил «Я не идиот, и в курсе кто сколько отработал». Но оказывается, никуда я отсюда не денусь, пока проект не будет закончен, или его не закроют. Все это было прогнозируемо, но все же смириться с этим не просто. На меня жалко смотреть, а эта пропитая гнида светиться былым здоровьем, и так же воняет перегаром, как и десять лет назад. Я понимаю, что бежать мне некуда, сегодня вспомнил о родителях… Интересно как они там, живы ли вообще, может зря в свое время уехал от них из деревни? На миг стало совсем грустно, меня никто уже не ждет там. Ведь никогда я не размышлял о семь и детях, каким бы мог стать отцом? Теперь понимаю, что даже в тюрьме лучше, из нее хотя бы есть шанс выйти на волю. А пока я спущусь вниз и возьму бутылку чистого спирта, ведь где-то у меня завалялся давно подаренный журнал…

25 февраля 1990 год.

Я устал. Устал пить, и торчать здесь посреди этого белого плена. Кравцов постоянно пытается строить мне козни, и мне все труднее держать этот ученый сброд железной хваткой, может разом покончить совсем этим?

Во всю страницу был нарисован человек в петле, из под ног которого выскальзывает табуретка.

7 марта 1990 год.

В последнюю свободную комнату прибыла новенькая по фамилии Вострикова, и сейчас как никогда я чувствую неладное. Привозить молоденькую девушку в стадо озабоченных мужиков, столько лет видевших женщин только на картинках, это преступление! В ванную комнату очередь все приводят себя в порядок, кавалеры чертовы.

8 Марта 1990 год.

Ну что же сегодня праздник. Вокруг Востриковой все скачут как молодые козлики, но их взгляды мне не нравятся, особенно у Кравцова, который сильно располнел за последние три года. Еще бы, столько пить мою кровь. В мозгу постепенно зреют нехорошие мысли, о том, чем это все кончиться.

Далее страничка по клеткам расчерчена таблицей, с графиком дежурств.

15 августа 1991 год.

Пишу на радостях! Благодаря этой девочке мы, за такой короткий срок, осилили проект. У меня появилась призрачная надежда покинуть это злополучное место, даже старые мечты начали всплывать в памяти. Было изготовлено два комплекта препаратов с полной документацией для Савельева. Мы собрались все в «цирке». Савельев чуть не расплакался и сказал, что за эти долгие годы мы стали для него семьей. Если комплект пройдет успешные испытания, то мы получим причитающееся нам по заслугам.

На следующей странице еле разборчиво, судя по всему, дрожащей рукой было сделано продолжение записи:

Сука! Он оставил нас здесь подыхать! Второй кофр с препаратами пуст, документы исчезли, пока мы общались, он похитил их и разбил взятый комплект препаратов, заперев нас с этой отравой, которую мы сами создали. Разбитые пробирки валяются перед запертой дверью, мотор вентиляции умолк. Кравцов и его свора зажали девчонку в «круге», чертовы животные! Я пытался спасти её, но был один против них всех! Этот боров ударил девочку с такой силой, что она, падая, ударилась головой об эту чертову каталку! Меня же они оттащили сюда, в кладовку, и заперли среди визжащих испуганных крыс. Ну что же, хорошо что я ничего не слышу, из того что там происходит за дверью. Наверное, это мои последние минуты, у меня в руках бутылка спирта, что я нашёл на полке, живым я им не дамся. Если кто-то найдет эти записи, простите меня за все и не поминайте лихом…

Леша закрыл записную книжку Скворцова и убрал ее к себе в рюкзак, в надежде, не составить ему вечную компанию. На душе у него стало муторно, царапины на лице саднило от пота, доводя до психоза. На миг генератор почти заглох, и лампа потухла, но потом снова зажглась едва светя.

– Выходи, не бойся – послышался в голове уже знакомый женский голос – выходи никто тебя не тронет, мне нужна твоя помощь.

Алексей с силой громко выдохнул, успокаивая нервы надеясь на то – что еще не сошёл с ума, и нацепив на голову фонарь пошатываясь двинулся в сторону двери.

Замок сухо щелкнул, и Алексей, сквозь маленькую щелку, окинул взглядом едва освещенный коридор, который был пуст. Убедившись, что все спокойно, он покинул кладовку и еще раз осмотрелся. В углу, рядом с дверью в туалет, лежал пистолет. Леша было потянулся к нему, но осекся, вспоминая последние секунды командира, который был куда более подготовлен чем журналист и все же пистолет его не спас.

–Тебе уж он точно не поможет – пронеслась мысль в голове парня.

Пройдя пару шагов, парень увидел несколько кровавых пятен на полу и обошел их будто мины, прислонившись к стене, сам не зная почему. Стоя в центральном коридоре Леша оказался на распутье, позади него была открытая дверь в лабораторию и разум отчаянно твердил «Беги!», но что-то манило его во тьму, звало, при этом он не чувствовал никакой опасности. Поколебавшись несколько секунд, журналист включил фонарик, и шагнул навстречу судьбе. С темного прохода веяло ледяным страхом, ему дико хотелось сорваться на бег развернувшись к выходу, но Алексей твердо шагал вперед. Взгляд мимолетно зацепился за стену напротив прохода, в котором сгинул командир отряда, от увиденного его разум резко помутился. По правую руку от него на кафельной плитке шла широкая кровавая черта длиной почти полтора метра, из бурого пятна проглядывали останки человеческих волос. Это выглядело, так как будто крепкого бойца чиркнули о стену, как спичку о коробок. Алексей, смотрел в пол, опершись плечом на стену, и пытался отдышаться, манящее ощущение становилось все сильнее, перебивая страх. Собрав волю в кулак и подавив тошноту, он побрел на ватных ногах дальше, казалось, что темный коридор стал бесконечным.

– Может я сплю? – проскочило в мозгу.

Сделав еще несколько шагов и оставив позади себя опасный проход, он услышал усталый женский голос, звучащий в реальности.

– Иди же ко мне не бойся, мне нужна твоя помощь – раздалось сквозь шум генератора.

Звук шёл откуда-то из темноты, он звучал так отчетливо, что от него становилось не по себе и одновременно, почему-то, он придавал уверенности, и журналист быстрее зашагал в темноту желая поскорее покончить с этим. Коридор оборвался большим помещением с невыносимым запахом смерти, и в свете фонаря показалась, чья-то едва различимая фигура.