Сергей Розвал - Невинные дела. Роман

- Мы говорим на разных языках… - повторил Грехэм и безнадежно махнул рукой.

Уайтхэч уже мчался в машине домой, а эта фраза, бесконечно повторяясь на все лады, звучала в его ушах: «Мы говорим на разных языках… Мы говорим на разных языках…»

Разговор, который в тот же день вел Уайтхэч с Бурманом, проходил очень бурно и кончился чуть ли не разрывом. Прежде всего, господин Бурман никак не мог понять, что человек не пожелал даже говорить об условиях после того, как ему были предложены миллионы.

- Да говорили ли вы Грехэму об этом, профессор? - с недоверием спрашивал Бурман.

- Лучше бы не говорил! - сердито бросил Уайтхэч.

Не сразу господин Бурман примирился с тем, что надежды на Грехэма надо оставить.

- Вот еще второй Чьюз отыскался! - злобно сказал он. - Во всяком случае, теперь у нас выхода нет. Вам придется заняться экспертизой, профессор. Мы не можем уклониться от вызова Чьюза. Это значило бы признать свое поражение.

- Я вижу, вы все более склоняетесь к мысли, что изобретение Ундрича - авантюра.

- Может быть. Но что бы там ни было, объявить об этом сейчас невозможно.

- Значит, и мое участие в экспертизе невозможно…

- Профессор, поймите же положение!.. Ну да, Реминдол допустил ошибку, но сейчас еще большей ошибкой было бы…

- Я - ученый, господин президент, а вы предлагаете мне… предлагаете… Или это опять дипломатия?

Уайтхэч был искренне возмущен: таких усилий стоило отмежеваться от Ундрича, а теперь в силу «высших» политических соображений его опять стараются запутать в грязное дело! Раньше или позже оно все равно вылезет наружу, и тогда его научный авторитет погублен!

- Поищите, господин президент, тех, кто менее дорожит своей честью, - сказал Уайтхэч, решительно вставая. - Найдутся и такие, раз нашелся Ундрич.

- Как вы не хотите понять, профессор, что экспертизу можете возглавить только вы! Вам доверяет Чьюз.

- Очевидно, не без оснований! - и, резко повернувшись, Уайтхэч вышел.

Бурман был раздосадован. И не только отказом Уайтхэча, но и тем, что как-то само собой выходило, что хочешь не хочешь, а приходится плясать под дудку Чьюза. Почему какой-то старик, которого судили, держали в тюрьме, у которого ни силы, ни власти нет, почему он командует ими? Он требует экспертизы изобретения - и они вынуждены подчиниться… Он указывает на Уайтхэча - и вот изволь уламывать этого упрямца! Чьюз заявляет: Уайтхэч честен, Уайтхэч не обманет - и Уайтхэч, гордо выпятив грудь, повторяет за ним: «Чьюз мне верит, и не без оснований, я не обману, я оправдаю доверие Чьюза». Черт возьми, Чьюз уже значит больше президента!

Впрочем, господин Бурман не сомневался, что Уайтхэч поломается, поломается, да и уступит: таков уж его стиль. Но прошли день, два, три - Уайтхэч не уступал, и Бурман наконец понял, что на этот раз он не уступит. Значит, Чьюз был прав, выдвигая кандидатуру Уайтхэча. Опять выходило по его! А между тем, экспертиза была нужна до зарезу, дальше молчать было невозможно. Совершенно ясно определилось, что все объяснения Ундрича на пресс-конференции не произвели ни на публику, ни на биржу никакого впечатления. Не помогло и официальное сообщение следственных властей о том, что гибель майора Дауллоби явилась несчастным случаем в результате технической неисправности прожектора, за что изобретатель не может нести ответственности. А эти несколько дней принесли новые неприятности. В парламенте коммунистический депутат Рэдчелл, мало того, что потребовал научной экспертизы изобретения Ундрича, выступил с дополнительными разоблачениями. Он сообщил, что хотя Ундрич пользовался для своей работы государственной лабораторией, государственными средствами, секрета своего изобретения государству он не передал, более того, по существу, изобретение и не было проверено, однако Ундричу, или, точнее, организованной генералом Реминдолом «Корпорации Лучистой Энергии», были переданы крупные заказы. Генерал Реминдол при содействии Ундрича устроил «Небесную черепаху» и в результате общего психоза добился повышения курса «лучистых акций», благодаря чему они вместе с изобретателем дополнительно положили в карман не один миллион. Словом, своими «небесными» операциями генерал очень удачно помог себе во вполне земных операциях. Не довольствуясь этим, он воспользовался своим влиянием и связями и добился выдачи «Корпорации Лучистой Энергии» государственной десятимиллионной ссуды для организации производства. Самое любопытное, что генерал Реминдол, действуя через подставных лиц, фактически оказался одним из главных распорядителей корпорации. Ундричу для организации завода-лаборатории близ столицы перепало из субсидии свыше трех миллионов, такая же сумма попала в руки Прукстера, директора Медианского прожекторного завода. Не менее же трех миллионов положил в карман и сам генерал Реминдол. Такова прибыль от бизнеса в заливе Невинности и прочих «невинных» дел! А это только цветочки - ягодки еще впереди!

Господин Бурман был взбешен: секреты кухни вылезали наружу…

Последний разговор с Уайтхэчем произвел на Грехэма тяжелое впечатление. Не то чтобы он надеялся Уайтхэча переубедить… Но оказалось, что с ним просто невозможно говорить: он уже ничего не понимал. А вместе с тем по своим личным качествам это не злодей, а простой, обычный человек. Неужели все-таки возможно такое поразительное равнодушие к цели своей работы? Если так, тогда действительно с помощью науки можно уничтожить человечество со всей его многовековой цивилизацией! И можно ли удивляться, что в среде таких «ученых» появился проходимец Ундрич, которого окружили ореолом «великого изобретателя»?

Эрнест Чьюз обещал Грехэму рекомендацию для вступления в «Ассоциацию прогрессивных ученых». Но теперь он дней на десять выехал в провинцию, чтобы побывать на собраниях местных отделений Ассоциации. Грехэм чувствовал острую необходимость перейти от размышления к действиям. Первым таким действием и должно быть вступление в «Ассоциацию прогрессивных ученых». Грехэм не хотел больше тянуть и решился позвонить профессору Эдварду Чьюзу.