Михаил Успенский - Три холма, охраняющие край света

- Сеньора Вера, - проникновенно сказал очищаемый Понсиано. - Я, в сущности, простой сельский жандарм, хоть и знаком по службе с кучей мировых знаменитостей. Толку от этого чуть. Да и не могу я так - здравствуйте, сеньор академик, вы помните мою мадеру?

- Понимаю, - сказала Вера Игнатьевна. - Анискин приехал в большой город… Не обращайте внимания. Анискин - это такой типический образ русского сельского жандарма… Пропадёте вы в Сибири, сеньор Давила! Кстати, за вами следят. Я-то сперва подумала - за мной… Не верти те головой. Довольно неприятный тип с вашего же рейса. Такси не взял, все электрички пропустил… У вас есть враги?

- Только не с нашего рейса! - отказался Давила. - Я на частном самолёте. Он, этот… хотя бы белый?

- Серый, - сказала бабулька. - Без особых примет. Я скажу, когда вам на него посмотреть.

- Не маленький, не голый?

- Голые у нас пока ещё не гуляют по аэровокзалам… А тем, у которых в полёте одежда потерялась, секонд-хэнд выдают.

- Ужас какой, - сказал Понсиано. - И часто теряют одежду?

- На международных редко, но на внутренних…

- Вот что, сеньора Вера, - решительно сказал охранник. - Я окончательно решил не лететь самолётом. Голый в Сибири! Без документов, без денег! Среди волков и медведей!

- Ну, с медведем средней величины вы бы сладили при известной сноровке…

- Сеньора Вера, я хочу нанять вас в качестве переводчика. Могу себе позволить. Вы сейчас же - получите аванс. Я разбираюсь в людях. Так будет спокойней. У меня сугубо частное поручение, и обращение к официальным властям весьма нежелательно. Сама Чёрная Мадонна Монтсерратская послала мне вас, не зря я съездил к ней помолиться…

- Я атеистка, - гордо сказала Вера Игнатьевна. - Хоть это у нас и не приветствуют. Что ж… Только вот дело жалко бросать, верное и прибыльное… Но хоть есть кому передать… Дьявол, Анжелка на нас глаз положила! Только её здесь не хватало! Мало нам одного шпиона!

- Какая Анжелка?

- Ляпина Анжела из полиции нравов… Подозревает, что я на самом деле проституцией здесь занимаюсь в особо извращённой форме…

- Вы - проституцией? - выпучил глаза Понсиано. Бабулька недовольно хмыкнула.

- Здешние девки ещё не так маскируются, - сухо сказала она. - Но ваш возраст…

- Действительно, Анискин, - вздохнула Вера Игнатьевна. - А никакой не идальго и не кабальеро. Впрочем, как раз такие слова и убеждают меня в вашей искренности. Эти мозги не могут лгать. Пошли, Анискин. Хвосты мы сейчас обрубим.

Вера Игнатьевна быстро спровадила следы пиршества в урну, бросила: «За мной! Дистанция десять шагов! Быстро!»

Сеньор Понсиано неуклонно следовал за странной бабулькой по безлюдным ночью лабиринтам Домодедова, спускался по лестницам, поднимался в одиночку на лифтах (Вера Игнатьевна показывала номер этажа на пальцах), потом наконец остановился - проводница скользнула в женский туалет, жестом приказав ему ждать.

Да, пустовато было в бесконечных коридорах, потому и преследователей он сразу определил: они, бедные, словно запнулись, но сразу же опомнились. Мужчина среднего роста в сером фланелевом костюме и такой же кепке слишком поспешно последовал вперёд. Весь его багаж состоял из чёрного и безобразно раздутого портпледа с золотой нашлёпкой. Дама же в форменном халате уборщицы поставила ведро и ни с того ни с сего начала яростно стирать шваброй видимую только ей грязь.

Сеньор Давила не любил полицию нравов: ловить и лупить надо только сутенёров! А уважающий себя мужчина сам выбирает - кого, когда, где, каким способом и сколько раз. Да и как эта крашеная толстая тётка смеет подозревать его нежданную благодетельницу в аморальном поведении? Что за порядки в этой России? - Чего встал? Пошли быстрее!

Знакомый голос принадлежал совершенно незнакомой женщине элегантного возраста и вида в безупречном бежевом костюме, в скромной, но дорогой шляпке из английской соломки, в туфлях на шпильках. Очки в золотой оправе, скупо, но умело наложенный макияж…

- Да, да, да! Не удивляйтесь! А если у вас появятся замечания насчёт возраста, я брошу вас на растерзание медведям! Вперёд, дедуля! Нас ждёт край света!

- Но как же мы туда доберемся?

- Спокойно! В те времена, когда гражданская война казалась неминуемой, умные люди организовали подпольную систему перевозок - нечто вроде «подземной железной дороги» для негров в США перед их заварушкой. Там и дальнобойщики, и рейсовый транспорт… Внесена была даже предоплата!

- Так ведь не случилось у вас никакой гражданской войны!

- А мы им об этом не говорим…

Маленькие собачки движутся по жизни весьма целеустремленно - они чётко знают, куда и зачем семенят. Такое создаётся впечатление. Тогда как представители крупных пород в отсутствие хозяйских приказов кажутся бестолковыми и потерянными.

Чуня, благодаря размерам, тоже казался бестолковым и потерянным - он кружил по двору, то и дело наведывался в крольчатник, заглядывал к поросятам, на которых грозно рычал, словно подозревая их в преступных связях с ночным посетителем. Своё следствие он вёл активно, но бессистемно.

Зато Дядька оказался въедливым и занудным дознатчиком. Сперва он проверил и прозвонил всю электропроводку, включил генератор в подвале и убедился в его дееспособности, даже лампочки осмотрел с пристрастием. Потом принялся за разумных свидетелей - выспрашивал мельчайшие подробности барселонского затемнения и взлома музея. Его интересовало всё - слухи, сплетни, поведение живого пламени, тактика полицейского кордона, имена самых активных А-глобо, даже тексты бунтарских песен. Особенно утешили его речи бабки Канделарии.

- Всё совпадает, - туманно подытожил Дядька. - Дюк, ты сразу потерял сознание?

Герцогу Блэкбери было стыдно вспоминать ночь, но пришлось:

- Мистер Турков, вы не представляете! Эта штука вращалась перед нами, как колесо с чёрными спицами! Руки, ноги, голова! Это, несомненно, было человекоподобное существо. Потом этот… это… оказалось у меня за спиной, и холодные, мокрые, липкие… А дальше я ничего не помню…

- Вращение стробоскопа может оказать гипнотическое действие, - сказал Турков. - Значит, это не шок от страха? От неожиданности?

Леди хотела что-то добавить, но Сергей Иванович жестом утишил её.

Все трое сидели на веранде за банкой домашнего кваса, все трое кутались в махровые банные халаты, почему-то камуфляжной раскраски.

- Да нет, - уверенно сказал Дюк. - Какая неожиданность? Я сразу понял, что здесь то же явление, что и в Барселоне. И про холодные лапы помнил. Мистер Турков, да я в Кении от носорога не бегал!