Николай Ахшарумов - Ванзамия

— Ой, нет! — отвечал он смеясь. — Какая полиция!.. Это Ванзы, могущественная и просвещенная раса, которая завладела давно планетой.

Вопрос что за планета и каким образом мы очутились на ней — не занимал меня больше… Я чувствовал себя как во сне…

— Но каким образом, — спросил я, — эта другая, гораздо более благородная и красивая раса, с таким прекрасно развитым, здоровым и рослым типом, могла очутиться под властью у столь бедного и сравнительно плохо развитого племени?

— Бедного? — возразил он. — Подождите; вы не видали еще в каком комфорте и как богато они тут живут! Вы судите по одежде; но даже и самая их одежда, при всем отсутствии в ней щегольства, гораздо удобнее и стоит вдесятеро дороже. А что до развития, то весь хитрый строй их жизни и все бесчисленные ее удобства, достоинства, созданы исключительно Ванзами. Подвластное племя Леев обязано им не только глубоким миром и всем довольством, в котором оно живет, но и тем ясным, здоровым, облагороженным типом, который вас так подкупил… Слушайте, я объясню вам, как это все сложилось…

И он рассказал мне следующее:

В древние времена планета эта, значительно превышающая объемом Землю (имя ее по-здешнему «Ванзаме», а по-нашему будет «Ванзамия») — населена была множеством разновидных рас, очень немногие из которых имели свою полуварварскую культуру. Последняя понемногу однако росла — или старилась, выдвигая вперед то ту, то другую народность и в вихре кровавых войн создавая или разрушая обширные царства. В истории их раса ванзов выступила на сцену сравнительно уже в поздние времена; но поставленная на первых шагах своих в чрезвычайно благоприятные географические и политические условия, она быстро выросла и осилила понемногу всех своих конкурентов. Три тысячи лет назад, планета, с ничтожными исключениями, принадлежала уж в сущности ей и с тех пор началось мировое ее господство. Первым его историческим результатом было исчезновение множества разновидных и частью полудиких племен, которые слились в одну, безразличную массу подвластного племени, или стерты были с лица планеты борьбою за существование. Но ванзы был гордый народ и с ранних времен своего возрастания, вплоть до того знаменательного момента, когда, поглотив и переработав в себе все высокоразвитые, родственные им племена, они остались одни, лицом к лицу с леями (т. е. как самое имя на то намекает, с «помесью») — они тщательно избегали всякого рода смешения с ними, считая их низшею расою и питая к ним самое искреннее презрение.

Дальнейший их путь однако же был не гладок и много опасных кризисов вытерпел этот народ на поприще внутреннего его, гражданского, политического и социально-экономического устройства с того отдаленного времени, когда он стал владыкою мира. Все потрясения были, однако же, пережиты им счастливо, и неслыханные дотоле богатство, наука, промышленность, с их бесчисленными открытиями и применениями, дали им наконец возможность так далеко опередить все остальное, подвластное им население, что три тысячи лет назад, между ними и леями того времени, трудно было представить себе какое-нибудь доисторическое родство, да они и сами в принципе не признавали его.

Тогда, побуждаемые филантропическими и хозяйственными мотивами, ванзы взялись за умственное развитие и усовершенствование породы леев. С первою целью заведено было повсеместно множество профессиональных школ и промышленно-художественных музеев. За дело взялись энергически и оно пошло так успешно, что через десяток, другой поколений, на всей планете не оставалось уже ни одного безграмотного и не обученного основательно какому-нибудь искусству или ремеслу — существа. Другая задача была гораздо труднее и дело ее осуществления длилось две тысячи лет; но ванзы одарены непреклонной настойчивостью и никакие препятствия не могли их серьезно остановить.

Ванзов было на всей планете не больше двухсот миллионов, тогда как численность леев в ту пору считалась миллиардами и превосходила их больше чем в тридцать раз. Но власть и нравственное влияние первых не знали границ и они ими воспользовались без колебаний.

Главные меры для улучшения племени были очень просты. Все слабые и больные или безобразные дети, благодаря попечениям санитарного ведомства, не жили, и никто не видел тут ничего дурного. Мало того, даже сами родители, пожалев немного о неудаче, были в итоге довольны, видя себя избавленными от самой горькой и обременительной изо всех житейских забот. Но это не все. Чтобы избавиться от одной из самых обыкновенных помех к улучшению расы, то есть от примеси к ней слабосильного потомства старых и истощенных родителей, — не затрудняя себя и не оскорбляя последних всегда ненавистным в подобного рода вещах полицейским надзором, введен был обычай, давно уже освященный религией и в настоящее время не возмущающий никого. Обычай этот обязывал всякого, без различия пола, Лея, достигнув известного, тщательно проверяемого жрецами возраста, явиться раз в год к духовной особе, заведующей этого рода метрикой, выдержать медицинский осмотр и получить отсрочку по существу, а по форме свидетельство, что Бог покуда еще не требует своего раба к себе. Если такой отсрочки не дано и он получил в ответ, что высшая мудрость решила иначе, то он уходит, понятно повесив голову, но безропотно; собирает свою семью и друзей на прощальный пир, и в конце его пьет за здоровье им покидаемых кубок вина [3] Как в этом, так и в других подобных случаях, я предпочитаю называть вещи, хотя и не в точности выражающими их, но зато знакомыми именами, вместо того чтобы входить в пространные и все-таки не говорящие ничего воображению, — объяснения. (Примеч. автора) поднесенный (ему или ей) председательствующим жрецом; после чего засыпает спокойным, но, разумеется, непробудным, сном, — и на другой день утром его хоронят… От этого вы не увидите здесь, у леев, ни дряхлого, потерявшего память и ум старика, ни разрушающейся старухи. Хотя между ними немало и пожилых, но все они бодры, и не утратили ничего из умственных и физических сил.

— Ну, а у ванзов? — спросил я.

— У ванзов нет ничего подобного, и они сочли бы за оскорбление, если бы кто-нибудь предложил ввести между ними такие порядки. Только они за это и платятся. Дряхлая старость, с ее бесчисленными недугами, и некрасивый, сравнительно малосильный и малорослый тип, который за три тысячи лет очень немного выиграл — здоровье, с детства подточенное наследственными болезнями, а позже всякого рода излишествами и нервным переутомлением, все заставляет их смотреть до известной степени с завистью на леев, в физическом отношении уже давно и далеко опередивших своих господ. Но за последними остается высокая степень энергии, до которой во веки веков не дойти их подданным, и все те интеллектуальные преимущества, которые достигаются самосозданным, высшим образованием. За ними же наконец и свобода личной инициативы с сознанием собственного достоинства расы, которая всем обязана только себе самой… Экономический быт своих подданных они устроили мастерски: но дело это значительно было облегчено для них тем, что прирост населения между леями мог быть легко регулируем. Число последних, с тех пор как в их семейной жизни введены все эти санитарные ограничения, значительно убыло, сила же остающихся, т. е. рабочая сила, вследствие улучшения расы и рациональной системы хозяйства, в такой же прогрессии выросла. Остальное легко себе объяснить прекрасным климатом этой планеты и плодородием ее почвы. Давно уже леи не знают нужды и горьких забот, с нею связанных, а физический труд их неутомителен. О напряжении мысли у расы, которая никогда не гонялась за высшим образованием, не занята правительственными заботами и свободна от страха за будущее, не стоит и говорить. Понятно, что при таких условиях, из них выработался счастливый, беспечный, веселый народ. Они поют за работой, поют за столом, а как только солнце село, везде начинаются шумные игры и пляска… Но есть конечно и темные стороны. Женщины их так прелестны, что между ванзами, невзирая на всю неприступную племенную их спесь, встречаются очень нередко донжуаны, смущающие семейный покой своих подданных. Подобного рода грехи, правда строго преследуются у них общественным мнением и законом, неумолимым к естественным их последствиям, но пресечь их вполне нет никакой возможности, и это одна из немногих, случайных причин неудовольствия подданных против их прирожденных господ. Другая, не менее темная, но отнюдь уже не случайная сторона, — это страх смерти, который у леев, в известную пору жизни, очень силен. Приближаясь к предельному возрасту, после которого начинается для них отпуск на срок, они становятся озабочены, молчаливы и более не поют…