Джон Варли - Титан. Фея. Демон

Уже долгое время Гея не смотрела почти ничего, кроме фильмов про войну.

Электричество вырубилось в самый ответственный момент. Как раз когда шла последняя часть «Моста через реку Куай». Именно тогда, когда нарастало напряжение в преддверии роскошной, немыслимо дорогой финальной сцены. Из-за поворота уже доносилось шушуканье япошек, и похоже было, что тот парень совсем рехнулся, раз стал помогать япошкам в поисках прикрученных к мосту бомб, и…

«Алек Гиннесс, мать твою», — мрачно подумала Гея. Все выглядело почти как знамение. В знамения Гея, конечно, не верила…

Тогда-то электричество и вырубилось. Какая-то смутная и отдаленная часть рассудка Геи понимала, чем это вызвано, однако думать об этом не хотелось. Да, все начиналось с отличной забавы, но с каждым днем все больше надоедало.

И, если уж по правде, Гее вообще стало приедаться кино. Ей надоели и этот мелкий сопляк Адам, и этот вонючий алкаш Крис. Но больше всего ей осточертело дожидаться, когда же наконец появится Сирокко Джонс. И Гее уже не казалось, что она получит тот эмоциональный заряд, на который рассчитывала, когда раздавит эту суку каблуком.

Гея с раздражением думала об этом, пока вокруг все торопились подключить аварийный генератор, достать нужный для этого проектора трансформатор… короче, занимались той самой тошнотворной мутотой, которой обычно занимаются мудаки с инженерным образованием. Они что, не знают, что она звезда?

Наконец людишки запустили проектор. Он протрещал секунд пятнадцать, а потом остановился, и лампа прожгла в пленке дыру.

Это было уже слишком.

Гея прикончила киномеханика и зашагала наружу посмотреть, прибыла ли наконец армия Сирокко.

Последний лагерь разбили в десяти километрах от Преисподней. Оттуда — лишь легкая прогулка. И в Гее, разумеется, военачальнику не приходилось задумываться о том, в какое время суток начать атаку.

Оставались еще две вещи.

Сирокко собрала Искру, Верджинель, Конела, Рокки, Робин, Змея, Валью и Менестреля в большой командирской палатке. Больше не присутствовал никто. Даже наружной охране велели держаться подальше.

Сирокко стояла перед ними, оглядывая каждого по очереди. Ее в высшей степени радовало то, что она видела, и тошнило от того, что она должна была сказать.

— Робин, — начала Сирокко. — Я тебе не солгала. Но и всей правды не сказала. У Нацы, пожалуй, один шанс из тысячи убить Гею.

Робин отвернулась, затем медленно кивнула:

— Я догадывалась.

— Но даже если б она действительно убила эту Гею — я говорю про это гигантское чудовище в Преисподней, не про настоящую Гею, с которой Наце никогда не справиться, — никакого толку бы не было. Честно говоря, я думаю, что Гея ее убьет.

— Пойми, Капитан, Наца больше не мой демон, — сказала Робин. — Со слезами на глазах она взглянула на Сирокко: — То есть я ведь уже не могу таскать ее повсюду в мешке, правда?

— Не можешь. Но я еще могу ее отозвать. Мы можем обойтись без нее.

Робин покачала головой и гордо выпрямилась.

— Делай как знаешь, Сирокко.

Теперь настала очередь Сирокко отвернуться.

— Хотела бы я знать. В том-то и дело, что я не всегда знаю. — Она оглядела остальных. — Все вы знаете больше, чем кто бы то ни было. Но даже теперь всего я вам не расскажу — да всего я и сама не знаю. Но есть один-единственный шанс, и я им пользуюсь. Искра.

Юная ведьма изумленно сглотнула. Сирокко устало ей улыбнулась:

— Нет, тебя я очень сильно не удивлю. Но я стараюсь быть откровенной со всеми, а ты единственная видела Кельвина. Помнишь его?

Искра кивнула.

— Он умирает. Мы не знаем, излечим ли его недуг титанидскими целителями, потому что он не дает себя осмотреть. Он сам в свое время был врачом, так что, быть может, он знает, что неизлечим. Так или иначе, он хочет кое-чем нам помочь, и это его убьет. Вот зачем мы с тобой тогда его навещали. Я хотела убедиться, что он действительно этого желает. А он желает.

— Я тогда еще напилась, — с грустной улыбкой вспомнила Искра.

— Конел. Ты видел Джина. И должен иметь какое-то представление о том, на что он способен. То, что велела ему Габи… вполне вероятно, что он с этим не справится. А если справится, то не выживет. Мы с Габи это знаем.

Конел некоторое время разглядывал носки своих ботинок, затем встретил взгляд Сирокко.

— Никогда не видел кого-то более стремящегося к погибели, чем он. Думаю, смерть станет для него благом… и еще я думаю, он прекрасно знает, что делает.

Сирокко была ему благодарна. Конел, похоже, всегда мог пойти на предельную откровенность. Она перевела дыхание, борясь со слезами.

— Верджинель. Валья. Змей. Мене…

Менестрель вышел вперед и нежно положил ей руку на плечо.

— Капитан, раз уж сейчас время выкладывать правду, должен сказать тебе, мы уже догадались про…

— Нет, — перебила Сирокко, отводя его руку. — Я сама должна это сказать. Все вы знали, что Крис может погибнуть в этом противоборстве. Я сказала вам, что спасение Адама — моя цель номер один. Я солгала. Его спасение — моя цель номер два. Спасти его для меня страшно важно… но, если погибну я, Адам и Гея, то это будет победой.

Менестрель молчал. Вперед выступила Валья.

— Мы уже все обсудили, — сказала она. — Мы подчинились твоим соображениям секретности и не стали разглашать наше решение всей расе. Так что принимаем мы его вчетвером и вчетвером понесем всю его тяжесть. Хотя нам кажется, что раса бы с нами согласилась. Наступает время, когда ради искоренения зла необходимо рискнуть всем.

Сирокко покачала головой:

— Надеюсь, вы не ошиблись. Существует… большая вероятность того, что даже в том случае, если погибнем и я, и Адам, и Гея, несравненная титанидская раса, которую я люблю больше своей собственной, все-таки выживет. Но, если мы с Адамом погибнем, а Гея выживет, вы обречены. И вот мой первый приоритет: чтобы тварь по имени Гея была стерта с лица Вселенной.

— Тут мы целиком с тобой, — сказал Менестрель. — Ответственность за спасение Адама возложена на нас… — Он обвел рукой всю группу. — …нас семерых, из двух рас, но связанных узами любви. Так и должно быть.

— Так и должно быть, — пропели титаниды.

— Жизнь Адама теперь в наших руках. Ты же должна выбросить это из головы. Ты сказала нам, что мы должны делать, и мы сделаем все, что сможем. Сейчас тебе следует об этом забыть, довериться нам… и делать то, что должна делать ты.

— Ты навеки останешься нашей феей, — добавил Змей, а затем звонко и дерзко пропел эту фразу. Остальные титаниды присоединились.

Сирокко почувствовала, что просто должна зарыдать, но сумела удержаться. Она снова повернулась к ним лицом.