Евгений Белогорский - Севастопольская страда

- Значит, я не увижу его и не смогу с ним попрощаться - с искренним сожалением произнес Лев Захарович.

- Я обязательно передам ему ваши слова, а пока у меня к вам ещё один вопрос. Как вы относитесь к введению в Красной Армии погон?

- Погон? - удивленно переспросил Мехлис. В этот сложный для страны момент, он меньше всего думал об изменении воинской формы. Тем более об офицерских золотых погонах

- Да, погон. Они больше ста лет просуществовали в русской армии, как у простых солдат, так и у офицеров и генералов. Как ваше мнение по этому вопросу?

Хорошо зная, что Сталин зря никогда не задает вопросов и, уловив некоторую теплоту в голосе вождя, Лев Захарович моментально сориентировался.

- Конечно, этот вопрос требует всестороннего изучения, ведь погоны у рабочего класса и крестьянства всегда ассоциированы с офицерством, - комиссар сделал значимую паузу, - но если за этими погонами стоит столетняя история русской армии, почему бы не взять из неё все лучшее и не использовать это на благо советскому народу. Тут есть над, чем подумать товарищ Сталин.

- Мы тоже считаем, что тут есть о чем подумать, товарищ Мехлис. Успехов вам, до свидания - вежливо попрощался вождь.

Поздно вечером этого дня, транспортный самолет доставил в Москву генерал-лейтенанта Рокоссовского, которого сразу же отвезли на прием в Кремль. Шел второй год войны.

Конец.