Юлий Буркин - Цветы на нашем пепле. Звездный табор, серебряный клинок

Я вновь прикрыл глаза. И понял, что хочу спать. Что ж, это хорошо. Во сне хотя бы не чувствуешь голода. Время пройдет незаметно, и, кто знает, может быть, за мной все-таки придут… Но крыса!

Я встал и заложил вход в ее нору несколькими железяками. Отодвинуть их грызуну будет не под силу.

Вернувшись на место, я почти сразу уснул, отметив, что с начала моего заточения прошло уже больше двенадцати часов.

Проснулся я от того, что почувствовал, как кто-то легонько теребит меня за плечо. Я вскочил, но, где нахожусь, сообразил не сразу. А в еще большее замешательство привело меня то, кого я увидел прямо перед собой.

Это была женщина. Похоже, молодая. Но ужасно безвкусно одетая и размалеванная. От ее цветастых юбок исходил кисловатый запах давно не мытого тела. И она прижимала к губам палец, призывая меня молчать.

— Тс-с, — прошептала она. И добавила с сильным акцентом: — Роман Михайлович.

При этом в моем отчестве она сделала ударение на «о».

— Да? — так же шепотом отозвался я.

— Роман Михайлович, — повторила она так, словно пробовала эти слова на вкус. А затем протянула мне сверток, который до этого держала под мышкой.

Это была одежда и провизия. В первую очередь, я конечно же, накинулся на пищу, разрывая упаковки из тонкого пластика, доставая и жадно запихивая в рот хлеб, вареное мясо, сыр, какие-то фрукты и что-то еще, природы чего я не понял. Но это и не имело значения. Главное, что это была еда!

Утолив голод, я развернул одежду. Какой-то клоунский наряд. Мятые зеленые штаны с золотыми лампасами и черная, покрытая аляпистыми красными цветами рубаха с кружевами на рукавах и на воротнике, Женщина умоляюще свела брови, и я понял, что надеть все это необходимо, иначе она не станет меня спасать.

Я переоделся. Но «красотка» никуда меня не повела, а присела передо мной на корточки и вновь прошептала:

— Тс-с… — показав пальцем вверх. И добавила: — дядья Сэм.

Это имя окончательно успокоило меня. Если нужно подождать, то я подожду. Я опустился на пол рядом с женщиной, и некоторое время мы сидели молча, почти не шевелясь. Но время от времени она касалась меня — то руки, то щеки, словно проверяя, каков я на ощупь. Или убеждаясь, что я существую. Внезапно она положила руку мне между ног и слегка погладила ею. Я чуть не подпрыгнул от неожиданности, а она залилась смехом, но тут же оборвала себя сама, повторив: «Тсс!»

Прошло еще около получаса, как вдруг сверху раздался шорох. Женщина, которую, как я к тому времени выяснил, зовут Ляля, потянула меня за рукав к скобам лестницы. Почва у нас над головами расступилась, и через трубу колодца засияли звезды корабельного потолка-карты.

Она поползла вверх первой, я двинулся за ней, и вскоре мы выбрались наверх. Ощутив, как по моему телу пробежал знакомый жар, я, воспользовавшись гравитатом, слегка приподнялся над травой. Ляля испуганно охнула, но при этом крепко ухватила меня за руку и поволокла за собой. Оглядевшись вокруг, я сообразил, что идти ногами будет безопаснее.

На лужайке, которая вчера еще была буквально стерильной, царил форменный бедлам. Здесь появилось человек тридцать мужчин и женщин, одетых примерно так же, как Ляля и я. Большинство из них валялись прямо на траве, сваленные, по-видимому, доброй дозой спиртного. Волны перегара и дружный храп подтверждали это.

Неподалеку от того места, где мы, осторожно оглядываясь по сторонам, выбрались на свет, был разбит латаный-перелатаный шатер. Что может быть нелепее, чем шатер на звездолете? Разве что костры. Они дымили. Да — костры на космическом корабле! Нелепость еще большая, чем шатры. (Позднее я узнал, что и то и другое абсолютно нефункционально, что это — дань традиции и особый шик.) Посередине поляны-пола, прямо в бесценную «умную» траву был вбит толстенный ржавый кол, и возле него, прикованный к нему цепями, сидел дядюшка Сэм.

Я не верил своим глазам. Ляля обняла меня за плечи и, имитируя пьяную походку, поволокла к дядюшке Сэму. Он тоже нас видел, но никак не реагировал, по всей вероятности, чтобы ничем не привлечь к себе и к нам внимания окружающих. Мы подошли к нему вплотную, и Ляля усадила меня на траву спиной к пленнику и к пьяному в стельку охраннику, которого я заметил только сейчас.

— Мой государь, слушайте меня внимательно, — тихо и монотонно заговорил дядюшка Сэм. — Мы в опасности, поэтому, чтобы не привлекать к нам лишнего внимания, не откликайтесь и не спрашивайте меня ни о чем. Я постараюсь сам объяснить вам все — исчерпывающе подробно. Делайте вид, что целуетесь с этой девушкой, а еще лучше, целуйтесь на самом деле.

От такой перспективы меня покоробило, но я послушался его и, стараясь не дышать носом, приник лицом к густым волосам девушки.

Дядюшка вещал:

— Итак, мы захвачены джипси. Это грязное бродячее племя звездокрадов, (услышав такое словечко, я вздрогнул), — которое не имеет своей планеты и кочует по галактике на ворованных звездолетах…

— Цыгане! — догадавшись, не удержался я.

— Тише. Молчите. Ни слова больше. Да, правильно, теперь я вспомнил, это племя упоминается еще в литературе вашего времени и именно под этим названием… Итак, мы захвачены. Когда мы освободимся и вы взойдете на престол, я лично подам вам прошение о том, чтобы вы со всею строгостью наказали меня за проявленную неосмотрительность. Их табор кружил вокруг заправочной станции, и это должно было насторожить меня. Но никогда доселе я не слышал, чтобы джипси нападали на звездолеты, не покинутые командой. Джипси — отъявленные воры, но не грабители… Однако в этот раз все произошло по-другому. Они напали на нас сразу после того, как мы заправились. Видно, добыча показалась им достаточно легкой и лакомой…

Семецкий убит кинжалом, Синицын сбежал на шлюпке, но и ему в открытом космосе долго не протянуть. Похоже, кто-то из персонала станции находится в сговоре с джипси, и свидетелей они не оставят. За меня они могут просить крупный выкуп, ведь мой код социальной значимости чрезвычайно высок. У вас этого кода нет совсем, в ваш организм даже не вживлен соответствующий детектор, так что, если бы я проговорился о вашем существовании и вас нашли, они просто убили бы вас. А если бы я сумел убедить их в том, что вы наследник престола, они бы потребовали выкуп и за вас. И тогда бы, уверен, вас выкупили не наши друзья, а Рюрик, ведь он на несколько порядков богаче всей нашей фракции. В этом случае вы неминуемо будете уничтожены. Есть опасность, что и меня выкупят не друзья, а враги, но это менее вероятно.

Дядюшка замолчал и тяжело вздохнул. Да, картину он нарисовал невеселую. Но я молчал, уверенный, что у него есть какие-то варианты выхода из столь запутанной ситуации. И он, действительно, продолжил: