Юлий Буркин - Цветы на нашем пепле. Звездный табор, серебряный клинок

Наан бывала в мнемотеках и раньше, правда, значительно меньшего масштаба, но в первый раз она видела, чтобы пространство зала информатория не было абсолютно пустым, что позволяет бабочке, свободно перелетая от ячейки к ячейке, выбрать себе все необходимое. Наоборот — этот зал сверху донизу был опутан множеством флуоновых нитей. Приглядевшись, она поняла, что это — эластичные лестницы. А еще чуть позже уяснила себе и их назначение. После того, как увидела брата.

Она помнила, что брат ее немолод и, как ей казалось, была готова к встрече… Но это оказалось заблуждением. Цепляясь за перекладины, проворно и в то же время неуклюже, словно лесной паук, по одной из лестниц на пол сполз самец. Сначала он показался Наан дряхлым от старости. Но она тут же поняла, что дело вовсе не в возрасте, а в том, что перед ней — калека. Вместо кистей обеих рук из рукавов его серого комбинезона торчали блестящие металлические крючья-протезы. Лицо самца было обезображено шрамом, захватившим и правый глаз. Но больше всего Наан поразило то, что у него не было крыльев.

Очутившись перед Наан, калека, криво усмехаясь, вперил в нее жесткий взгляд единственного, черного, как ночь, глаза.

— Здравствуй, сестричка, — проскрипел он и тут же разразился приглушенным ухающим смехом, больше похожим на кашель. Так же неожиданно прервавшись, он добавил: — Испугалась?

— Чего я должна бояться? — пересилив оцепенение, произнесла Наан твердо.

— Ни «чего», а «кого». Меня, конечно! — заявил калека и заухал снова.

— Твои увечья достойны жалости, а не страха, — ответила она холодно. — Но я думаю, все они — последствия честной битвы, а значит, достойны еще и уважения.

Ее собеседник одобрительно качнул головой:

— Я вижу, в Храме вас учат не только произносить славословия императору. Ты хорошо держишься. Меня зовут Лайвар. Приставки «Дент», само собой, нет: кто ж пойдет за такого урода?

Наан пропустила это самоуничижительное высказывание мимо ушей.

— Рада, что нашла тебя.

— Ты — меня? — Лайвар усмехнулся вновь, но Наан не назвала бы эту улыбку доброй. — Что ж, пусть будет так. А я в таком случае рад что нашел тебя. — Он перевел взгляд на Дент-Харрула: — Оставь-ка нас. Нам нужно посекретничать. По-родственному.

Зеленоглазый нахмурился, но, нехотя кивнув, удалился.

Калека вновь повернулся к Наан:

— Итак, что же ты натворила?

— Сперва я должна быть уверена, что ты — действительно мой брат, и что ты не собираешься предать меня.

— Доказать то, что ты требуешь, достаточно сложно, а времени у нас немного… Тебе придется поверить на слово. У тебя просто нет другого выхода. Тебя ищут.

Время, действительно, работает отнюдь не на нее… Она огляделась:

— Ладно. Я вынуждена довериться тебе. Ты сможешь меня надежно спрятать? Но учти, император в курсе, что я ищу тебя.

— Знаю, знаю, — нахмурился Лайвар. — Что ж… Тогда поспешим. Следуй за мной.

Он ловко зацепился правым крюком за флуоновую ступеньку, качнувшись, одним махом перепрыгнул на другую и, бросив — «лететь не пытайся, только зря истреплешь крылья», — резво пополз вверх.

Наан и сама догадалась, что воспользоваться крыльями в этой путанице нитей не сумеет. И полезла вслед за Лайваром.

Но он почти сразу остановился:

— Теперь тебе лучше обогнать меня. Так будет безопаснее, поверь моему опыту. Если ты будешь выше меня, я смогу подстраховать.

Наан кивнула и двинулась первой. А Лайвар добавил:

— Пока — только вверх.

Оказавшись примерно в центре сферы информатория, Наан глянула вниз и содрогнулась: если рухнуть с этой высоты, крылья не спасут, их просто не будет возможности расправить. Падение означает неминуемую смерть…

Мысль эта не добавила ей осторожности. Наоборот, испуг сыграл с ней злую шутку. Дважды после этого она совершала неверные движения, оступалась и оказывалась на волосок от гибели. Но оба раза Лайвар приходил ей на помощь.

— Когда не можешь летать, сестричка, поневоле научишься ползать, — сказал он с неприкрытой горечью, в очередной раз подставив плечо под ее соскользнувшую со ступеньки ногу. — Знаешь, как меня тут прозвали? «Таракан». Не очень-то лестно, а?

«Не очень лестно»? Это мягко сказано, — подумала Наан. — Скорее, оскорбительно». Но она тактично промолчала.

— А я не обижаюсь, — продолжал Лайвар. — Мне симпатичны эти насекомые. Им не дано летать, но они намного более живучи, чем бабочки. Кроме того, — он осклабился, — они почти такие же гнусные, как я. Говорят, они жили и процветали еще во времена бескрылых…

— Ты веришь в бескрылых? — чуть задыхаясь, спросила Наан. Она уже привыкла считать, что абсолютно ничего в Новой Религии и в официальной истории не соответствует действительности.

— Верю? — хмыкнул Лайвар. — Нет, не так. Я ЗНАЮ.

Некоторое время они двигались молча, а чуть позже он скомандовал:

— Уцепись покрепче и пока не двигайся. Я покажу, куда ползти дальше и тогда — держись уже позади меня. Там будет не опасно.

Он обогнал ее и, сменив направление, пополз вбок. А затем — поднялся на ноги и, осторожно ступая по хитинопластовому настилу с перильцами, двинулся в горизонтальном направлении. Выбравшись за ним на настил, Наан облегченно вздохнула и поспешила вперед.

— Я все-таки не пойму, зачем тут напутано столько лестниц и мостиков? Тебе-то, конечно, так удобно, но обычным бабочкам…

— Обычных тут не бывает. Это — личная мнемотека императора, а я — лучший архивариус Города, и всё тут приспособлено специально для меня.

Они добрались до стены.

— Эти ячейки — фальшивые, — сообщил самец, очертив протезом окружность на стене. — Постарайся запомнить их, это может когда-нибудь пригодиться тебе. Приглядись, замок помечен.

Наан различила под одной из ячеек, на которые он указал, старинную махаонскую эмблему «детей Хелоу» — маленький красный крестик. Лайвар надавил на него крюком, и обрисованный им участок стены со скрипом ушел внутрь, образовав округлое отверстие лаза.

— Добро пожаловать в тайное логово Таракана, сестричка. Тесновато, конечно, но зато об этом убежище не знает даже наш вездесущий император! — В голосе калеки явственно слышалось злое торжество. Он первым пролез внутрь, затем высунул наружу уродливый крюк. — Держись!

Испытывая легкую брезгливость, Наан ухватилась за холодный металл, и Лайвар буквально втащил ее в пропитанную затхлостью полутьму.

— Полежи, отдышись, — распорядился он. Затем, протиснувшись между ней и стеной обратно к отверстию, закрыл его. Наступила полная темнота. — Отдышись, — повторил Лайвар. — Попотеть еще придется. Труба довольно длинная. — И пояснил. — Это — бывшая вентиляционная шахта, но, как чувствуешь по запаху, она уже давно не используется по назначению.