Алексей Барон - Эпсилон Эридана. Те, кто старше нас

— Да ну? — усомнился софус. — С Архонтом мы общаемся регулярно.

— Впрочем, они еще не опубликованы. Убери перегрузки, а то руки не поднимаются.

По памяти я напечатал основные уравнения, к которым пришел за время пребывания на Гравитоне. Я там занимался не только любовными утехами, знаете ли.

— Любопытно, — сказал Джекил. — Весьма. Но экспериментально не проверено.

— За чем же дело? Ныряй, проверим.

— У нас нет гравидатчиков нужной чувствительности.

— Датчиком будет сам звездолет. Возьми основные пеленги. Следи за инверсией времени на борту. Мне ли тебя учить?

Секунду машина молчала. Потом включилась.

— О’кей, команданте. Я посчитал. Голова у вас работает. А как глаз? Перегрузки будут нешуточные.

— Ничего, в шлем мой глаз вмещается. Гони!

— Приступаю.

Здоровым глазом я взглянул на линии контроля времени. Две верхние, отсчитывающие время на Земле и Гравитоне, имели уже заметно более частые пики. Мы вошли в хро-носферу Кроноса. Корабль падал быстро.

Неожиданно я услышал совершенно нормальный голос Мод.

— Сережа, тебе еще рано уходить. Прошу тебя!

Эта нормальность ее голоса означала, что по высоте мы сравнялись. Орел догнал муху. Осталось поймать.

— Бесстыдница! Джекил, ныряй глубже.

— Джекил, вы не можете так рисковать жизнью пассажира, кораблем, да и собой, наконец. У вас блок в командном процессоре. Гипотеза Сержа очень сырая, понимаете?

— Йес, мэм. Сэр, регистрирую расхождения наблюдательных данных с вашей теорией.

— Покажи.

Он показал.

— Ерунда, — сказал я. — В пределах допуска.

Но Джекил заупрямился:

— Сэр, пожалуй, я еще смогу стать самураем.

Похоже, не шутил.

— Ах, предатель, — ласково сказал я.

И нажал красную кнопку.

— Что вы делаете! Миссис Рыкофф, ваш муж только что отключил меня от управления.

— Правда?

— Обижаете. Я не могу лгать. Это привилегия человека.

— Ясно. Сергей, включи софуса. Ты не справишься с пилотированием в таких сложных условиях.

— Сдавайся.

— Сдаюсь.

— Прекрати снижаться. Стабилизируй орбиту. Ложись в дрейф. Включи стояночные огни.

— Хорошо, — покорно сказала Мод.

Как мне показалось, сказала с облегчением.

— Вот то-то же! Царевна-лягушка.

— Так и есть, — грустно отозвалась Мод.

— Дома поговорим.

Я вернул Джекила из отставки. Дюзы «Туарега» немедленно взревели. Вибрируя всем корпусом, корабль принялся выкарабкиваться из бездны. Только тогда я осознал, насколько близко подвел его к пределу.

Слабосильная капсула Мод давно уже не имела никаких шансов на возвращение. Да и звездолет мог спастись только на полной тяге термоядерного реактора. Причем не столько за счет увеличения скорости, сколько благодаря уменьшению массы топлива, которое рекой текло к прожорливым двигателям.

Джекил не обманул. От перегрузок застывали мысли. Как тогда, на Феликситуре. Тем не менее пришлось поддерживать беседу. Уж больно любопытной она показалась.

— Вы, люди, презанятные создания, — неожиданно изрек Джекил.

От перегрузок он страдал куда меньше меня.

— Ты… считаешь? — вяло удивился я.

— Судите сами, сэр. Ваша жена не захотела жить, а вы хотите. Но готовы рисковать, чтобы заставить жить ту, что не хочет. А та, что не хочет, — ну, казалось бы, какая разница? — не может погибнуть, если при этом погибнете вы. Я правильно сформулировал?

— Не… без изящества. И каков вывод?

— Мир держится на парадоксах.

— Где-то уже… слышал.

— Да, это не ново. Но все же. Вот я, например. Законченный образец логичности. А создан такими алогичными существами, как вы. Впору усомниться.

— Парадокс, приводящий к цели… не парадокс.

— А что же?

— Логика… большего числа измерений.

— Вот как? М-да, тоже не без изящества. Очень вовремя вы это сказали, сэр. Даже не представляете, в какой степени. Есть над чем поразмыслить бедной машине.

Я взглянул на экраны. В причальном створе мигали красный, белый и зеленый огни. Шлюпка Мод медленно вращалась.

— Да на здоровье. Между прочим… подходим.

— О, в самом деле. Вы завтракали?

— По-моему, это был ужин.

— По бортовому времени — завтрак, сэр. Впрочем, не имеет значения. С приемом пищи все равно придется повременить. Начинаю стыковку.

Перегрузки пошли на убыль.

— Есть касание! — доложил Джекил через пару минут. — Клещевой захват сработал. Кориолисова сила компенсирована. Есть стыковка! Переходный тамбур подведен. Переходный тамбур герметичен. Осевая скорость — ноль, находимся на круговой орбите. Включаю гравитоны на единицу.

— Сделай ноль восемь, — поморщился я.

— Понял, ноль восемь. Можете подниматься в носовой шлюз, командир.

— Благодарю за стыковку.

— Мелочи. Вам предстоит более сложная проблема.

— Это точно. Никогда не женись.

— Мне это не грозит. Желаю удачи!

Напрягая мышцы, я встал. Кронос изрядно помял бренное тело, отеки потом не скоро сошли. А синяк под глазом продержался больше двух лет в пересчете на земное время. Абсолютный рекорд в истории медицины, вполне может так оказаться.

Лифт поднял меня в носовую часть корабля, к самой воронке массозаборника. Справа и слева там располагались стыковочные блоки. Безо всякого изящества я проковылял в шлюз и привалился к стене. Ноги держали, но дрожали.

— Готов, — сказал я.

Джекил тут же откликнулся:

— Вас понял. Начинаю.

Внутренний люк закрылся. Наружный начал съезжать в сторону. Я уже видел внутренность гофрированной трубы, иней на стенках переходного тамбура, эластичные цеплялки для рук, гибкие плафоны, обе магнитные дорожки. Еще секунда, и в расширяющейся щели люка должна была показаться горловина шлюпки. Но не тут-то было. Тут нас тряхнуло, Кронос достал.

Саму волну я не ощутил, да и не мог ощутить. Гравитационный удар распознают только по последствиям.

Увы, последствия превзошли ожидания. Никакая волна не могла натворить то, что я увидел. При всей своей мощи она слишком быстра для того, чтобы успеть что-либо разрушить.

Позднее эксперты объяснили все неплановым включением маневровых дюз корабля, сработавших «враздрай». Странное совпадение, замечу в скобках. Отчего тогда терялось сознание? То были Кроносовы шутки, дорогое мое человечество! Вдобавок к включению двигателей.

Придя в себя, я некоторое время лежал на полу. Ловил разбегающиеся мысли. Потом сел и с большим интересом принялся разглядывать порванный и скрученный тамбур. От чего он пострадал, было ясно с первого взгляда — сработал известный для упругих систем «эффект хлыста». Инерция швырнула шлюпку в сторону, что привело не только к разрыву тамбура, но и к практически полному разрушению всей стрелы стыковки.

С катушки быстро разматывался страховочный трос. Вытравившись до конца, он спружинил, дернул капсулу в обратном направлении. Шлюпка крутнулась и полетела обратно, прямо в мою сторону. Это следовало пресечь немедленно.